Алексей Горобец - Осень ветра

ВетерЛистает лежалые листья,Перечитывает их воспоминания.Вслух, негромкоЧитает их сиротскую лирику.Ворошит сено в примятом стогу:Вместо золотой иголки –Ржавый гвоздь.

Прелый запах увядшего лета,Бездомной любви.

Осень ветра.

Что наша жизнь?Игра?..Вот тут-тоИ начинаются труды,Когда нам шахматный компьютерСудьбыРаскручивает крутоСвои забойные ходы.

И тень беды,И страх цейтнота…Замри!Чтоб в некий тайный миг,Вдруг осознав свою свободу,Нелепым, нелогичным ходомПоставитьЧудищеВ тупик.

Предзимье,Сумрак, мятая листва.Забеленные инеем афиши.Часовня,Для станичного престижаДостроенная к празднику едва.

И утренняя вялая борьбаС сырым движком,Что сам себя не слышит,С липучей колеёй…Но ты простишь их,

Чтоб, свято веря в «Метео-ТВ»,«Чулок» приладить к лысой голове,Поставить чайникИ придвинуть стол,

И, досмотрев последние известья,

Опять со всейСтраной родною вместеХвататьсяЗа привычный валидол.

Сосед свою худую клячуОтвёл на мясокомбинат.

С чего это коровы плачут?О чём козлы в хлеву судачатИ куры – квохчут и молчат?..

Вздохнуло под ногами сено,Упав с телеги на бетон.К утру отголосил сквозь сонПетух – дворовый баритон.И снова бренно всё и тленно.

И гаснет лето постепенно.

А там и осень впопыхахПромчится с ветром в рукавахНад лесом – жёлтым оборванцем…

И ливни-вегетарианцыЗабьются в обморочном танцеВнизу,На пойменных лугах.

Закат закинул в небо тонкий неводСквозных, едва заметных облаков.

И летний запах мяты, сладкой репы,Смородины, крапивы, курослепа,Мордастых краснопёрых буряковВдыхает осень – жадно, глубоко…

И на душе легко и высоко,И ласточки летают возле неба.

Такая нынче мода – страус.Перо и мясо. И яйцо.А я, дурак, понять стараюсь –Каким вас ветром занесло

Сюда,Где холода и вьюги,Тоска и росы до зари!..Что, лупоглазый? Говори!Но голенастые зверюгиНе отвечают, хоть умри.

Глаза и хлипких два крыла.И тесный мир в кошаре старой.Их обменяли на отаруОвец – такие вот дела.

И у затоптанной межи,В заморском грязном оперенье,За невысоким огражденьемОни толкутся, как бомжи.

И сиротливо тянут выи –

К тебе,Нелепая Россия…

Задождило в моём переулке.Освинцовел тяжёлый рассвет.Отменил все рыбалки-прогулкиНепогоды верховный совет.

Отдохнём!..Да и много ли смыслаРыть червя,Ладить снасть в гараже,Оступаться на козьем драже

И рыдать –По раздетой уже,Безрассудной,Блистательной мысли,Не признавшей тебя вообще!

По её непутёвой душе,Улетевшей, где солнце и брызги.

Снег погрузнелИ как-то погрустнел.Засуетились наверху сороки.И ветер ночью рассекретил строкиИз перечня ближайших срочных дел.

Подмокший воздух на плетень слетел.Патлатый пень очнулся и вспотел.И в банном венике вдруг забродили соки.

А клён, что всё маячил у дороги,Ссутулился,ПоникИ поседел.

Ничем нам эту слякоть не пронять!Занудливо, пространно, многословноТалдычит дождьО нашем счастье, словноЕщё не всё успели мы понять,

Не обо всём забытьИ помолчать,И разойтись почти что полюбовно…

Река и дождь, и вымокшие брёвна,И прошлое, где нам не гостевать.

Вопит козёл в сарае, строит рожиСквозь щели, явно хочет в огород.Ему, козлу, солому жрать негоже.Ему капуста больше подойдёт.

Или хотя бы эти вот газеты,Что под дверями свалены теперь.А в огороде – нету счастья, нету!И зря козёл, взыскавшийся до свету,Стучит рогами и молотит в дверь.

И зря он голосит и строит рожи,Крушит и рушит хилый мой сарай.Зачем козлу капуста, если можноГазеты жрать,Мечтать о невозможном

И ждать в хлеву,Когда наступит рай.

Земля страдала жаждой,Ну а в зимуОна перестаралась, упилась.По огородам – вздыбленная грязьВ густой болотной жиже.Нестерпимо!

Большак грунтовый уплывает мимоТяжёлой техники,Застрявшей на полях.

И тучи – с мокрым снегом на паях –Слетают вниз,Слепят, сгущают страхПеред обочиной,Расквашенным кюветом.

Смычком ветров струна весны задетаБыла. Но вдруг оборвалась.

И мы всё глубже ощущаем связьС дождями, небом,Придорожным ветром,С обочиной, что повязала нас…

И месит грязьТвой взмыленный КамАЗ,Клянясь в любвиК земле и белу свету.

Но некому уже поверить в это,И зыбко время, и неровен час…

В канаве бродит живность.Индоутки.Вразвалку, по колючкам, босиком.Дворняг дворовыйВякнет ради шутки –И вмигТяжеловесные малюткиС разгона – в небо,Спринтерским рывком.И с воплями – вперёд,Через заборы,По огородам – и в родной сарай.

Что делать! –Время хлещет через крайИ завершает с поры-разговорыО генно-инженерных чудесах,Мутантах, клонах, инопланетянах,АпокалипсисеИ этих чужестранныхСтрадалицах,В чьих шёлковых глазахИ свет, и прах,И тот извечный страх,Что носим – и уносим – мы с тобою…

И нет для нас компьютерного сбоя,И свет земной витает над землёй,

И оседает пыль, и кружат листья,И мой дворняг о жизни поразмыслив,Спит у калиткиК миске головой.

Взлетает снег,И, покружив нелепо,На землю возвращается опять.Провисли провода на старых ЛЭПах,Друг друга перестали узнавать.Белым бело…

А где-то в подсознаньеОстылой, обесцвеченной землиВсё теплится оставленная намиМучительная,Медленная память –

Всё о любви,О той земной любви,

Что так легко мы погубили сами.

Кривые тени, мошек суетня,От копоти свечной вылазят очи.Свет вырублен опять – и злобу ночиПреумножает эта злоба дня.

Нам возвращён (доехали, привет!)Родной лучины несказанный свет.

А хитрый дедСредневековых хайку,Японский бог трёхстишия – Басё,В чаду свечи опять тебя несётК пруду, под сакуры,

И всё бормочет байкиОб очаге остывшем, о сакэ,О мерине, с куста сжевавшем розу,О белой при луне Кубань-реке…

И, отгоняя копоть, сплюнув слёзы,Захлопнуть книгу старого Басё,Задуть свечу, закрыть глазаИ слушать

Адажио балдеющих лягушек,Где о тебе –И ничего, и всё.

Смешно, наверное,Но праздник мой таков:Окрестный мир лепить себе из слов.

Назвать,Означить всяческую разность,Любовь-и-кровьИ прочие дела,Дорогу, что туда и привела,Куда Макар телят,Где вкось и вкривьНагроможденье выброшенных рифмИ стародавний сор и непролазность.

Но пахнут сеном кизяки-слова,Скворчит сверчокИ во дворе трава,И как всегда, права несообразность:Смахнув с ресниц невыплаканный смех,

Вдруг видишь всёИ понимаешь всех.

Домушной крысой по карнизамКрадется ночь.И телевизор –Неугасимый наш очаг –Подъемлет свой победный стяг.

На стенах – бденье светотеней.День отключился, день иссяк.А времени – всего пустякДля обобщенья передрягИ постиженья обобщений.

Ну что, каких ещё побед?Давно забыт, затоптан следГлушилок, кухонных бесед,Газет, призывов, партсобраний.

И хлещет клиповый сиропКрутых реклам,Попса нон-стоп…

И жизнь, как крыса в чемодане,Визжит и расшибает лоб.

Через худой забор без всякойОпаски, ночью, даже днём,Приходит некая собакаС моим обедать кобелём.

А тот рычит – свирепо, люто!Но, выслушав собачий плач,Свой небогатый постный харчРазделит с нею.И в минутуПустеет миска.Все свободны!..И пёс – обманутый, голодный,Скулит – зовёт меня во двор.

И мы с ним долго обсуждаемПроблемы шалаша и рая,Таскаем цепь свою вздыхая,И метим походя забор…

Стихает,Вязок и липуч,Закатный свет –КровотеченьеВконец измученного дня.

И снова – полупримиренье,Пожар без дыма и огня,Знобливый кашель зимних тучИ старый дождь, что в окна дышит.

Ночами нам ясней и ближе,И нестерпимей злоба дня.

И мы потерянно зовёмВсё, что так истово, вдвоём,Гоня коней, ломая дышла,Губили – и сгубили – днём.Свою любовь…

И третьим лишнимВздыхает утро, еле слышно,Дымясь в проталинах,В воде,В густой весенней черноте.

Какие злые, муторные дни!

Мы устаём от шума, болтовни,От телевизионных посиделок,От голубых,От красных и от белых,От жажды проучить и замочить,Засникерснить,Зачистить, зачечнить,Заобналожить,Вырубить все краны,

И, вывернув дырявые карманы,Жалеть себя,Ивана-дурака…

Какие злые, жалкие века!

Костёр трещит,Обугливая хворост,Ведёт свой хаотичный звукоряд.Колючей хвои взрывчатая моросьЛетит в огонь и сыплется за ворот,И чёрных листьев искромётный ворохИсходит в дым.

Вслепую, наугадМы ищем неба.И вершины елейШатаются, удерживая еле,Порывы туч.А дым саднит глаза,Сбивается,Восходит в чудеса,В мерцанье,В темень,К звёздной карусели…И грустно возвращает нас назад,

И гаснет твойЕщё счастливый взгляд,Признав никчёмностьВыстраданной цели.

Дожди и травыУходили вправо,А влево – пыль и высохший ковыль.И выбегали горы,И оравойКидались прямо в степь.АвтомобильРаспутывал зигзаги серпантина.

И впереди –Нежданно, беспричинно –Как давнее,Как выцветшее горе,

ВзлетелоМоре.

Чем отличается поэзия от прозы?..

Дождит ноябрь, а в декабре морозы.На стёклах иней – голубая вязь,А во дворе поскрипывает вяз.

Природа поэтична? И отлично!Ну а тебе, какое дело – лично! –До прозы, до поэзии и проч.?

Темно и скользко, но ещё не ночь.Идти пешком, конечно, не с руки.В автобусе прослушать матюки,Сойти у ЧИПа[1], взять батон и чаю,И, ног уже не чуя,И не чаяПонять, о чём толкует РТР,Поразмышлять – о Бродском, например,Об Ивеншеве[2] или Неподобе[3]…

А снегопад,В рабочей белой робе,Идёт –Сквозь январи и декабриШуршит себе,И, что ни говори,Созвучны с тишиной его верлибры.

И ты летишь, летишь за ними, ибоИдти пешком, конечно, не с руки…И снежат-вьюжат белые стихи.

Индейка, яблочный пирог, –Американская диета!А наш индюк вчера продрог,Осип, охрип и занемог.Но я, пожалуй, не об этом.

Я лишь о том, что Новый годПришёл в дождях, а было сухо.Что «ящик» истово орёт,И в уши лезет, воет, прётПустоголосая попсуха.

Что старый сноб – кривой петух –Стал как-то криво кукарекать,И газ погас, и свет потух,И занедужил наш индюк,И надо за дровами ехать.

Всё, как всегда –Ни в срок, ни в прок.И слякотьИ зимы не видно.

И плачет яблочный пирог,И киснет и горчит повидло.

Гроза в начале марта –Это слишком!Но сколько ты об этом ни долдонь,Она гремит –И неземной огоньШипящих молний рушится и брызжет!

Сугробы в панике!И выброшены лыжи,И круговерть,И вздыбленная сонь –

И всё для нас,И навсегда,И с лишком…

И тонким силуэтом телевышкаПротягивает к радуге ладонь.

Судьба осталась там, за поворотом,А время притаилось за углом.И зимний холод, старый дуролом,Трещит в саду и лезет напролом,Не ведая печали и заботы.

И руки отдыхают от работы,Давно поняв – зачем ты,Где ты, кто ты…

И время затаилось –И кого-тоВсё ждёт,Всё караулит за углом.

Огрызок лета, осени осколок,Обмылок недоверчивой сердечности,Спит на прилавке, вытянув конечности,Базарный день, уставший от торговок.

И два полубомжа у павильона,Не очень поспешавшие домой,Заканчивают день свой выходной,Пивную пену сдобрив самогоном.

Мелькают мытари – считают миллионыВ пустых лотках у местной мелкоты.И гадят одинокие вороны.И курят утомлённые менты.

Февральской оттепели чудоСверкнёт – и снова снег в глаза.Опять блажит зима-зануда:И гололёд, и чих-простуда,А нам – всё Божия роса!И по прогнозам – минусаИ время пить,И бить посуду…

Весны охлынувшее чудо.Зимы бесстыжие глаза.

Старые наши с тобою дела.Что нам судьба ещё не отдала?..

Зимнее солнцеГрело приятно.НевозмутимостьюМир был объят, ноЯ замечал, про себя отмечая,Пешие ходки испуганных чаек.

Вот они, выплески близкого шторма!

Черти морские прочистили горла,И, отделившись от моря, волнаВынесла на берег вонь гальюна,Запахи камбуза, одурь каната,Всё, что ходило и плыло когда-тоПо морю, по мокру, по глубине.Всё, что давно отдыхает на дне.

Старые наши с тобою дела!

Что нам судьба ещё не додала?Славы мирскойДа пучины морской.

Да за кормою – платок голубой.

Тропические листья клещевины,Календула цветёт, а ночи длинныИ холодны. Заваривая чай,Вдохни тепло, подумай-поскучайО том, что дни темны,А ночи длинны,Что времени давно не через край,

Что впереди январь и даже май,И первый снег на листьях клещевины,И целый день,И огоньки калины.

А здесь могли бы жить наяды,Русалки – всем сетям назло.Но тепловые перепады…Бедняги, им не повезло.

А нам везёт! –Речные бликиХватают, тянут за весло.Смотри, куда нас занесло…Над нами виснет многоликийОпасный лес!Лесная нечисть,Цепляясь, путаясь, калечась,Грозит, спешит…

Но донеслоДалёкий звон, уже привычный,И лай, и шум, и дым станичный.

Нас любят, нас, конечно, ждут!

И незаметно отстаютЛесные чуда.Небо тлеет,Как тлело лет, наверно, сто…На вёслах тина зеленеет.

И разорённое темнеетНа дне русалочье гнездо.

Да не введёт нас в искус внешний вид!Да не обманет сладость содержанья!Готовая к греху и покаянью,Бутыль вина в углу подвала спит.

В её крови давно огонь горит.

К губам её припав в одно касанье,Забудешь всё – и прочие лобзанья,И боль, и голь,И мелочность обид.

И сладкий стыдТебя благословит…

И да спасёт нас всехИ сохранитДуши и разума взаимопониманье!

Громыхает над степьюСтереоГром-и-молний.Была не была!Оторвёмся!А вот и дерево –Одичавшее наше деревоПостиженья добра и зла.

Птичий грай полыхнёт растерянно.

Два крыла твоих, два крыла!Два крыла твоих цвета серогоЗа душой,А в душе – зола.

Наше прошлое (дело прошлое!)Забирая своё себе,Умыкает с собой хорошее,Остальное – опять тебе.

И не верим мы, и не веруем,А земля всё одно – кругла.Старый дом, что сгорел дотла,Вздымет плесень и пыль в углах,И, конечно, откроет двери нам…

А над нами – была? Не была? –Гром-и-молний тугая мгла.Остаёмся – и все дела! –Мы в своём неприютном времени.

В нашем вечно прошедшем времениОдичанья добра и зла.

Отчаянье и страстьВ её цветах.Её дыханье на твоих губах.Ожоги поцелуев на руках.

Звенит коса,Срываясь второпях.На землю осыпается пыльца.

Крапива.Утираю пот с лица.

Опять бесчинствуют и свищутНад нами соловьи.НасыщенИх вдохновенным воздыханьемВесенний воздух.Воз дыханьяИзматывает бронхи.СердцеРаспахнуто.Душе раздетьсяДо наготы –Всего чуть-чуть.

Он бесконечен, этот путь –Путь простодушного признаньяНеоспоримости любви…

Цветёт крапива.СоловьиЗашлись в экстазе состраданья.

Уходим в великую схиму,Меняем себя вообще,Впуская понтийскую зимуВ привычный порядок вещей.

И море, на грани надрыва,В свою нас включает игру,И плавные волны отливаЗвереют на встречном ветру.

И с рёвом уносятся в даль, какГривастые белые львы…

И плещется небо на гальке.И счастливы глупые мы.

С утра весь день яЗанят ленью.Я на рыбалке.У реки.

Мы чинно жарим шашлыки:Углей бранчливое шипенье,Безрыбье, заросли куги, –Сиюминутной чепухиТвои счастливые мгновенья!

Молчи. Дыши. И не могиСтроптиво полоскать мозгиВ плескучих омутах терпенья:Читать беду в глазах тоски,Стирать портянки и носкиСвоих грехов, и с отвращеньемВ газетах черпать вдохновенье

И мучить по ночам стихи…

Озноб земли,Движение Земли!Февраль и март себя превозмогли.Телец-апрель покачивал рогами,Устав от холода.Скворцы прогноз ругали.

И мы сдались.Мы, отступясь, признали:Не знали, не сумели, не смогли…

А вечером – черешни зацвели.

Меняю безгласье на хаос,Созвучья – на скрежет и вой!Отдам за скрипучую старостьДва прытких крыла за спиной.А чтобы ни сладу, ни ладуНе вызреть – меняю, прозрев,Мажорную суть листопадаНа всхлипы и скрипы дерев.И белую пену прибояМеняю на вьюги и льды…

Левкои. Цветёт коланхое.Песчаные реки покоя.И время – уже никакое –Свои заметает следы.

Безликость звёзд,Постаныванье ветра,Царапины и ссадины дождя.Потеет небо, тучи громоздя,И нет хотя бы ржавого гвоздяКо лбу пришпилитьТезисы ответаНа грубые вопросы бытия.

Мы снова разминулись.Ты и я –Лишь замысел,Мы лишь наброски дляЗаведомо печального проекта.

А та любви случайная комета,Что выбрала нас, в общем-то, шутя,Коптит себе на заданных путях,Слетая к намПриметой в стиле ретро,Стеченьем звёзд,Поскрипываньем ветра,

Счастливой бестолковщиной дождя.

Бьёт по снегу босыми ногамиТихий дождь –Тайный вестник весны.Он приходит, конечно, за нами,Чтоб вернутьВ те далёкие сны,В те забытые синие дали,До которых – всего долететь!..Мы не верим.Мы слишком устали.И совсем не хотим молодеть.Нас давно образумила осень.Нас давно приручила зима.Ничего у дождя мы не просим,Запирая сырые дома.И ленивые наши надежды –Скучный груз в круговерти забот.Но печалит нас дождьИ, как прежде,Воспечалив, куда-то зовёт.Он кладёт свои руки на плечиОбомлевшим от счастья садам,И готовит,Готовит нам встречу,О которой не ведает сам…

Ещё холод стоит у порога,Ещё снегом овраги полны.Но бредёт по раскисшим дорогамСтарый дождь,Старый вестник весны.

Вначале было слово.Безусловно.Любовь нетерпелива, суесловна.Она всегда и счастье, и беда.Мотор чихнёт, взревёт – и от винта!И взлёт, и лёт, и небо, и – готово:Без парашюта вниз… и всё так ново!..

Вначале, безусловно, было слово.Всё остальное – позже. Иногда.

Нерасторопный и неспорый,Но вот он выпал, первый снег…

И ты, с души сорвав запоры,Через овраги и заборы,Опережая рык и брех,Летишь в охотничьем азарте,Забыв, что это – первый снег!

Чтобы в апреле или марте,Когда заплаканы луга,Искать вчерашние снега,

Уже не помняО фальстарте.

Наверно, где-то буря пронесласьПо краю неба.Это ощущенье –Как бормотанье, как ночное чтеньеПсалмов,Как утешение и страсть.

И снова за окном столпотвореньеДокучливых дождей.И возвращеньяВысоких бурьМы ждём и жаждем,НеОсознавая тайного значеньяДождливой тишины в ночном окне.

Что спорить о вкусах,Не сделав надкуса?О вкусах не спорят –Молчат и вкушают.И верят, и лгут, и любить обещают.А после – прощаются и уезжают.

Горячее море,Халва и арбузы…

Что спорить о вкусах?

Деревья машут кронами,ЗовутСозревшую над ними синеву,Устойчивую зиму, холод синий.А дождь нудит –Ни летний и ни зимний.

Обманчив он и сбивчив,Ход времён!

Пугая кривизной ладонных линий,Несёт нас время вспять,И стыл, и длиненНам этот путь.

И прошлое сквозь сонПустых дорог,Где лёд и льдистый иней,Нам машет кронами,

И в поисках его,Разветренного счастья своего,Мы ловим снег,Мы под дождями стынем…

А что нас в прошлом ждёт?А ничего.

Влечёт нас и пугает высота.Мы смотрим вверх,А небо смотрит внизИ –Кому повеем печальИ чем воздамТвоим следам?

Облезли и осклизлиПустые стены.

Но какой бедламТворит нам ночь, теряя стыд и срам,Нас повязав собою,Чтобы там,В развалинах любви, где хлад и хлам,НайтиНу хоть какой-то проблеск жизни!

Давно осенние – пустыКусты обломанной сирени.Но – тени, сны…И снохожденьеДождя, и мокрые цветы.

И дрогнешь, обернёшься ты!

И свяжешь порванные звеньяТого весеннего цветеньяЛюбви, сжигающей мосты:Её беспечной слепоты,Её извечной правоты…

И нестерпимой немотыЕё осеннего прочтенья.

А розы гибнут от мороза.Но что с того? – цветёт мимоза…

Весенний запах по утрамВбирает запахи харчевен,И неразумен и плачевенНа крышах иней по утрам.

И сам собой приходит день,И полдень, всё ещё холодный,Скрипит уключинами лодки,Само собою, каждый день.

И явь прозрачна и легка,И небо ветрено слегка,И облака,И крылья – вёсла,

И ничего ещё не поздно.

Скучают жухлые растенья,Устав от летней пестроты.Не держат прежней высотыСверчков дневные песнопенья.

Прохладней ночи. Постарев,Трезвеет лето. Глубже тениНа кольцах летоисчисленийУ комлей спиленных дерев.

Всё возвращается на круги.И наши будущие вьюгиСудьбою общей внесеныВ твою судьбу.И нет вопросов.

И лишь смолы сухие слёзыНа комлях с южной стороны.

А где-то хмыкала незапертая дверь.А где-то хлюпала оборванная ставня.Нам прошлое понятно лишь теперь.Но ты поверь, ты всё-таки поверьВ краплёную правдивость прорицанья!

Давно сюда не ходят поезда.Здесь ходит жерех и куга не кошена.Пылит полова крошевом из прошлогоИ книжной пылью пахнет береста.

И всё путём.А время – ерунда.И пусть уходит.И – всего хорошего…

Взметнулся в полный ростНад степью мост –Стремителен,Воздушен и возвышен.Грядёт гроза –И дождь о том наслышан,Но небо молчаливо, как погост.

И радуги дуга – пока мы немы –Плетёт свои беззвучные фонемыЦветных объёмов, цветовых полей.А дождь уже кропит нам свой елейНа так и не залеченные раны.

Грядёт гроза –Летит на крыльях рваных,И нет её вольнее и грозней!И нет её вернее и нежней –Над пустотою рек,В предзимье раннем,

Где вьюжных молнийВольтова дугаСоединила наши берега…

Всё чащеНам снятся дремучие травы,Дремотные чащи.Всё чаще корявый,Распятый, истерзанный,Сгибнувший лесПод окнами бродит.И манна небесКасается губ первоснежной прохладой.

И с памятью той никакого нет сладу!

Тревожит,ТреножитСредь бед и забот, –

Как будто поможет,Как будто спасёт…

Степь ночью подражает небу:Темна, черна и мало звёзд.

Сверкнёт созвездие берёз,Погост, часовня – и свирепоСтепь вяжет снова чёрным крепомЗрачки машин.

И стон цикадныйСвою пронзительную больНесёт меж небом и собой,Сгущая темь, назад, обратно, –В молчанье,Во вчерашний день,В слепую безоглядность, гдеТак обречённо и нескладноВершится утро.

Колдует над деревьями зима.Снег на ветвях. Снега и синева.

Мы с возрастом и гибче, и мудрее,И осмотрительней.Но в трезвости умаНаивную мечту, что жизнь самаСебя поймёт,Мы всё-таки лелеем.

И верим, что легко преодолеемСвой тесный век,И здравый смысл презрев,До мудрости заснеженных дерев –Вернёмся –И когда-нибудь дозреем…

Дневные мысли покидают голову.Уходят –Непричёсанные, голые,В репьях,В ошмётках семечной лузги.Освобождают потные мозги.

И празднует душа свою свободу!..

Примечания