Валентин Свенцицкий - Наследство Твердыниных Страница 9

П а р а н ь к а.  А чего сказывать?

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ишь, деревенщина. (Смеётся.) Замуж пойдёшь за меня?..

П а р а н ь к а  (фыркает).

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  По рукам, что ли?

П а р а н ь к а.  Больно страшный ты… да старый…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ты не смотри, что старый… Старик-то лучше: дома сидит.

П а р а н ь к а  Нужен ты мне. (Хочет идти.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (расставляет руки). Не пущу… вот и попалась! (Смеётся.) Что?.. что?.. (Смеётся.)

П а р а н ь к а.  Ан пустишь!

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ну-ка!

П а р а н ь к а  (быстро отталкивает его и убегает).

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (смотрит ей вслед). Деревенщина!..

Входит Анна Васильевна.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Звали, Прокопий Романович?

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ну, Васильевна, – я хозяин теперь.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Подписали?.. Вот и слава Богу.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Завтра в Красный Яр отправлю их. Насчёт Симочки с тобой поговорить хотел. Надо бы и его ненадолго отправить, пока с Андреем покончу.

А н н а   В а с и л ь е в н а  (неожиданно начинает плакать).

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ты постой хныкать-то. Не навсегда ведь.

А н н а   В а с и л ь е в н а  (плача). Не о том я, Прокопий Романович. Несчастная я… Сама хотела об этом просить вас…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Да ты что? Не пойму что-то, сказывай толком.

А н н а   В а с и л ь е в н а  (быстро перестаёт плакать). А то, Прокопий Романович, что лучше пускай, коли так, в деревне живёт, чем срам такой делать.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Толком сказывай.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  С Сонькой спутался он – вот что!

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (в изумлении). С Андрюшкиной невестой?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  С ней.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ты в уме, Васильевна?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Видела… сама видела… (Плачет.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (разражается хохотом). Сама, говоришь… видела… (Хохочет и кашляет.)

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Не хочу я, чтобы он здесь жил… видеть я их вместе не могу…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Так, так… Завтра же с ними отправлю… А ты бы Андрюшке шепнула. Понимаешь? Пусть их погрызутся… (Смеётся.) Дела!.. (Собирает на столе книги и уходит.)

Длинная пауза. Анна Васильевна сидит в прежнем положении и плачет. Входит Андрей Иванович.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Васильевна… где Симочка? Ты слышала, Васильевна?.. Господи, что же это теперь…

А н н а   В а с и л ь е в н а  (оправляясь). Или опять случилось что?

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Маменька подписала… Понимаешь ты, Васильевна… Теперь я с Прокопием один должен… Я же не могу, Васильевна… Ах, Господи… куда ж это Сима ушёл?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Вы не расстраивайтесь, Андрюшенька. Всё обойдётся. Из чего вам расстраиваться?

А н д р е й   И в а н о в и ч  (бессильно опускается на диван).

А н н а   В а с и л ь е в н а.  И теперь Прокопий Романович всё равно за хозяина.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Не понимаешь ты, Васильевна, – всё теперь погибнет…

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Зря расстраиваете себя.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я думал, всё по-хорошему устроится. Дядюшка уступит… а теперь всё в его руки. Ты знаешь, Васильевна, он хуже дедушки. Дедушка в рабстве нас держал – сам зато крепкий был, большой был человек. Я всё же любил его, хотя и боялся при нём слово сказать… Прокопий всем жизнь отравил. Всех измучает… Проклятые это деньги, Аннушка. Всё равно что нет их… а бежать не дают. Разве мы свободные люди? Хуже арестантов!..

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Послушайте моего слова, Андрюшенька: привыкнете, и всё пойдёт, как при дедушке.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Нет, Аннушка, больше этому я не верю. Миру не бывать. Одно осталось теперь: пробовать нам с Симой дядюшку одолеть. Без моего согласия он ещё не хозяин.

А н н а   В а с и л ь е в н а  (быстро). Сима завтра уезжает.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Куда?..

А н н а   В а с и л ь е в н а.  В Красный Яр. Прокопий Романович посылает.

А н д р е й   И в а н о в и ч  (в отчаянии). Ни за что! Не пущу я… Не могу я один здесь остаться.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Одному-то лучше, Андрей Иванович.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я с Прокопием не могу… Пусть Сима. Я лучше руки на себя наложу – а один не останусь здесь.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Ну нет, Андрей Иванович, Сима завтра уедет.

А н д р е й   И в а н о в и ч  (поражённый). Да ты что, Аннушка?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Уедет, и всё тут.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я ему скажу. Я ему всё скажу. Он поймёт и не поедет. Не может же Прокопий Романович силой заставить.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Уедет. Нельзя ему тут остаться.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Почему? Господь с тобой!

Анна Васильевна молчит. Пауза.

Говори же, Аннушка, что ещё тут случилось?.. Господи, главное – силы нет! Эх! кабы другой кто на моём месте…

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Коли так, Андрей Иванович, и вы хотите по-своему сделать, Симу здесь оставить…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Обязательно!

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Лучше я вам тогда всё скажу…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Конечно, скажи, Аннушка…

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Вы хоть убейте меня за это – а скажу. Не хотела вас расстраивать. Жалко мне вас. Вы как родные мне.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Говори, Аннушка, не мучай… Господи, неужели ещё что-нибудь!..

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Сима нехорошо делает. Он с вашей невестой… Софьей Григорьевной… любовью занимается…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Что?.. что?..

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Обманывает вас Софья Григорьевна с Симочкой… вот что!

А н д р е й   И в а н о в и ч  (кричит). Молчать! Вон!.. (Вне себя бросается к Анне Васильевне, она в ужасе жмётся к стене.) Вон из моего дома… Вон!.. Вон!..

Действие четвёртое

Комната Симы наверху. Такая же низкая и мрачная, как комната первого действия, только гораздо меньше. На полу верёвки, оборванная бумага, несколько уложенных вещей. На столе охотничьи принадлежности: ружья, револьвер, нож, ягдташ. Паранька и Анна Васильевна завязывают корзину.

П а р а н ь к а.  И что это за мода вышла, Анна Васильевна: на голове ляпушка, а тут рога… Смотреть нехорошо.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Завязывай, завязывай, после расскажешь.

П а р а н ь к а  (завязывает). А то ещё на бульваре вчерась. Вот смех-то! Барыня, видать, богатая: чисто одета. Идти-то нельзя ей – так она по капельке щепетит, (показывает руками) так вот и щепетит, и щепетит…

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Меньше бы ты по бульварам бегала – лучше было бы.

П а р а н ь к а  (обиженно). Что уж вы, Анна Васильевна, разве я какая-нибудь мигульница? На Троицу-то, чай, всякий на бульвар выходит.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Сбоку-то, сбоку подтяни… Вот так. Ну, теперь хорошо. Давай вниз снесём, просторнее будет.

П а р а н ь к а  (показывает на ружья). А эту страсть-то укладывать?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Нет, не надо. Пусть сам укладывает… Под низ подымай… вот так.

Уносят корзину. Пауза. Быстро входит Пётр Петрович, за ним Софья Григорьевна.

П ё т р   П е т р о в и ч.  Здесь не помешают.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Уйдёмте лучше… Я боюсь говорить здесь…

П ё т р   П е т р о в и ч.  У нас времени нет. Необходимо сейчас же всё решить.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Я, кажется, ни на что не способна… решайте сами…

П ё т р   П е т р о в и ч.  Я давно решил… А вы?..

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Не знаю… ничего не знаю… Всё у меня спуталось… я точно во сне или в бреду…

П ё т р   П е т р о в и ч.  Вы успокойтесь. Рассуждайте хладнокровно. Сегодня Прокопий всех отсылает в деревню для того, чтобы остаться с Андреем вдвоём. Вы знаете Андрюшу лучше меня. Прокопий в два дня заставит его согласиться на всё. Ведь так?

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Да, заставит.

П ё т р   П е т р о в и ч.  Вы понимаете, что это значит?