Уильям Гибсон - Двое на качелях Страница 9

Джерри: В Небраске, дорогая. (целует ее в шею)

Гитель: Ну в Небраске, какая разница?

Джерри: Разница почти в тысячу миль. Знаешь, ты и без этого чертового мыла пахнешь на два с половиной доллара.

Гитель (извиваясь): Оставь, мне щекотно, Джерри, я же говорю серьез…

Джерри поворачивает к себе ее лицо и целует в губы.

(перестает отбиваться и, закрыв глаза, сдается) А, чтоб тебя!

Кливенджер соскальзывает на пол. Долгий поцелуй. И вдруг — резкий звонок телефона. Гитель вздрагивает, но Джерри еще крепче прижимает ее к себе. Снова звонок.

Гитель (вырывается и сердито смотрит на телефон): Это тебя.

Джерри (небрежно): Пусть. Мы никого к себе не впустим. (обнимает ее)

Телефон звонит снова.

Гитель: Я так не могу!

Джерри (спустив ее с колен, подходит к телефону, снимает трубку и кладет рядом): Так лучше?

Гитель: А, черт! (проскальзывает мимо него и хватает трубку. Воинственным тоном) Да, алло!

Джерри (гневно): Брось трубку сейчас же!

Гитель: Наконец-то! Неужели нельзя было позвонить раньше?..

Джерри быстро выхватывает у нее трубку и хочет положить на рычажок.

Это Ларри, идиот!

Джерри смотрит на нее растерянно, подносит трубку у уху, слушает и отдает ей.

Алло!.. Нет, мы думали, что это… здешний домовладелец. Так что же тебе сказали в клубе?.. Сколько?!

Джерри подходит к окну, за которым уже стемнело.

(не отрывает от него глаз) Но слушай, это же невозможно… Нет, может, попробуем поговорить с Генри Стритом, но сейчас мне не до того, Ларри, я только что села обедать, я позвоню тебе позже… Да, чердак мне, конечно, не по карману, но это долгий разговор, мне сейчас некогда… (кладет трубку и стоит возле телефона)

Джерри отходит от окна, у стола залпом выпивает стакан вина. Оба стоят неподвижно и молчат. Гитель не сводит с него пристального взгляда.

Джерри (отрывисто): Я накричал на тебя, прости.

Гитель: Что эта стерва тебе сделала?

Джерри (круто обернувшись): Стерва? (не сразу, угрюмо) Вышла за меня замуж, помогла мне кончить юридический факультет, поддерживала меня в трудные минуты. Любила меня так, как никто никогда не любил и не полюбит. Она не стерва. Не нужно называть ее так.

Гитель (уязвленная): Ты и смылся из Небраски, потому что она такая замечательная?

Джерри: Я смылся потому, что не мог жить в одном городе с ней и ее женихом.

Гитель: Словом, улепетываешь от них куда глаза глядят.

Джерри: Если начинать новую, совсем иную жизнь означает, по-твоему, улепетывать, то да, улепетываю.

Гитель: Так пора остановиться. Ты уперся в Атлантический океан.

Джерри: А я уже никуда не бегу.

Гитель: Нет, бежишь. Почему ты не хочешь говорить с ней по телефону?

Джерри (оборачивается и смотрит ей в глаза): Потребуй это от меня. Потребуй, и может, ради тебя я соглашусь. Хочешь, чтобы я поговорил с ней.

Гитель: Она твоя жена.

Джерри: Ты хочешь этого?

Гитель: Телефон твой.

Джерри: Ты хочешь? Да или нет?

Гитель: Нет!

Джерри (после паузы): Хочешь, чтобы я остался работать у Фрэнка Таубмена?

Гитель: Нет!

Джерри: Так чего же ты от меня хочешь?

Гитель: Ни-че-го. (закуривает сигарету и глубоко затягивается)

Джерри, проходя мимо, выдергивает сигарету у нее изо рта и тушит в пепельнице. Гитель, разозлившись, достает из пачки другую.

Джерри: Зачем ты куришь? Ты же знаешь, это вредно для желудка.

Гитель: Я сама послежу за своим желудком. Мы с ним почти тридцать лет вместе и прекрасно живем! (закуривает вторую сигарету)

Джерри (наблюдает за ней с каменным лицом и вдруг вспыхивает): Перестань быть такой твердокаменной, черт тебя возьми!

Гитель: Что?!

Джерри: Мне надоело это идиотское занятие — заботиться о тебе и твоем слабом здоровье. Черта с два оно слабое! Ты крепкая, как стальной канат.

Гитель: Надо же кому-то из нас быть крепким.

Джерри (глядит на нее жестким взглядом; тон его ровен, но беспощаден): А кому-то лучше и не быть. Ты живешь совсем не прекрасно, ты все время врешь самой себе. День за днем ты ищешь какого-то заработка, хватаешься то за одно, то за другое, мечешься от мужчины к мужчине — прекрасная жизнь! И ничего у тебя не выходит, а мужчины удирают а Тэлесси. Может, ты еще и сама купила ему билет?

Вопрос задан просто в насмешку, но изумленно раскрывшийся рот Гитель служит утвердительным ответом.

Бог мой, ты и вправду заплатила за билет! Ты оплачиваешь дорогу, и всякая мразь норовит проехаться на дармовщину. А ты никак не можешь понять, почему эти прогулочки кончаются так быстро, верно? Я тебе скажу, почему. Когда человек протягивает тебе руку, ты кладешь в нее подаяние. Уж лучше бы ты в нее плевала! Они берут от тебя, что им нужно, и выходят на следующей станции. Сколько их переспало с тобой по пути? Двадцать пять? (ждет) Пятьдесят?

Гитель молча смотрит на него расширенными глазами, но он неумолим.

Пятьсот? Это уже не игрушки, ты не девчонка, ты на грани кошмара, и ты одна на всем белом свете. Кому до тебя дело, кроме меня? Не плюй мне в руку, Гитель, даже если ты не понимаешь, как она тебе нужна. И хоть раз в жизни потребуй чего-то от человека, потребуй по-настоящему, тогда, быть может, случится то, чего ты и не ждешь.

Пауза. Гитель, побледневшая, смотрит на него пристально, но не отвечает. Голос Джерри суров.

Ты поняла меня?

Гитель (срывающимся голосом): Да… (но тут же, преодолев смятение, усмехается) Ты просто отличный адвокат, Джерри, зря ты скромничаешь! Можешь спокойно сдавать экзамен.

Джерри: Ты не поняла ни единого слова…

Гитель: Прекрасно все поняла и, ей-богу, на месте присяжных заседателей я бы упекла себя за решетку лет на пять! (встает и хочет пройти в кухню)

Джерри (хватает ее за руку выше локтя): Я ведь не шучу!

Гитель: Что тебе от меня нужно? Пусти!

Джерри: Ты должна нуждаться в чьей-то поддержке!

Гитель: Пусти, Джерри, мне больно…

Джерри: Тебе нужна поддержка, слышишь?

Гитель: Зачем? Пусти, а то я закричу.

Джерри: Не закричишь. Ты…

Гитель: Помогите!

Джерри отпускает ее. Она, спотыкаясь, отходит. От боли на глазах у нее выступили слезы. Осматривает руки.

Джерри: Сумасшедшая! Сейчас кто-нибудь прибежит!

Гитель: Не прибежит, это — Нью-Йорк. (показывает ему руки. Голос ее дрожит) Смотри, медведь долговязый, я буду вся в синяках. Надо мне поскорее уносить ноги, пока ты меня не избил.

Джерри: "Избил"… Этого ты привыкла ожидать от своих любовников?

Гитель: Я привыкла ожидать самого худшего! От мужчины я всегда жду самого худшего! (еле сдерживая слезы) Почему же ты не подошел к телефону, если ты такой сильный?

Джерри: А ты этого хочешь?

Гитель: Я не знаю своих прав, это трудный вопрос: зачем я буду подставлять свою голову под удар…

Джерри (непреклонно): Ты хочешь?

Гитель: Я тоже непременно достану себе работу. Неужели это такое преступление? Только потому, что… я… (слезы, наконец, хлынули у нее из глаз; она отворачивается, стараясь скрыть их, но безуспешно)

Джерри (растрогано): Гитель… прости, я сам не знаю, что наговорил.

Гитель (круто обернувшись к нему): Ладно, ладно — хоть плачь, хоть кричи до бесчувствия, все равно никто не придет. На кого я могу рассчитывать, кроме самой себя?

Джерри: На меня, Гитель.

Звонит телефон. Джерри смотрит на него, но не двигается с места. Гитель сдерживает рыдания и ждет, что будет дальше. Снова звонок.

Гитель: Эх, ты! Положись на тебя — и угодишь в глубокую яму где-нибудь в штате Невада. (подходит к столу и хочет потушить сигарету в пепельнице)

Джерри (перехватывает у нее сигарету и идет к телефону, берет трубку): Да?.. Да, я… Хорошо. (Ждет, пока его соединят)

Гитель стоит неподвижно.

(глубоко затягивается сигаретой — это ему сейчас необходимо. Услышав голос в трубке, он резко вскидывает голову) Здравствуй, Тесс… (тон его становится подчеркнуто небрежным) Нет, и в прошлый и в позапрошлый раз мне просто не хотелось разговаривать с тобой. Сейчас я говорю потому, что меня очень просили… Это что, женская интуиция?.. Да, ты права, это она просила…

Гитель начинает бесшумно убирать со стола, уносит тарелки в кухню.