Харри Мартинсон - Аниара

Харри Мартинсон

Аниара

1

Я встретил Дорис[1] — я увидел свет.Светлее этой встречи света нет.Еще могу добавить: встреча с Дориси первой и единственной былаи таковой осталась для любогоиз тех, кто в залах ждет транспортировкик спасательным ракетам, ежедневностартующим к планете Тундр[2], посколькутехнический прогресс достиг вершин:Земля сверх меры радиоактивна,Земле нужны покой и карантин.

Она строчит анкеты; в полутьмепять ноготков посвечивают мягко. - Вот здесь проставьте ваше имя,— говорит,—где отсвет от волос моих лежит.

Не расставайтесь никогда с анкетой,и если с временем или с планетойслучится что-то — список бедствий естьв параграфе сто восемьдесят шесть, —вы обратитесь к нам, а личные проблемынеобходимо изложить вот здесь.

Здесь уточнить, какую тундру Марса —восточный сектор или западный — вы предпочли.Здесь сказано: запрещено в горшочкахбольную землю брать на корабли.Для каждого на борт берем не меньше,чем кубометр очищенной земли.И смотрит на меня с таким презреньем,с каким пристало красоте, когдана костылях параграфов пред неюлюдишек ковыляет череда,спешащих через аварийный выходк другим мирам, неведомо куда.

Нелепо, что мы выжить захотели,когда возможность жить сошла на нет,нелепо годы рваться к этой щели,где теплится надежды слабый свет,где нумерованные эмигрантывставали, услыхавсиренный глас ракет.

2

Голдондер «Аниара» объявил сиренойготовность к взлету, как заведено;включился гироштопор[3], направляяголдондер ввысь, на свет зенита.Снижают силу притяженья магнетрины,доводят до нуля — и мы свободны.И вот огромный кокон Аниарагирируется, будто невесомый,спокойно оторвавшись от Земли.Освобожденье от земного притяженьяпроходит с легкостью и без вибраций.Мы двинулись. Никто не помышлял,что наш удел — движенье для движенья,ведущее от Солнца, от Земли,Венеры, Марса, от долины Дорис.

3

Едва не налетев на астероид Хондо[4](и тем его открыв), мы взяли влевои поневоле проскочили Марс,и, чтобы нас не притянул Юпитер,легли в кривую ЛДЕ-12по краю поля Магдалены,но встретили скопленья леонид[5]и отклонились дальше, к ИКО-9.Мы попытались повернуть назад,когда у поля Сари-18в поток камней попала Аниара.Эхограф дал изображенье тора,[6]и в центр его пустой нам удалось проникнуть,но под таким крутым углом,что Саба-агрегат сломался от ударовкосмических камней и щебня.

Когда поток промчался, стало ясно,что мы не можем повернуть назад.Нос корабля нацелился на Лиру,и направленье изменить нельзя.

Мы угодили в мертвое пространство.Но главные системы Аниары —теплопровод, светопровод, а такжесистема гравитации — в порядке,а поврежденную аппаратуру,наверное, удастся починить.Решенье злой судьбы неизменимо.Ах, лишь бы до конца держалась Мима![7]

4

Хрустальный свод закрылся, как врата,отторгнув нас от солнечной системы,порвав единство Аниары с солнцеми преградив дорогу солнечным дарам.

Летели позывные Аниарыв застывшее от ужаса пространство,в безмерную стеклянную прозрачность.

Хотя послушно космос передалпоследний рапорт гордой Аниары,в пустые сферы, в купола пустыеон канул и остался без ответа.

Посланцы потрясенной Аниары,пропали позывные «А-ни-ара».

5

Годами сохраняли твердость духанилоты — фаталисты в новом стиле,рожденные пустынностью пространств,волшбою мнимо неизменных звезд,стремлением разгадывать загадки.Крушенье в их расчеты включенокак постоянная величина.Однако на шестом году полетау бездны страха стынут и пилоты.

Я уловил неуловимое, посколькучитаю человеческие лица:тоска, фосфоресцируя, струитсяиз глаз, пытающих пространство.

Тоска ясней у женщины-пилота.Она сидит нередко перед Мимой,застыв. Ее прекрасные глазаменяются, загадочно сияют,соприкоснувшись с непостижным.Пылают в них огни тоски,голодный этот пламень ищет пищи,чтоб поддержать тепло и свет души.

Она сказала года три назад: — Гораздо лучше будет, если мыбестрепетно осушим чашу смертиза трапезой прощальной и исчезнем.

Часть экипажа согласилась. Но ведь мыв ответе за наивных эмигрантов,за пассажиров, так и не понявших,что происходит с нашим кораблем.Ответственность на нас легла навечно.

6

От Мимы поступают сообщенья,что в разных направлениях от насесть жизнь — но где, она не сообщает.Мелькнет намек, ландшафт, а то и звуки речи,но где они звучат?А верный друг наш, Мима,неутомимо ищет, ищет, ищет.Суперприемники поток сигналовсквозь линзы усиленья шлют в селектор,потом индифферентный третий тацисвебена концентрируется в блоке «фокус»,и образы, и запахи, и звукипотоком льются.

Она не сообщает, где искать источник,поскольку выдача подобных данныхвне поисковых свойств и вне технической природы Мимы.Она свои закидывает сетив морях, еще неведомых для нас,она свою добычу добываетв лесах и долах неоткрытых царств.

Я состою при Миме. Эмигрантыстановятся спокойней и бодрейот зрелища немыслимых вещей,которых человек и не мечтал увидеть въяве.А это явь, конечно, ибо мимыне могут лгать ни за какие взятки.

Когда бы человек был Мимой,то интеллект егои точность избирательных реакцийсильнее были быв три тыщи восемьдесят раз.Вот я вхожу и запускаю Миму,и пассажиры, как пред алтарем,простершись ниц лежат, и слышен шепот:— Представь того, кто был подобен Миме.

По счастью, Мима чувствовать не может,гордыня ей чужда; по счастью, Мимазакрыта и для взяток, и для лести,и занята лишь делом, поставляяизображенья, запахи, наречья,пейзажи неизведанных миров.

Ей безразлично, что во мраке залаприльнув к ее подножью, пассажиры,из Мимы сотворившие кумира,привыкли на шестом году полетао помощи просить у богоравной.

И понял я: как все переменилось!Тихонько пассажиры-эмигрантысебе внушают: все, что было прежде,того уже не будет. И отныневек вековать нам в этих залах Мимы.И вот летим мы к неизбежной смертисреди пространств безмерных, беспредельных,и только утешительница Мимаспокойствию и собранности учитперед лицом последнего мгновенья,сужденного нам всем без исключенья.

7

Мы не утратили земных привычек,усвоенных еще в долинах Дорис:поток часов деля на день и ночь,рассветы и закаты соблюдаем.Пускай мы мчимся в царстве вечной ночи,такой холодной, звездной и прозрачной,что и не снилась там, в долинах Дорис, —пускай. Сердца с хронометром в ладуследят за ходом солнца и луныи ждут закатов, как в долине Дорис.Вот завтра, например, иванов день.Никто не спит — танцует весь корабль,за исключеньем тех, кто стал на вахтуи зорко наблюдает бесконечность.Танцует весь корабль, покуда солнцене всходит над долиной Дорис. Нооно не всходит! — Грозный окрик яви.В долинах Дорис жизнь казалась сном,чего же мы от залов Мимы ждем?

И вот танцзал, летящий в бесконечность,становится вместилищем видений,и сетований, и горючих слез.Окончен бал, и музыка замолкла.Пустеет зал — уходят люди к Миме.Она на время снимет напряженье,развеет память о долинах Дорис,она покажет новые миры,и мы забудем тот, что потеряли.Зачем же Мима нас околдовала,и мы из Мимы сделали кумира,и женщины, блаженно трепеща,приклеились к подножью божества?

8