Остановка - Зоя Борисовна Богуславская Страница 86

О л е с я. Мы с ним никогда не ссорились.

С в е т л а н а. А я-то… как я поссорилась с моим, когда он из Москвы вернулся! Думала, никогда мне этого не простит. Простил. (После паузы.) Помнишь, когда я вернулась? Каждый час, что мы были вместе в Москве, я храню в душе по капельке, по минутам. А потом — как кипятком ошпарило. Известие о ее беременности. Он объяснял, что тогда мы почти не были знакомы, он уступил привычному. (После паузы.) Для меня тогда словно наизнанку все вывернулось, все цвета растеряла… Один серый остался.

О л е с я. Ты сама узнала?

С в е т л а н а. Нет. Он все выложил. (Тихо.) Я ведь его, Олеся, больше жизни люблю, все, что у меня есть, — все ему отдам. Будет ли он со мной, не будет. Поняла?

О л е с я. Не очень… Но ты не обращай на меня внимания. У тебя-то все будет.

С в е т л а н а. Я сорвалась, грубила, чтоб побольней. Хотел, говорю, самим собой стать — и стал. Все твои намерения — копеечные. Стоило тебе ее увидеть, ты от всего и отказался.

О л е с я (вяло). Ну и что?

С в е т л а н а (рукой махнула). Он помертвел аж. Неужели ты не понимаешь, спрашивает. Я ведь ее просто пожалел. Почему же, говорю, ты ее иначе не пожалел. Иначе. Знаешь ли, говорит, как с ней поступить? И можем ли мы судить? Что дано вынести одному, другому не дано.

О л е с я (не слушая). Мне Нерукотворов сказал… Вы, говорит, Олеся, надейтесь! Пока человек жив, ничего не потеряно. (Всхлипывает.) Пока жив. А теперь уж все. Светик… Все.

Приближается  Н е р у к о т в о р о в.

Н е р у к о т в о р о в (Олесе). Там уже на поминки отъезжают.

Олеся не двигается.

Нет, эдак нельзя. Вы посмотрите, сколько народу пришло.

О л е с я. Пусть их.

С в е т л а н а. Я тоже поразилась, как много.

Н е р у к о т в о р о в. Что тут поражаться, хороший, веселый парень был Валька Календарев. Веселые люди нынче на вес золота.

Появляется  Л е г к о в. Вид у него изможденный, вялый.

Л е г к о в (растерянно). Опоздал. (Садится на скамью.) Бежал словно загнанная лошадь. А все равно опоздал.

Н е р у к о т в о р о в. Что поделаешь? Жена Календарева тоже второй день в аэропорту сидит. Не судьба, видно.

О л е с я (Нерукотворову). Пойдемте, Сидорыч.

Уходят. На лавочке Легков и Светлана.

С в е т л а н а (гладит его; после длинной паузы). Отдышись. Он вот бегал, бегал…

Л е г к о в (после паузы, с силой). Ты меня брось, Светка! Брось, к черту! Беги от меня подальше. Несчастье — вещь заразительная.

С в е т л а н а. Да, побежала.

Л е г к о в. Я вполне серьезно. (Трет лоб.)

С в е т л а н а. После поговорим. Пойдем.

Л е г к о в. Оказалось, человек слаб.

С в е т л а н а. Поднимайся. Ты свободен сейчас?

Л е г к о в (после заминки). Уезжаю, Светка. И не знаю даже, на сколько.

С в е т л а н а. Что-нибудь случилось?

Л е г к о в. Не спрашивай ты меня. Беги, говорю тебе. Беги без оглядки!

С в е т л а н а (оглянулась; пауза). Знаешь, Женя, это редкие экземпляры рождаются, у которых получается все с ходу. Счастливчики, избранники судьбы. (Пауза.) Мы с тобой не счастливчики. Нам в жизни все достается дорогой ценой. Зато, когда оглядываешься, как-то получается, что эти тяжкие усилия прекрасны и само напряжение всего твоего существа — тоже счастье.

Л е г к о в. Нет, Светик. Меня сшибло. И окончательно.

С в е т л а н а. Не получилось пока, что поделать? Не все сразу. Многое уже у тебя продвинулось. Живи, надейся, ищи дальше.

Л е г к о в. Какая это жизнь! (Махнул рукой.)

С в е т л а н а. Самая что ни на есть настоящая. (Прижимается к нему.)

Л е г к о в. Ладно. (Отстраняется.) Поутешала — хватит.

С в е т л а н а. Милый, бесценный, ну на одну только минуту представь, что тебе остался год, вот как у Вальки. Тогда ты полюбишь каждый день, каждый миг этой жизни. (Пауза.) Думай, что хорошего у тебя прибавилось, меньше остается — чего не хватает. Видно, если с ходу не получилось, надо ступенька за ступенькой, набравшись терпения. И выпадет удача.

Л е г к о в. Нет, мне это не подходит. Я — спринтер, на длинной дистанции выдыхаюсь. (С заминкой.) И ты тоже сильно похожа на удачницу.

С в е т л а н а. Это как посмотреть. Что бы со мной было, если не было тебя? Ведь это подарок судьбы, что мы встретились, еще больший — что не разбежались. А Димка мой? Мог вырасти хулиганом, а у него способности. Учителя говорят «золотая голова». (Пауза.) Даже моей шикарной певицы не было бы — жизнь моя и то обеднела. Хоть скажи мне, куда ты едешь?

Л е г к о в. В Москву, на Пироговку. Знаешь, такая больница есть.

С в е т л а н а. А… Ты ее везешь?

Л е г к о в. Ее.

С в е т л а н а (горько). В Москву. (После паузы.) Ну, ничего. Ты и свои дела продвинешь. Может быть, после газеты все быстрее пойдет. Идем, провожу.

Л е г к о в. Не надо. Ты с ними побудь.

С в е т л а н а. Когда она тебя ждет?

Л е г к о в. Уже ждет.

Быстро, не оглядываясь выходит. Траурная музыка.

З а т е м н е н и е.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Прошел год. Снова лето. Комната Светланы. Пусто. Открывается дверь, зажигается свет. Это  Л е г к о в. Он немного сдал, нет прежнего загара, прежнего шика. Но он вернулся в этот город, который так много значит для него. Войдя в комнату, внимательно оглядывается, потом хватается за телефон, набирает.

Л е г к о в. Где же она наконец! (В трубку.) Парикмахерская? Парикмахерская, спрашиваю? Какой еще морг? Черт. (Набирает снова.) Девочка, Барышевой там нет поблизости? Нет? А Огарковой? Да что это они все, гуляют?.. Не знаете? Ну и порядочки! (Зажигает настольную лампу, берет со стола журнал, листает, качает головой; ехидно.) «Морг»… Господи, как измотался… Почему же ее нет еще? (Откидывается в кресле, сонно.) Только бы… не случилось с ней чего.

Засыпает. Затемнение.

Внезапно, как сквозь дымку рассвета, возникает утро. Необычная тишина. Где-то в воздухе чуть слышен мотив «А может, снова, дорогая…» — но он словно не похож на знакомый нам. Та же обстановка, что вначале, но и здесь что-то неуловимо переменилось. В парикмахерскую входит  Л е г к о в. Он одет так же, как в предыдущей сцене. С удивлением озирается, видит двух молоденьких  д е в у ш е к - м а с т е р о в  в сверхмодных нарядах, рядом на стуле  Н е р у к о т в о р о в. Из магнитофона льется нечто странное, тоненькое.

Л е г к о в. Общий привет!

Девушки продолжают разговор, будто не слышат его.

Почему вы не отвечаете?

Ощупывает себя, резко останавливает магнитофон. Музыка прекращается.

Мне Барышеву надо.

П е р в а я  д е в у ш к а. Барышеву?

Л е г к о в. Ну да. Старшего мастера вашего.

П е р в а я  д е в у ш к а (изумленно переглядывается с другой). Но… она давно умерла.

Л е г к о в (нетерпеливо). Оставьте глупые шутки. Я говорил с ней по телефону.

В т о р а я  д е в у ш к а. Странно. Значит, она сразу же умерла после этого. В тот же день.

Л е г к о в (трет лоб). Вы что-то путаете. А Огаркова? Олеся Огаркова куда делась?

П е р в а я  д е в у ш к а. Олеся Огаркова? (Припоминая.) Уехала.

Л е г к о в. Как это — уехала?

В т о р а я  д е в у ш к а. Как только Барышева умерла, она тут же и уехала.