Игорь Караулов - Стихотворения

Стихотворения

Караулов Игорь. За палеонтологию

клетка

Как будто в зиндане, как будто в тюрьменебесную книгу листаю,себя самого изживая в уме,из клетки себя вычитая.

Вот вычту, и некому будет читатьни прямо, ни кверху ногаминебесную книгу формата А5,сырой клочковатый пергамент.

небо

Да и небо тоже — ворованное или ввезённое.Хорошо, если хотя бы лицензионное.Шведское небо, подсвеченное с углов.Вон облако, как сгорбленный рыболов,несёт за спиною сеть,а в сети полыхает сельдь.

Нам прислали такое небо в обмен на нефтьи оставили до вечера повисеть.

биргартен

Здесь садитесь, здесь поговорите,первая учительница имой последний гибельный учитель.

Длинный стол, дубовые скамьи —выгорожен маленький биргартен.

Малолюдно; вечно все свои.Сложенные руки, как на парте.

Носят неполезную еду,пенятся торжественные кварты.

Я вон там, у входа подожду.

моряк

Когда уходит любовь к прекрасной даме,остаётся равнина, вышколенная льдами,широка, как грудь моряка.Цирк с конями, медведями и мужамии тёплое море на краешке зрачка.

Живи, моряк, в гостинице Альтависта.Первое лезвие бреет чисто, второе чище,третье сносит голову в корзинуна зависть аминазину, баскетболисту.Волны бегут, царапает цепь о днище.

Люби, моряк, портовую подруженцию,амнезию, сладостную деменцию.Волны бьются о край моего зрачка,рвутся, будто женские междометия,с каждым ходом поршня — из горла, без языка.

Не покидай её. Пей любовные яды.Проплывай в тумане проспекты и колоннады,а увидишь землю — молчи, что она земля.И не лезь в дурные заснеженные расклады,на дровяные шатучие штабеля.

волочёк

Теремочек, термо-волочёк,вышний, нижний — всё теперь едино,и к шесту приложенный сверчокможет петь не хуже муэдзина.

В клочковатой шубе октябрямокнет лес, а запад тих и перист,и листва уносится на нереств неизвестные моря.

частушки

Побатальонно и поротно,помочегонно и порвотно,печально строятся полки,как будто струнные колки.

Свинца несчитано во стали.Скажите всем, что мы восстали,что от музыки полковойбежит охрана, пал конвой.

А что за птица вроде грифалетит, посматривая кривона лакированную гладь,как на ворованную кладь?

Тут город: палка, две струныот набережной до вокзала.Тут в камень цвета бастурмысвой коготь хищница вонзала.

Была в восторге от гастала,теперь же пьет имодиум.Не то чтобы пора настала,а просто нынче в моде он.

каховский

Родное северное обществомне велело убить царя.Это лекарство от одиночестване должно расточаться зря.

Нужно осмыслиться, подготовиться,пройтись по городу налегке.Света фонарного крестословицыльдистыми лезвиями в зрачке.

Вспыхнули ягодные смарагды,и мосты как крыжовенные кусты.Это глазищи русской правдыпоказались из темноты.

Помню, шептали мы: воли, воли!Вольной зимой и без шуб тепло.А тут, прислушаться, волки воют:вот так наше эхо до нас дошло.

Куда трусит этот волчий выводок?Ещё вчера пировал наш круг.Нет, не съедят, но до шерсти вывернут,и будем снова мы — другу друг.

По аллеям уже раздетымбежим с товарищем юных лет.Нос в табаке, хвост пистолетоми в зубах второй пистолет.

сортировочная

На Москве товарной, сортировочной,где не видно вечером ни зги,заплутал мужик командировочный,бестолково топчет сапоги.

То идёт неровно вдоль пакгауза,то путями, как ещё храним.Ни малявы не пришлет, ни кляузынебо низкорослое над ним.

Это небо, так обидно близкое,что, глядишь, и снега зачерпнет.Раненое небо австерлицкое,летний-зимний стрелок проворот.

Выпить, что ли, под забор забиться ли,«Ой, мороз» заблеять, «ой, мороз».Не видать милиции-полиции,ветер свищет, ржет электровоз.

Где ему гостиница? Где станция?Здесь заснёт, под мышкою зажавдипломат, в котором марсианскиерасцветают розы в чертежах.

палеонтология

Мы не в какой-нибудь Эстонии,не говоря про Бенидорм —в геологической историинайдём и место и прокорм.

И волю, и какаву с кофием,и золотистое аи.А сверху, в розницу и скопом,полягут новые слои.

Ороговевшие, безглазые,забвенья дети, не войны,латынью никакой не названыи в атлас не помещены —

содвинем кубки с белемнитами,как со блаженными в раю,за дружбу ярусами, свитами,за палеонтологию.

в окно

Я вас люблю и очень хочу.«Милые, милые», — вам кричу.Как будто выпавшим в окно,которым ещё не всё равно.

Вот так летишь и думаешь оставках и выстрелах в казино,ценах на нижнее бельёземли; мол, «это кино не моё».

Этот летящий кричащий немой —это ещё я или уже не я?Быстро же между мной и не-мнойсокращается расстояние.

Юлиана Новикова. На расстоянии огня

«На каком угодно берегу…»

Я сижу и в сердце берегуСолнце, восходящее невольно,И светло, и радостно, и больно.Пролетит доверчивый листок,Загремит в порожний водосток,Где-то встрепенется птичья стая —Легкая, проворная, простая, —Тут же разлетится в пух и прах.Дикий ужас и животный страхОбретут покой под сердца глыбой.Чем здесь пахнет? Морем? Мертвой рыбой?

«Держись подальше от меня…»

Держись подальше от меня —На расстоянии огня,Того, что в руки не дается,А так, в печурке тесной бьется.Он жрет поленья и смолу.Он точно прикипел к стволу,Ты думал — елки? Револьвера.Иная стать. Другая мера.Взводи же спусковой курок,Из дула извлекай урок,Что ни скажи — одна брехня.Да ты не слушаешь меня!

«Приладить лоскуток на пяльцы…»

Приладить лоскуток на пяльцы.Иголку к нитке приковать.Глядеть сквозь слезы иль сквозь пальцыНа неприступную кровать.

Бывало, девки вышивали,И пели, и лучину жгли.Слезу скупую вышибалиИ щедрую, когда могли.Не все ль равно, каким сюжетомСудьбы открылось полотно,Ведь ухо режущим куплетомИли другим каким предметомОно, увы, повреждено.

«Время летит вперед…»

Ф. Ч.

Время летит вперед.Путается и врет.Всякое обещает,Если его припрет.В камерной тишинеТенькает на стене,Циферками помечает,Сколько осталось мне.Будет тебе юлить,Воду на мельницу лить,Мутная это водичка,Кто ж ее станет пить.Лучшее ждет впереди.Стрелочку переведи.Переступи порожек.Поле — перекати.

«Он приходил навеселе…»