Фьезоланские нимфы - Боккаччо Джованни

Джованни Боккаччо

ФЬЕЗОЛАНСКИЕ НИМФЫ

IАмур мне петь велит. Пора настала.Он в сердце, как в дому, провел лета.Великолепье сердце мне связало,Блеск ослепил; я не нашел щита,Когда лучами душу пронизалоСиянье глаз. Владеет мною та,Что, ночь и день из слез и воздыханийСплетя, томит — вина моих терзаний.IIАмур меня ведет и побуждаетВ труде, что я отважился начать!Амур меня на подвиг укрепляет,И дар, и мощь — на всем его печать!Амур меня ведет и просвещает,Внушив мне долг — о нем повествовать!Амур меня подъял для воссозданьяСтаринного любовного преданья!IIIИ вот — всю честь ему воздать я смею:Ведь водит он один пером живым,Что вручено мне донною моеюДостойнейшей: никто с ней не сравним.Всех выше добродетелью своею,Красой и благородством неземным,В упрек она не слышала б ни слова,Когда б хоть миг была не столь сурова.IVТеперь молю у вас я обороны,Любовники счастливые! Мой враг —Завистник злоречивый, распаленныйДа всякий, кто в любви и нищ, и наг.И вас, все в мире дорогие донны,Не с сердцем ледяным, от ваших благМолю — молить одну: не. будь надменнойС тем, кто перед тобою — раб смиренный!VДавно когда-то Фьезоле не зналоНи стен, ни частокола; весь народ —А было там людей в те поры мало —Ютился у излюбленных высотОкружных гор; и брошена лежалаВнизу равнина — из-за терпких водБолотных, непригодных человекуИ разливавшихся в большую реку.VIЦарила вера ложная в то времяВ порочных, лживых, грубых, злых богов,И так взросло зловреднейшее семя,Что всякий мнил: их светлый лик таковНа небе, как и здесь. Людское племяИм не жалело празднеств, и даров,И почестей. А всех превыше чтилиЮпитера в его державной силе.VIIЕще царила той порой богиня,Что названа Дианою. Она,Для многих жен заветная святыня,От девственниц особо почтена.И той — ее прямая благостыня,Что век свой целомудрию верна.И с торжеством таких она немалоВ свои леса и рощи принимала.VIIIА многие бывали при рожденьеПосвящены родителями ей —То по обету, то в благодареньеЗа милости и блага для детей.Диана всех брала в свое владеньеОхотно: для нее всего милейДевичество хранить, бежать пред мужем:Пускай мы браку, суетные, служим.IXИтак, по всей земле высоко чтилиБогиню-девственницу. Но к холмамВернемся фьезоланским. Тут служилиЕй ревностно. Во славу ей, а вамВ услышанье перескажу я былиО девственном содружестве. Все тамТогда прозваньем нимфы величалисьИ с луком и со стрелами являлись.ХИз этих дев Дианой набиралосьЧисло большое тут, в краю холмов,Хоть в их среде открыто оставаласьОна лишь изредка: па ней трудовЛежала тьма: для всей земли стараласьДать от обид мужских она покров;Но ежели во Фьезоле бывала,Такой и вид, и облик принимала:XIСтройна и высока, равна красоюВеличью, взором и лицом онаЛучилась столь лучистою звездою,Что верилось — в Эдеме создана,Вблизи слепила смертный взор собою,Сиянием лучей окружена,А кудри светлые — не словно злато:Их цвет к лицу шел более богато.XIIОна обычно вольно распускалаНад шеей незакрытой их разлив;Туника в легких складках ниспадала,Стан стройный покрывала, не сокрыв;Ткань тонкая вся белизной сиялаБезукоризненной; на ней красивБыл крепкий пояс; а поверх пороюПурпурный плащ — огнистою игрою.XIIIЛетами — двадцать пять — являлась дева,Как юной мощи полная пора.Во длани лук она держала слева,Колчан висел у правого бедра,Весь полный стрел, — разить в порыве гневаНе только зверя, — нет: разит, бодра,За нимф и за себя пылая местью,Мужей, кто б ни был — шаг ступик бесчестью!XIVИ Фьезоле такою посещалаДиана — нимф любезных повидать,Им милости и блага расточалаИ часто их любила собиратьУ светлого ль ручья, иль где ширялаЛесная тень, — в те дни, когда сиятьДано все выше солнцу и согрето —Не в холоде, не в зное — медлит лето.