Константин Случевский - Песни из «Уголка» Страница 10

«По берегам реки холодной…»

По берегам реки холодной —Ей скоро на зиму застыть —В глубоких сумерках наносныхТончайших льдин не отличить.

Вдруг — снег. Мгновенно забелелаСтремнина там, где лед стоял,И белым кружевом по черниСнег берега разрисовал.

Не так ли в людях? Сердцем добрымОни как будто хороши…Вдруг случай — и мгновенно глянетВесь грустный траур их души…

«Какая ночь убийственная, злая…»

Какая ночь убийственная, злая!Бушует ветер, в окна град стучит;И тьма вокруг надвинулась такая,Что в ней фонарь едва-едва блестит.

А ночь порой красотами богата!Да, где-нибудь нет вовсе темноты,Есть блеск луны, есть прелести закатаИ полный ход всем чаяньям мечты.

Тьма — не везде. Здесь чья-то злая чара!Ее согнать, поверь, под силу мне:Готовы струны, ждет моя гитара,Я петь начну о звездах, о луне.

Они всплывут. Мы озаримся ими —Чем гуще тьма, тем будет песнь ясней,И в град, и в вихрь раскатами живымиЗальется в песне вешний соловей.

«Ты тут жила! Зимы холодной…»

Ты тут жила! Зимы холоднойПокров блистает серебром;Калитка, ставшая свободной,Стучит изломанным замком.

Я стар! Но разве я мечтамиО том, как здесь встречались мы,Не в силах сам убрать цветамиВесь этот снег глухой зимы?

И разве в старости печальнойВсему прошедшему не жить?И ни единой музыкальной,Хорошей думы не сложить?

О нет! Мечта полна избыткаВоспоминаний чувств былых…Вот, вижу, лето! Вот калиткаНа петлях звякает своих.

Июньской ночи стрекотаньеИ плеск волны у берегов…И голос твой… и обожанье,—И нет зимы… и нет снегов!

«Как робки вы и как ничтожны…»

Как робки вы и как ничтожны,—Ни воли нет, ни силы нет…Не применить ли к вам, на случай,Сельскохозяйственный совет?

Любой, любой хозяин знает:Чтобы траве пышней расти,Ее скосить необходимоИ, просушив, в стога свезти…

«Было время, в оны годы…»

Было время, в оны годы,К этим тихим берегамПриплывали финикийцы,Пробираясь к янтарям.

Янтари в песках лежалиЧто янтарь — смола одна,Финикийцы и не знали;Эта мудрость нам дана!

И теперь порой, гуляяКраем моря, я смотрю:Не случится ль мне, по счастью,Подобраться к янтарю.

Говорит мне как-то море:«Не трудись напрасно, друг!Если ты янтарь отыщешь,—Обратишь его в мундштук.

Он от горя потускнеет…То ли было, например,Попадать на грудь, на плечиДревнегреческих гетер!..

Отыщи ты мне гетеру,А курить ты перестань,И тогда тебе большуюЯнтарем внесу я дань».

С той поры хожу по взморью,Финикийцем жажду быть,Жду мифической гетеры,Но — не в силах не курить…

«На сценах царские палаты…»

На сценах царские палатыВдруг превращают в лес и дол;Часть тащат кверху за канаты,Другую тянут вниз, под пол.

Весной так точно льдины тают:Отчасти их луч солнца пьет,Отчасти вглубь земли сбегают,Шумя ручьями теплых вод!

Знать, с нас пример берет природа:Чтоб изменить черты лицаИ поюнеть к цветенью года —Весну торопит в два конца…

«Эта злая буря пронеслась красиво…»

Эта злая буря пронеслась красиво —Налетела быстро, быстро и пропала;Ясный день до бури, ясный — вслед за неБудто этой бури вовсе не бывало.

Но она промчалась далеко недаром:Умертвила сосну многовековую,Повалила наземь, обнажила корни…Плачу я над нею, глубоко тоскую!

Ну, так усыхайте, девственные корнями!Нет, не пережить вам, корни, обнаженья!Ты, хвоя, рассыпься пожелтелым прахом,—Ты ведь не осилишь злого приниженья!

Плачь, душа, плачь горько по сосне убитой!Лейтесь, лейтесь, слезы, молчаливо-дружно…Это — над собою сам хозяин плачет…Говорят, что бури этой было нужно!..

«Лес густой; за лесом — праздник…»

Лес густой; за лесом — праздникЗдешних местных поселян:Клики, гул, обрывки речи,Тучи пыли — что туман.

Видно издали — мелькаютЛюди… Не понять бы нам,Если бы не знать причины:Пляска или драка там?

Те же самые сомненьяБыли б в мыслях рождены,Если б издали, случайноГлянуть в жизнь со стороны.

Праздник жизни, бойня жизни,Клики, говор и туман…Непонятное верченьеКраткосрочных поселян.

«Славный снег! Какая роскошь…»

Славный снег! Какая роскошь!..Все, что осень обожгла,Обломала, сокрушила,Ткань густая облегла.

Эти светлые покровыШиты в мерку, в самый раз,И чаруют белизноюК серой мгле привыкший глаз.

Неспокойный, резкий ветер,Он — закройщик и портной —Срезал вс, что было лишним,Свеял на землю долой…

Крепко, плотно сшил морозом,Искр навеял без числа…Платье было б без износа,Если б не было тепла,

Если б оттепель порою,Разрыхляя ткань снегов,Как назло, водою талойНе распарывала швов…

«Тьма непроглядна. Море близко…»

Тьма непроглядна. Море близко,—Молчит… Такая тишина,Что комаров полночных песня —И та мне явственно слышна…

Другая ночь, и то же мореНещадно бьет вдоль берегов;И тьма полна таких стенаний,Что я своих не слышу слов.

А я все тот же!.. Не завишуОт этих шуток бытия,—Меня влечет, стезей особой,Совсем особая ладья.

Ей все равно: что тишь, что буря…Друг! Полюбуйся той ладьей,Прочти названье: «Bcё проходит!»Ладьи не купишь, — сам построй!

«Мой стих — он не лишен значенья…»

Мой стих — он не лишен значенья:Те люди, что теперь живут,Себе родные отраженьяУвидят в нем, когда прочтут.

Да, в этих очерках правдивыхНе скрыто мною ничего!Черты в них — больше некрасивых,А краски — серых большинство!

Но если мы бесцветны стали, —В одном нельзя нам отказать:Мы раздробленные скрижалиХоть иногда не прочь читать!

Как бы ауканье лесноеИль эха чуткого ответ,Порой доходит к нам былое…Дойдет ли к внукам? Да иль нет?

«Кто утомлен, тому природа…»

Кто утомлен, тому природа —Великий друг, по сердцу брат,В ней что-нибудь всегда найдетсяДуше звучащее под лад.

Глядишь на рощу: в колыханьиОна шумит своей листвой,И, мнится, будто против волиТы колыханью рощи — свой!

Зажглись ли в небе хороводыИ блещут звезды в вышине,Глядишь на них — они двоятсяИ ходят также и во мне…

«Как вы мне любы, полевые…»

Как вы мне любы, полевыеГлубокой осени цветы!Несвоевременные грезы,Не в срок возникшие мечты!..

Вы опоздали в жизнь явиться;Вас жгут морозы на заре;Вам в мае надобно родиться,А вы родились в октябре…

Ответ их: «Мы не виноваты!Нас не хотели опросить,Но мы надеждою богаты:К зиме не будут нас косить!»

«Не может юноша, увидев…»