Николай Заболоцкий - Стихотворения и поэмы Страница 10

1931

Торжество земледелия

Нехороший, но красивый,Это кто глядит на нас?То Мужик неторопливыйСквозь очки уставил глаз.Белых Житниц отделеньяПоднимались в отдаленье,Сквозь окошко хлеб глядел,В загородке конь сидел.Тут природа вся валяласьВ страшном диком беспорядке:Кой-где дерево шаталосьТам реки струилась прядка.Тут стояли две-три хатыНад безумным ручейкомИдет медведь продолговатыйКак-то поздним вечерком.А над ним, на небе тихом,Безобразный и большой,Журавель летает с гиком,Потрясая головой.Из клюва развевался свиток,Где было сказано: «УбытокДают трехпольные труды».Мужик гладил конец бороды.

Ночь на воздух вылетает,В школе спят ученики.Вдоль по хижинам сверкаютМаленькие ночники.Крестьяне, храбростью дыша,Собираются в кружок,Обсуждают, где душа?Или только порошокОстается после смерти?Или только газ вонючий?Скворешниц розовые жердиПоднялись над ними тучей.Крестьяне мрачны и обутыВ большие валенки судьбы,Сидят. Усы у них раздутыНа верху большой губы.Также шапки выделялисьВ виде толстых колпаков.Собаки пышные валяласьСреди хозяйских сапогов.Мужик суровый, точно туча,Держал кувшинчик молока.Сказал: «Природа меня мучит,Превращая в старика.Когда, паша семейную десятину,Иду, подобен исполину,Гляжу-гляжу, а предо мнойВсе кто-то движется толпой». —«Да, это правда. Дух животный, —Сказал в ответ ему старик, —Живет меж нами, как бесплотныйЖилец развалин дорогих.Ныне, братцы, вся природаКак развалина какая!Животных уж не та породаЖивет меж нами, но другая». —«Ты лжешь, старик! — в ответ емуСказал стоящий тут солдат. —Таких речей я не пойму,Их только глупый слушать рад.Поверь, что я во многих битвахНа скакуне носился, лих,Но никогда не знал молитвыИ страшных ужасов твоих.Уверяю вас, друзья:Природа ничего не понимаетИ ей довериться нельзя». —«Кто ее знает? —Сказал пастух, лукаво помолчав. —С детства я — коров водитель,Но скажу вам, осерчав:Вся природа есть обитель.Вы, мужики, живя в миру,Любите свою избу,Я ж природы конуруВместо дома изберу.Некоторые движения коровыДля меня ясней, чем ваши.Вы ж, с рожденья нездоровы,Не понимаете простого даже». —«Однако ты профан! —Прервал его другой крестьянин. —Прости, что я тебя прервал,Но мы с тобой бороться станем.Скажи по истине, по духу,Живет ли мертвецов душа?»И все замолкли. Лишь старухаСидела, спицами кружа.Деревня, хлев напоминая,Вокруг беседы поднялась:Там угол высился сарая,Тут чье-то дерево валялось.Сквозь бревна тучные избенокМерцали панцири заслонок,Светились печи, как кубы,С квадратным выступом трубы.Шесты таинственные зыбокХрипели, как пустая кость.Младенцы спали без улыбок,Блохами съедены насквозь.Иной мужик, согнувшись в печке,Свирепо мылся из ведерка,Другой коню чинил уздечкиА третий кремнем в камень щелкал.«Мужик, иди спать!» —Баба из окна кричала.И вправду, ночь, как будто мать,Деревню ветерком качала.«Так! — сказал пастух лениво. —Вон средь кладбища могилИх душа плывет красиво,Описать же нету сил».Петел, сидя на березе,Уж двенадцать раз пропел.Скоро, ножки отморозя,Он вспорхнул и улетел.А душа пресветлой ручкойМашет нам издалека.Вся она как будто тучка,Платье вроде как река.Своими нежными глазамиВсе глядит она, глядит,А тело, съедено червями,В черном домике лежит.«Люди, — плачет, — что вы, люди!Я такая же, как вы,Только меньше стали грудида прическа из травы.Меня, милую, берите,Скучно мне лежать одной.Хоть со мной поговорите,Поговорите хоть со мной!»«Это бесконечно печально! —Сказал старик, закуривая трубку. —И я встречал ее случайно,Нашу милую голубку.Она, как столбичек, плылаС могилки прямо на меняИ, верю, на тот свет звала,Тонкой ручкою маня.Только я вбежал во двор,Она на столбик налетелаИ сгинула. Такое дело!»«Ах, вот о чем разговор! —Воскликнул радостно солдат. —Тут суевериям большой простор,Но ты, старик, возьми назадСвои слова. Послушайте, крестьяне,Мое простое объясненье.Вы знаете, я был на поле брани,Носился, лих, под пули пенье.Теперь же я скажу иначе,Предмета нашего касаясь:Частицы фосфора маячат,Из могилы испаряясь.Влекомый воздуха теченьем,Столбик фосфора несетсяПовсюду, но за исключеньемТого случая, когда о твердое разобьется.Видите, как все это просто!»Крестьяне сумрачно замолкли,Подбородки стали круче.Скворешниц розовых оглоблиПоднялись над ними тучей.Догорали ночники,В школе спали ученики.Одна учительница тихоСмотрела в глубь седых полей,Где ночь плясала, как шутиха,Где плавал запах тополей,Где смутные тела животныхСидели, наполняя хлев,И разговор вели свободный,Душой природы овладев.

Смутные тела животныхСидели, наполняя хлев,И разговор вели свободный,Душой природы овладев.«Едва могу себя понять, —Молвил бык, смотря в окно. —На мне сознанья есть печать,Но сердцем я старик давно.Как понять мое сомненье?Как унять мою тревогу?Кажется, без потрясеньяДень прошел, и слава Богу!Однако тут не все так просто.На мне печаль как бы хомут.На дно коровьего погоста,Как видно, скоро повезут.О, стон гробовый!Вопль унылый!Там даже не построены могилы:Корова мертвая наброшенаНа кости рваные овечек;Подале, осердясь на коршуна,Собака чей-то труп калечит.Кой-где копыто, дотлевая,Дает питание растенью,И череп сорванный седлаетЧервяк, сопутствуя гниенью.Частицы шкурки и состав орбитыТут же все лежат-лежат,Лишь капельки росы, налитыНа них, сияют и дрожат».Ответил конь:«Смерти бледная подковаПросвещенным не страшна.Жизни горькая основаСмертным более нужна.В моем черепе продолговатомМозг лежит, как длинный студень.В своем домике покатомОн совсем не жалкий трутень.Люди! Вы напрасно думаетеЧто я мыслить не умею,Если палкой меня дуете,Нацепив шлею на шею.Мужик, меня ногами обхватив,Скачет, страшно дерясь кнутом,И я скачу, хоть некрасив,Хватая воздух жадным ртом.Кругом природа погибает,Мир качается, убог,Цветы, плача, умирают,Сметены ударом ног.Иной, почувствовав ушиб,Закроет глазка и приляжет,А на спине моей мужик,Как страшный Бог,Руками и ногами машет.Когда же, в стойло заключен,Стою, устал и удручен,Сознанья бледное окноМне открывается давно.И вот, от боли раскорячен,Я слышу: воют небеса.То зверь трепещет, предназначенВращать систему колеса.Молю, откройте, откройте, друзья,Ужели все люди над нами князья?»Конь стихнул. Все окаменело,Охвачено сознаньем грубым.Животных составное телоИмело сходство с бедным трупом.Фонарь, наполнен керосином,Качал страдальческим огнем,Таким дрожащим и старинным,Что все сливал с небытием.Как дети хмурые страданья,Толпой теснилися воспоминаньяВ мозгу настойчивых животных,И раскололся мир двойной,И за обломком тканей плотныхПростор открылся голубой.«Вижу я погост унылый, —Молвил бык, сияя взором. —Там на дне сырой могилыКто-то спит за косогором.Кто он, жалкий, весь в коростах,Полусъеденный, забытый,Житель бедного погоста,Грязным венчиком покрытый?Вкруг него томятся ночи,Руки бледные закинув,Вкруг него цветы бормочутВ погребальных паутинах.Вкруг него, невидны людям,Но Нетленны, как дубы,Возвышаются умные свидетели его жизни —Доски Судьбы.И все читают стройными глазамиДомыслы странного трупа,И мир животный с небесамиТут примирен прекрасно-глупо.И сотни-сотни лет пройдут,И внуки наши будут хилы,Но и они покой найдутНа берегах такой могилы.Так человек, отпав от века,Зарытый в новгородский ил,Прекрасный образ человекаВ душе природы заронил».Не в силах верить, все молчали.Конь грезил, выпятив губу.И ночь плясала, как в начале,Шутихой с крыши на трубу.И вдруг упала. Грянул свет,И шар поднялся величавый,И птицы пели над дубравой —Ночных свидетели бесед.

Птицы пели над дубравой,Ночных свидетели бесед,И луч звезды кидал на травыПервоначальной жизни свет,И над высокою деревней,Еще превратна и темна,Опять в своей короне древнейВставала русская луна.Монеты с головами королейХраня в тяжелых сундуках,Кулак гнездился средь людей,Всегда испытывая страх.И рядом с ним гнездились богиВ своих задумчивых божницах.Лохматы, немощны, двуноги,В коронах, латах, власяницах,С большими необыкновенными бородами,Они глядели из-за стеколТам, где кулак, крестясь руками,Поклоны медленные кокал.Кулак моленью предается.Пес лает. Парка сторожит.А время кое-как несетсяИ вниз по берегу бежит.Природа жалкий сок пускает,Растенья полны тишиной.Лениво злак произрастает,Короткий, немощный, слепой.Земля, нуждаясь в крепкой соли,Кричит ему: «Кулак, доколе?»Но чем земля ни угрожай,Кулак загубит урожай.Ему приятно истребленьеТого, что будущего знаки.Итак, предавшись утомленью,Едва стоят, скучая злаки.Кулак, владыка батраков,Сидел, богатством возвеличен,И мир его, эгоцентричен,Был выше многих облаков.А ночь, крылами шевеля,Как ведьма, бегает по крыше,То ветер пустит на поля,То притаится и не дышит,То, ставню выдернув из окон,Кричит «Вставай, проклятый ворон!Идет над миром ураган,Держи его, хватай руками,Расставляй проволочные загражденья,Иначе вместе с потрохамиУмрешь и будешь без движенья!Сквозь битвы, громы и трудыЯ вижу ток большой воды,Днепр виден мне, в бетон зашитый,Огнями залитый Кавказ,Железный конь привозит жито,Чугунный вол привозит квас.Рычаг плугов и копья боронВздымают почву сотен лет,И ты пред нею, старый ворон,Отныне призван на ответ!»Кулак ревет, на лавке сидя,Скребет ногтями черный бок,И лает пес, беду предвидя,Перед толпою многих ног.И слышен голос был солдата,И скрип дверей, и через часОдна фигура, бородата,Уже отъехала от нас.Изгнанник мира и скупецСидел и слушал бубенец,С избою мысленно прощался,Как пьяный на возу начался.И ночь, строительница дня,Уже решительно и смело,Как ведьма, с крыши полетела,Телегу в пропасть наклоня.

Ночь гремела в бочки, в банки,В дупла сосен, в дудки бури,Ночь под маской истуканкиВыжгла ляписом лазури.Ночь гремела самодуркой,Все к чертям летело, к черту.Волн, ударен штукатуркой,Несся, плача, пряча морду.Вепрь, муха, все собраньеПтиц повыдернуто с сосен,«Ах, — кричало, — наказанье!Этот ветер нам несносен!»В это время, грустно воя,Шел медведь, слезой накапав.Он лицо свое больноеНес на вытянутых лапах.«Ночь! — кричал. — Иди ты к шуту,Отвяжись ты, Вельзевулша!»Ночь кричала: «Буду! Буду!»Ну и ветер тоже дул же!Так, скажу, проклятый ветерДул, как будто рвался порох!Вот каков был русский север,Где деревья без подпорок.

Солдат