Григорий Поженян - Стихи и песни [WEB]

Григорий Поженян

Стихи и песни [WEB]

pozhenyan.ouc.ru

Стихотворения 1941 г.

"Небо осенью выше…"

Небо осенью выше,                            печальней                                          светлее.Лес — красивей,                      особенно ясностью                                                 просек.Так я вижу его                     и ничуть не жалею,что приходит пора,                           уносящая росы,что кружится листва,                              что последняя стаяжуравлейотлетает, тревогой объята.В этот час,              в сыроватой земле прорастая,начинают свой путь молодые опята.И не жаль              журавлиных протяжных известий.Если осень,                пусть осень.                                 Но только б не рано.Пусть, как в жизни людей,                                     необычно, не вместеоголяются ветви берез и каштанов.Но бывает…                орешник зеленый-зеленый,а негнущийся дуб —                           облетевший и черный…Что мне гнущихся прутьев                                      земные поклоны?Мне б дубы да дубы                            в вышине непокорной,мне б сурового кедра янтарные соки,вот того,            с побуревшим стволом в два обхвата.Осень!         Час листопада под небом высоким.Осень!         Первое острое чувство утраты.Дай мне, сердце, бескрайний полет                                                    голубиный,собери все опавшие листья у веток.Облетают рябины, облетают рябины…А к чему мне рябины?Я не про это…[1]

1941

Стихотворения 1954 г

Два главных цвета

Есть у моря свои законы,есть у моря свои повадки.Море может быть то зеленымс белым гребнем на резкой складке,то без гребня — свинцово-сизым,с мелкой рябью волны гусиной,то задумчивым, светло-синим,просто светлым и просто синим,чуть колышемым легким бризом.Море может быть в час закатато лиловым, то красноватым,то молчащим, то говорливым,с гордой гривой в часы прилива.Море может быть голубое.И порою в ночном дозореглянешь за борт — и под тобоюто ли небо, а то ли море.Но бывает оно и черным,черным, мечущимся, покатым,неумолчным и непокорным,поднимающимся, горбатым,в белых ямах, в ползучих кручах,переливчатых, неминучих,распадающихся на глыбы,в светлых полосах мертвой рыбы.А какое бывает море,если взор застилает горе?А бывает ли голубоеморе в самом разгаре боя,в час, когда, накренившись косо,мачты низко гудят над ухоми натянутой ниткой тросыперескрипываются глухо,в час, когда у наклонных палубломит кости стальных распороки, уже догорев, запалыподжигают зарядный порох?Кто из нас в этот час рассветасмел бы спутать два главных цвета?!И пока просыпались горныутром пасмурным и суровым,море виделось мнето черным,то — от красных огней —багровым.

1954

"Думал так…"

Думал так:не в тюрьме,не во рву,не в плену —без друзей проживу.В тишине проживу,не спеша.Как с нездешней душоюдуша.На пороге теченья веков.Без упреков,без клятв,без звонков.Надоели финтыда финты.А куда они делись,мосты?!Не в бою,без мостов проживу.Не в тюрьме,не в плену,не во рву.…Рано смерклось,намыло пески.Тишиназаломила виски,хоть качай половицыв дому.Тень закатане смять одному.…То ли сам себяне угадал.То ли позднюю скаткускатал.С ними — горько.Без них — со двора.Выйдешь — завтра.Вернешься — вчера.

1954

"Если был бы я богатым…"

Если был бы я богатым,я б купил жене три платья,три пальто, три пары туфельи корзину помидоров.В дождь пускай она не мокнет,в снег пускай она не стынет,в день весенний пусть выходитв легком платьице веселом.Если был бы я богатым,я купил ей сок брусничный,завалил бы подоконникфиолетовой сиренью.Пусть она остудит губы,пусть она поднимет бровии, зарывшись в гроздьях влажных,пусть отыщет семь семерок.Если был бы я богатым,сапоги купил бы Юрке,сапоги купил Тимуру,сапоги купил Игнату.Нож вручил им, и двустволки,и билет плацкартный жесткийи сказал бы:— за Тайшетомпо дорогам бродят волки.Если был бы я богатым,я повез бы Степку к морю:не в Одессу и не в Сочи,а к причалам Балаклавы.Там три цвета торжествуют:синий, белый и зеленый.Бухта, сахарные сопкии деревья — пояс бухты.Пусть он, сын мой, не увидитцвет четвертый, цвет особый.Там его я пролил в травы,Не мечтая о богатстве.

1954

Закон Пифагетто

Чтоб синей звездоюсинела звездаи ночьюее отражала вода,чтоб мирнымбыл мирзаоконный,чтоб тайный советникдал тайный совет,чтоб тень была тенью,а светом был свет —должны соблюдаться законы.Закон раздвоеньяна влагу и сушь.Закон тяготеньядвух родственных душ.Всемирный законгравитацийдвух равновлекомыхвзаимностью тел,где центрофугальность —еще не пределв эпохуцветенья акаций.Закон треугольника —грустный закон.С ним каждый влюбленный,пожалуй, знаком.Закон непорочного круга.Когда, распадаясь на время,семьяопять возвратиласьна круги своязаконным приводом супруга.Закон постиженья,закон естества,закон постоянства,где — прочь головаза шалостьневинной измены.Закон воскрешеньямужского ребра.Закон возвышенья,безльготно, Добра,как пишут:«без права замены».Когда из далекихи пряностных стран,возвысив свой род,не пришел Магеллан,свой путь завершиввокруг света.Оболган он были посмертно судим.Но все жесредь всехоказался одинс судом и престолом —один на одинтоварищ его — Пигафетто.Во веки вековда возвысится он —закон Пигафетто,мой главный закон.Затем и пишу япро это.Чтоб сын мойи все, кто подобны ему,за правду своюуходили во тьму,как совесть моя —Пигафетто.

1954

"Как я мечтал о письменном столе…"

Как я мечтал о письменном столе,об окнах, но не круглых, а квадратных,о черной,теплой,вспаханной земле,а ты меня уже зовешь обратно!Куда зовешь,к чему опять ты мне!..Мне все знакомо, все в тебе не ново.Гляжу в окно — волна всплывет в окне,глаза закрою —море хлынет снова.Мигнет из тьмы далеким маяком,качнет, толкнув,как локтем у штурвала…И, словно в детстве, бродишь три кварталаза каждым незнакомым моряком.

1954

"Не тем, что полстолетья будут сцены…"

Не тем, что полстолетья будут сценыизображать солдатский наш уют;не тем, что в двадцать два узнали ценутому, что люди в сорок узнают;не сединой, что, может, слишком ранолегла походной пылью на виски,когда мы, жизнь примерив на броски,считали мины, не считая раны;не славой, что пришла к нам неспроста:на бланках похоронного листа,на остриях штыков под Балаклавой,в огнях ракет рождалась наша слава;ни даже тем, что, выйдя в путь тернистый,мы научились жертвовать собой.Мы тем гордимся, что последний выстрелзавещан нам отцовскою судьбой.Гордимся мы, что в наш двадцатый век, —на той земле, где дни не дни, а даты, —в семнадцатом родился человекс пожизненною метрикой солдата.Гордимся мы, быть может, даже тем,что нам о нас не написать поэм.И только ты, далекий правнук мой,поймешь, что рамка с черною каймойнам будет так узка и так мала,что выйдем мы из бронзы, из стекла,проступим солью,каплею,росойна звездном небе —светлой полосой.

1954