Николай Агнивцев - Стихотворения (сборник)

Николай Яковлевич Агнивцев

Стихотворения (сборник)

Сказка о трех набобах

Где-то давно друг от друга особоЖили да были три старых набоба…Верили твердо они с давних нор,Что, мол, спина – это пыльный ковер.Но как-то раз их раскаянье взяло,И порешили они, для начала,Так управлять, чтоб всегда без забот,В масле катался их добрый народ.С этою целью сошлись на советеПервый, второй и задумчивый третий…И, опираясь десницею в лоб,Молвил восторженно первый набоб:"Всею душой устремляясь к народу,Я упраздняю плохую погоду,Зонтик огромный воткнул в небосвод,Чтоб не чихал мой любезный народ".Было торжественно слово второго:"Я же готов для народа родногоСоорудить грандиознейший мостВ царство далеких, загадочных звезд…"И, умиленные каждый особо,Слушали третьего оба набоба;"Я же, для блага отчизны родной,Просто – возьму и уйду на покой…"

Брат Антонио

В монастырской тихой келье,Позабывши о весельи(Но за это во сто кратВозвеличен Иисусом),Над священным папирусомНаклонясь, сидел аббат —Брат Антонио, каноник,Муж ученый и законник,Спасший силой божьих словОт погибельных привычек49 еретичекИ 106 еретиков!

Но черны, как в печке вьюшки,Подмигнув хитро друг дружкеИ хихикнув злобно вслух,Два лукавых дьяволенкаСымитировали тонкоПару самых лучших мух…И под носом у аббатаМежду строчками трактатаСели для греховных дел…И на этом папирусеПовели себя во вкусеСта Боккачьевых новелл!..

И, охваченный мечтами,Вспомнил вдруг о некой дамеРазмечтавшийся аббат…И без всяких апелляций —В силу тех ассоциаций —Был низвергнут прямо в адБрат Антонио – каноник,Муж ученый и законник,Спасший силой божьих словОт погибельных привычек49 еретичекИ 106 еретиков!

Баллада о конфузливой даме

Подобно скатившейся с неба звезде,Прекрасная Дама купалась в пруде…Заметив у берега смятый корсаж,Явился к пруду любознательный паж.Увидя пажа от себя в двух шагахПрекрасная Дама воскликнула: «Ах!»Но паж ничего не ответствовал ейИ стал лицемерно кормить лебедей.Подобным бестактным поступком пажаЗарезана Дама была без ножа.Так в этом пруде, всем повесам в укор,Прекрасная Дама сидит до сих пор…

Граф Калиoстро

Колонный Эрмитажный залПривстал на цыпочках!.. И дажеАмуры влезли на портал!..Сам Император в ЭрмитажеСегодня польку танцевал!..Князь К., почтен и сановит,Своей супруге после танцаВ кругу галантных волокитПредставил чинно иностранца,Весьма приятного на вид:– Граф Калиостро – розенкрейцер,Наимудрейший из людей!Единственный из европейцевАлхимик, маг и чародей!Прошло полгода так… И вот,Княгине князь промолвил остро:– Вам надо бы продолжить родСовсем не графа Калиостро,Ну, а как раз – наоборот!Княгиня, голову склоня,В ответ промолвила смиренно:– Ах, не сердитесь на меня,Я не виновна совершенно!Ну что ж могла поделать я?Граф Калиoстро – розенкрейцер,Наимудрейший из людей!Единственный средь европейцевАлхимик, маг и чародей!..

Довольно

Я, как муха в сетях паутины,Бьюсь с жужжанием в гостиных. Довольно.Ваши женщины, песни и вина,Понимаете, безалкогольны.И дошло до того, что, ей-богу,На Таити из первой кофейниЯ уйду, прихватив на дорогуПапирос и два томика Гейне.Там под первою пальмой, без рискаПолучить менингит иль простуду,Буду пить натуральные вискиИ маис там возделывать буду.И хотя это (вы извините)С точки зрения вашей нелепо,Буду ночью лежать на Таити,Глядя в синее звездное небо.А когда, кроме звездной той выси,И Эрот мне окажется нужен,Заработав кой-что на маисе,Накуплю там невольниц пять дюжин.И, доволен судьбой чрезвычайно,Буду жить там, пока с воплем страннымПьяный негр, подвернувшись случайно,Не зарежет меня под бананом.

Если хочешь

Если хочешь, для тебя яПропою здесь серенаду,Буду петь, не умолкая,Хоть четыре ночи кряду?Если хочешь, я мгновенноСочиню тебе отменный,Замечательный сонет?Хочешь?«Нет!»

Заморские павы

У заморских пав красаНикогда не хмурится!Перед их красой глаза,Как от солнца, жмурятся!Истукана вгонят в дрожьВзоры их испанские!Только мне милее все жНаши-то: рязанские!Эх, ты, Русь моя! С тебяГлаз не свел ни разу я!– Эх, ты, русая моя!Эх, голубоглазая!

Мечты!.. Мечты!..

Хорошо, черт возьми, быть Карнеджи,Жить в каком-нибудь, этак, коттеджеИ торжественно, с видом Сенеки,До обеда подписывать чеки!..На обед: суп куриный с бифштексом,После – чай (разумеется, с кексом),В крайнем случае, можно и с тортом,Вообще наслаждаться комфортом.Чтобы всякие там негритосыНабивали тебе папиросы,А особые Джемсы и КукиЕжедневно бы чистили брюки!Чтобы некая мистрис прилежноРазливала бы кофе и нежноНачинала глазами лукавить,Потому что иначе нельзя ведь!..Чтоб в буфете всегда было пиво,Чтоб, его попивая лениво,Позвонить Вандербильду: – "Allo, мол,Взял ли приз ваш караковый «Ромул»?!"В пять часов на своем «файф-о-клоке»Спорить с Гульдом о Ближнем ВостокеИ, на тресты обрушившись рьяно,Взять за лацкан Пьерпонта Моргана!А затем в настроенье веселомПрокатиться по всем мюзик-холламИ в компании с лучшими дендиИсключительно пить «шерри-бренди»……Если же денег случайно не хватит(Ну… Китай, что ли, в срок не уплатит…),То вздыхать не придется тревожно:Призанять у Рокфеллера можно!..…Хорошо, черт возьми, быть Карнеджи,Жить в каком-нибудь, этак, коттеджеИ, не сдав даже римского права,Наслаждаться и влево, и вправо!

Предание о черном камне

В стране, где измену карает кинжал,Хранится в народе преданье:Как где-то давно некий паж вдруг засталПринцессу во время купанья.И вот, побоявшись попасть на глазаПридворной какой-нибудь даме,Он прыгнул в отчаяньи, словно коза,За черный обветренный камень.Но сын Афродиты не мог нипочемСнести положенья такого,И стал черный камень прозрачным стекломПод взором пажа молодого.Для вас, о влюбленные, был мой рассказ,И хоть было очень давно то,Давайте за это еще лишний разПрославим малютку Эрота.

Трень-брень

В тот день все люди были милы,И пахла, выбившись из силы.Как сумасшедшая, сирень.Трень-брень.И, взяв с собою сыр и булку,Сюзанна вышла на прогулку.Ах, скучно дома в майский день.Трень-брень.Увидев издали Сюзанну,Благословлять стал Жан Осанну,И прыгнул к ней через плетень.Трень-брень.Пылая Факелом от страсти.Промолвил Жан Сюзанне: «3драсте»И тотчас с ней присел на пень.Трень-брень.Была чревата эта встречаИ, поглядев на них под вечер,Стал розоветь в смущенье день.Трень-брень.И вот наутро, как ни странно,Не вышла к завтраку Сюзанна,У ней всю ночь была мигрень.Трень-брень.Вот что от края и до краяС Сюзаннами бывает в мае,Когда в саду цветет сирень.Трень-брень.

Смерть поэта

Знайте: как-то, когда-то и где-тоОдинокий поэт жил да был…И всю жизнь свою, как все поэты,Он писал, пил вино и любил.Обогнавши Богатство и Славу,Смерть пришла и сказала ему:"Ты – поэт и бессмертен!.. И, право,Как мне быть, я никак не пойму!"Улыбаясь, развел он рукамиИ с поклоном промолвил в ответ:"В жизни я не отказывал даме!Вашу руку!"И умер поэт…

Бим-Бом

Где-то давно, в неком цирке одномЖили два клоуна, Бим и Бом.Бим-Бом, Бим-Бом.Как-то, увидев наездницу Кэтти,В Кэтти влюбились два клоуна этиБим-Бом, Бим-Бом.И очень долго в Петрарковском стилеТомно бледнели и томно грустилиБим-Бом, Бим-Бом.И, наконец, влезши в красные фраки,К Кэтти явились, мечтая о браке,Бим-Бом, Бим-Бом.И, перед Кэтти представши, вначалеСделали в воздухе сальто-морталеБим-Бом, Бим-Бом.«Вы всех наездниц прекрасней на свете», —Молвили Кэтти два клоуна эти,Бим-Бом, Бим-Бом."Верьте, сударыня, в целой конюшнеВсех лошадей мы вам будем послушней" —Бим-Бом, Бим-Бом.И в умиленьи, расстрогавшись очень,Дали друг другу по паре пощечинБим-Бом, Бим-Бом.Кэтти смеялась и долго, и шумно:"Ола-ла! Браво! Вы так остроумны,Бим-Бом, Бим-Бом."И удалились домой, как вначале,Сделавши в воздухе сальто-мортале,Бим-Бом, Бим-Бом.И поступили в любовном эксцессеС горя в «Бюро похоронных процессий»Бим-Бом, Бим-Бом.

Жираф и гиппопотамша