Лев Маляков - Заряна-печальница

МОЯ ЗВЕЗДА

Апрельская земля

Оттаявшей землиУлыбчивы глазаТаят былых веков заботы и тревоги.Как дедам и отцам,Зыбучая лозаМне кланяется низко у дороги.

Мы исходили тысячи дорог,Но лишь единственной верны,Верны до гроба.Апрельская земля,Я без тебя не мог,Не мог забыть о доле хлебороба!

Она приходит полою водой,Улыбками веселыми проталин,Подснежника застенчивой звездойИ муравой оттаявших прогалин.

Звезда моя

Игорю Григорьеву

Звезда далекая моя,Моя планида в буйстве лета,В болотинах затерянная где-то!А может —Заблудился я?

Густой ольховою лозойМои позарастали тропыВ страну отца,Где терпкие укропыВстречают солнышкоСлезой.

Где рожь,Как в давние года,Ютится у трясины робко.И в тихом хлебеВыбитая тропкаУводит в мох,Где клюква да вода.

По той тропеУйти легко,Уйти и сгинуть в зябкой сини,Где по утрамЗадумчивый осинникТуманы пьет, как молоко.

Я сам туманы эти пил,Под стать березам и осинам,Не потому льВ краю мшаринномЯ ничего не разлюбил!

Вожак

Собирались журавли на мшарине,На мшарине,Будто на перине, —Здесь не только танцевать,Ходить невмочь!С каждым днем короче день,Длиннее ночь.

По кустам гуляет ветер,Как по гуслям,Что ни прутик —Отзывается грустью.Проплывают грузно тучи кораблями,Переполненные долгими дождями.

Молодые веселятся —Ну и пусть!Не для них, как видно,Осени грусть.

Только старый знает цену расставанью.Встал в сторонке,Подперев себя ногой:Видит онТакие расстоянья,Слышит ветер —Верховик тугой.

Старый знает:С ветром шутки плохи,Не найдешь и выверенный путь.Взмахи крыльевТяжелы, как вздохи,И назадУже не повернуть.

Верховик подвластенМолодому,Годами не битому крылу.Видятся,Всё видятся седомуВожаки,Упавшие во мглу!..

Он стоит,Но нет ему покоя:Время,Время стаю подымать…И зачем придумано такое,Что куда-то надо улетать!

Ночь над Псковой

Ночь,Пскова,Шеломы колоколенСтерегут Россию тыщи лет.Я не спать ночами волен, —ВоленБелой ночью бодрствовать поэт.

От дремотной башни КутекромыЗаводские трубы мне видны.И слышны баталий давних громы,Всплески колдовские старины.

Сверстники простят великодушно,Что былину слышу в этот час:Дым,Огонь…И колоколу душно.Но гудит он, вслушиваясь в нас!..Не жалей дремотного уюта,Выспишься, успеешь, —Быть поре, —Погляди,Как над Псковою крутоБашни подымаются к заре!

Собор

Давным-давноВзошел на кручу:Не встать виднее и слышней, —А огнедышащие тучи,Как необъезженных коней,Хватать за молнии-постромкиКрестастой вскинутой рукой,Стоять у «Крома» возле кромки:Оберегать земли покой.И первомуНа всю округуБлагословлять в полет зарю.На ветрах греться звонарюВ январскую студёну вьюгу.А если что —Ударить басом,Да так,Чтоб в новые летаНе одолела пустоплясомЗабот житейских суета.

Тебе туристы —Не помеха.Как пыль — разноязыкость слов.Под куполами бьется эхо —Последний гром колоколов.Стоишь со звонницей пустою,И безголос,И безъязык, —Людской дивишься пестротоюИ к этому давно привык.

Но колокол безгласыйСлышим —Не слышатьБоже упаси!И вечным эхом дышим,Дышим!..И жить нам вечно на Руси!

Псковские мастера

То не лебедьВыходила из рекиИ вставалаБелокрыла и легка —Становили на Великой мужикиЦерковь-крепость,Словно песню, на века.

Поприладилась плечом к плечу артель.На стене —Сам бог и князь —Мастеровой.По земле идет, играючи, апрель,Обжигает прибауткой ветровой:

«Ох ты,Каменщиков псковская артель,Плитняков многопудовых карусель!Балуй,Балуй карусельной даровой,Словно не было годины моровой».

Камнетесы на подручных:— Наддадим! —Прохлаждаются кафтаны под кустом.Скинул рясу даже дьякон-нелюдим.Ох не время нынчеТешиться крестом!Не в угодуЗлым и добреньким богам,Не заради,Чтобы слава вознесла, —По горбатым,По отлогим берегам,Будто шлемы, —Подголоски-купола.

Их оглаживали дальние ветра —От восточных горИ западных морей.Поосыпано вороньего пераУ крещеных не крестом монастырей

И незваныйЧасто жаловал гостёкНе молиться на резные купола…Только срок начальной силыНе истек —Та лебедушка стоит белым-бела.

Позабыты именитых имена,Что звенели на устахСеми ветров.Но поныне мы хмелеем от вина,Поминая безымянных мастеров.

Гусляры

То не песня в поднебесье лебединая,Перед бурейНе птенцов скликают гуси, —Взрокотали звончатые гусли.

Шли калики с прибаутками да охамиПо векам, как по ступенькам.В стольный градЗаявилися ватажно скоморохами:Слушай гусельки —Кто рад и кто не рад!

Смерды слушали —Душою приосанились.А монахи да ярыжки —Прячут нос:Чуть стемнело — к володыке,Земно кланялись,Спешно стряпали на вольницу донос.

И затеялось гонение на звончатые…Только видано ль, —Чтоб песню на РусиНа кресте распяли и прикончили!Наши деды гусли пронеслиЧерез все кресты и все запреты,Деды —Безымянные поэты!

Ивану Малякову,

отцу моему

Прости, отец,Что память я тревожу.Так воды вешниеТревожат землю-мать.Я понимаю,Может, и негожеЖитейской суетой ушедших донимать.

Но мы без васПодобны пустоцвету, —Луга без трав,К зиме — пустая клеть.Забывшим васНе улыбаться летуИ малого пути не одолеть!

О ваших дняхРожденья и кончиныПускай себе молчат календари.Вы — нашиИ великие почины,И завтрашних дорог поводыри…

Не зря, отец,В низинном нашем крае,Со мной встречаясь,Мужики опять,На «о» по-псковскиКрепко упирая,И о тебеНе прочь потолковать.

«Отвыкли мы от цокота копыт…»

Отвыкли мы от цокота копыт,Но с давних порЗвенит он в наших душах,Как в позаброшенных церквушкахПод куполами давний звон гудит.

На все ладыНе только в городахПоют заливисто веселые моторы.Нам по плечу подлунные просторы,Мы с векомВроде бы в ладах.

Так почему ж,Завидев иногдаВ строю машинОбычную повозку,Мы замираем возле перекрестка,Как будто с нейПростились навсегда?

И раз в году,На празднике Зимы,Коней впрягаемВ сани с бубенцамиИ норовим гнедых потешить сами,И, словно дети,Радуемся мы?!