Станислав Венгловский - Рассказы об античном театре Страница 37

Перед глазами зрителей разворачивалась страшная драма. Оказавшись в новых условиях, непривычных для него, очутившись в чужой стране, где его также укоряли за чужестранку супругу, к тому же волшебницу, – Ясон резко переменил свое отношение к Медее. Разлюбив ее, он решил жениться на юной Главке, дочери коринфского царя Креонта.

Конечно, Медея своевременно учуяла недоброе, и это вызвало тревогу в головах ее слуг, превосходно знавших решительный, почти дикий характер своей госпожи. Со скоростью молнии тревога распространилась по городу, дошла до царского престола. Обеспокоенный, царь Креонт лично навещает опасную иностранку. Важный, выхоленный, в окружении стражи, гремящей оружием, он требует, чтобы нежеланная гостья незамедлительно оставила Коринф, его столичный город. Медея покорно выражает согласие. Прикинувшись беспомощной под ударами судьбы, она все же вымаливает себе день для сборов в опаснейшую дорогу. Причем – неизвестную.

Да, коринфский царь оказывается неспособным проникнуть в глубины замыслов колхидской волшебницы. Впрочем, он и не подозревает чего-то страшного для себя.

Ни о чем подобном не задумывается и оказавшийся в гостях в Коринфе престарелый афинский царь Эгей. В беседе с опальной красавицей он лишь выплескивает свою затаенную печаль: у него нету собственных детей; нет и законного наследника. Эгею неведомо, что своими заботами он наталкивает Медею на новые затеи. Ухватившись за открывшуюся возможность, волшебница выговаривает у царственного гостя право на пристанище в его государстве.

Зрители тоже не могут не чувствовать большую тревогу. Всё увиденное ими Медея делает неспроста. Они предчувствуют что-то крайне недоброе… Да она и сама не таится…

Тем временем, заручившись как бы поддержкой Эгея, Медея начинает добиваться уступок со стороны Ясона. Такова уж ее судьба… Следуя своей доброте и покорности, она выпрашивает у бывшего мужа разрешения сделать свадебный подарок молодой и счастливой сопернице, царевне Главке. Ясон соглашается. Знающий Медею на протяжении нескольких лет, приживший с нею двоих сыновей, Ясон ослеплен ее хитростью. Зрители в тягостном недоумении.

Более того. Зрители на мгновение вроде бы даже успокаиваются. И вдруг… Вот оно! Вот все то, что заставляет людей взрываться с мест. Вестник сообщает об ужасной участи царевны-невесты: подаренный Медеей венец мгновенно вспыхнул на девушке, едва она только примерила свадебную обновку. Поплатился жизнью и прибежавший на крики дочки Креонт.

И все же Медея не удовлетворена содеянным. Она до глубины души поражена предательством мужа, ради любви к которому пошла на все. Медея жаждет насытиться местью. Она прекрасно помнит слова афинского царя Эгея. Надо умертвить детей Ясона. Правда, это любимые сыновья, ее кровь. Она выносила их под сердцем… Медея колеблется, но чувство мести сильнее всего прочего. Той же рукою, которая лишила жизни малолетнего братца Апсирта, Медея наносит смертельные раны собственным сыновьям…

Тем временем Ясон, пораженный известием о гибели невесты и своего несостоявшегося тестя, опасается за судьбу мальчишек. Они могут пострадать от рук коринфян, которые попытаются отомстить за гибель правителя и его дочери.

Ясон торопится к дому, где обитает Медея. Но там его ждут еще более горестные известия. Он видит детские трупики…

Казалось бы – все. Медее теперь ни за что не уйти от расплаты. Женщина сама загнала себя в угол. Всё и вся теперь против нее.

Однако Ясону нет доступа к убитым. С окровавленными трупиками в руках волшебница поднимается на колесницу, запряженную не то крылатыми драконами, не то такими же дикими конями, пáсти которых изрыгают красный огонь.

Афинские зрители знают: волшебница направляется к ним, в Афины. Ей суждено здесь стать женою царя Эгея…

А золотую колесницу прислал волшебнице Гелиос, бог солнца, который приходится ей дедом.

Что ж, и на этом представлении зрители увидели таких реальных и понятных земных обитателей, людей, попавших в страшную ситуацию из-за злокозненной волшебницы, в могущество которой они твердо верили.

И снова драма заканчивается тем же приемом dеus ex machinа. В этот раз заключается он в виде памятной всем колесницы.

Страдания юного Ипполита

Прием dеus ex machina, сказано, Еврипид использовал в большинстве дошедших до нас трагедий. В чуть измененном виде наличествует он, скажем, в трагедии «Ипполит», сюжетом которой стали аттические сказания о царе Тесее и его сыне Ипполите. Матерью Ипполита была пленная царица амазонок, по имени не то Ипполита, не то Антиопа, которая умерла от тоски по свободной жизни и по оставшимся на воле подругам.

После смерти матери царевич воспитывался у своего прадеда Питфея, в приморском городе Трезене. Красавец, удалец, мечтатель, он страстно полюбил охоту и стал поклонником девственной небожительницы Артемиды, что крайне не понравилось богине любви Афродите. Инструментом для мщения Афродита избрала его молодую мачеху Федру, дочь критского царя Миноса. Богиня внушила Федре любовную страсть к возмужавшему пасынку.

О страданиях молодой женщины, матери двух сыновей-царевичей, догадалась ее старая служанка. Пожалев госпожу, старуха рассказала обо всем Ипполиту, надеясь пробудить в его сердце ответное чувство, но своим усердием лишь испортила дело. Юноша с негодованием отверг увещевания простодушной сводницы.

Федра же, испугавшись огласки, решила покончить с собой. Однако в посмертной записке она оклеветала пасынка, обвинив его в покушении на свою честь.

Записка в конце концов попала в руки возвратившегося из отлучки Тесея, который возненавидел сына, но не пожелал пятнать своих рук. Тесей обратился к богу Посейдону, сыном которого, кстати, по некоторым сказаниям, он считался. Всесильный морской владыка устроил дело таким образом, что испуганные кони разбили быструю колесницу, на которой Ипполит возвращался с прогулки. Юноша погиб.

Правду о происшедшем Тесей узнал от богини Артемиды, покровительницы Ипполита. Она-то и поведала герою, какую роль во всем происшедшем сыграла богиня Афродита.

«Ион»

Мотив deus ex machina использован Еврипидом и в драмах «Просительницы» (о походе семерых героев против неприступных Фив). Ощущается он и в «Электре» (об убийстве Орестом своей матери Клитемнестры и ее любовника Эгисфа), в «Ионе» (об афинской царевне, затем царице Креусе и ее сыне Ионе). Просматривается также в «Елене» (спартанской красавице, жене царя Менелая, выкраденной троянским царевичем Парисом), в «Андромахе» (жене троянского героя Гектора) и в «Орестее».

Особенно интересной, с этой точки зрения, является драма «Ион», сюжетом которой стали местные афинские предания, связанные не только с Афинами, но и с самим Акрополем, к крутому склону которого прилепленным оказался известный афинянам театр Диониса. Эти предания были ведомы всей Аттике.

Дочь очередного афинского царя Эрехфея, по имени Креуса, была самой старшей среди своих сестер. Гуляя в окрестностях города, она попалась на глаза Аполлону. Сребролукий житель небес, пораженный ее красотою, увлек девицу в пещеру в толще Акрополя, где уже были приготовлены напитки и яства, где враз зазвучали струны волшебной кифары. Подобного рода свидания, по всей вероятности, повторялись неоднократно, так что вскоре Креуса родила ребенка. Произошло это также где-то на склоне Акрополя. Желая утаить свой «грех», царевна бросила младенца в до боли знакомой пещере, украсив его колыбель-корзину игрушками и разными драгоценностями с изображениями ползучих змей.

Но бог Аполлон не оставил сына на произвол судьбы. Он попросил своего брата Гермеса перенести корзину с младенцем в Дельфы, прямо к местному храму. Младенец воспитывался под покровительством жрицы Пифии. Войдя же в лета, превратился в красивого юношу, да так и остался при святилище.

Креуса меж тем, ничего не знавшая о судьбе своего подкинутого младенца, была выдана замуж за Ксуфа, сына бога ветров Эола. После смерти царя Эрехфея Ксуфу посчастливилось владычествовать в Афинах.

Новую царскую чету до крайности огорчало отсутствие собственных детей, стало быть – отсутствие законных наследников престола. Этот вопрос, оказывается, всегда оставался чрезвычайно существенным для властителей древнего мира. Чтобы получить на него весомый ответ, цари не останавливались ни перед чем. Ксуф и Креуса также отправились за пророчеством в Дельфы, но выехали порознь.

Царь был явно нетерпеливее супруги. По дороге к святилищу он успел заглянуть и в другие храмы того же всё ведавшего Аполлона. Жрецы обнадежили его обещанием, будто он возвратится домой непременно вместе с желанным наследником.

Креуса меж тем явилась прямо к святилищу, несмотря на слишком раннюю пору и на то, что крепкие двери его еще были напрочь заперты. В святилище она обратила внимание на очень красивого юного служку. Затеяв с ним разговор, царица выяснила, что юноша совершенно не знает, чей он сын, кто его родители.