Педро Кальдерон - Стойкий принц Страница 10

Таруданте

Не мог достичь я до сегодня,

О, Феникс нежная, блаженства

Служить тебе как твой невольник,

Быть может, заслужу теперь

Блаженство пред тобой склониться

И, пав к ногам твоим покорно,

Просить, чтоб руку ты дала мне

В обмен поверженной души.

Феникс

Пусть победительный властитель

Вниманье там не расточает,

Где чувствуют к нему почтенье,

Пусть цену знает он свою.

Мулей (в сторону)

Кто это видит пред собою

И сам себя не убивает,

Чего он ждет?

Царь

Владыка светлый,

Не знал я, что идешь ты в Фее,

Итак, прости, что принимаю

Тебя не с пышностью достойной.

Таруданте

Мое отсутствие могу я

Продлить на самый краткий срок;

И если, как мы предположим,

Посланник мой сюда явился,

Чтоб увезти мою супругу,

Как соизволил ты решить,

Пусть самоличное прибытье

В вину мне вменено не будет,

И пусть увижу я скорее

Свершенье счастья моего.

Царь

Во всем меня ты побеждаешь:

Твой долг тебе уплачен будет,

Ты должен быть освобожденным

От этих мыслей и забот,

И так как нам грозят войною,

Ты должен поспешить с отъездом,

Не то пересечет проходы

Прибытье португальских войск.

Таруданте

Мне все равно, я с сильным войском,

Так численны мои отряды,

Что все окрестные равнины

Как смута людных городов:

Я возвращусь во всеоружьи,

Чтоб быть твоим солдатом верным.

Царь

Мы поспешить должны, однако,

С твоим отъездом. Только в Фее

Должна прибыть сначала Феникс,

Дабы украсить этот город.

Мулей!

Myлей

Великий Царь!

Царь

Со стражей

Ты будешь Феникс провожать,

И по прибытии на место

Ты передашь ее супругу.

Мулей (в сторону)

Лишь этого недоставало

Для завершенья бед моих:

Когда меня не будет в Фесе,

Последнюю свою поддержку

Со мной Фернандо потеряет,

И будет вовсе одинок.

(Уходят.)

СЦЕНА 6-я

Улица в Фесе.

Дон Хуан, Брито и другие пленники, выносят Дон

Фернандо и сажают его на циновку.

Дон Фернандо

Кладите здесь меня, чтоб лучше

Я насладился блеском дня.

О, милосердный мой Создатель,

Как услаждаешь ты меня!

Когда многострадальный Иов

Такой же мукой был объят,

Он проклинал сиянье солнца,

Но был он во грехе зачат.

А я его благословляю,

Благоволенье Бога в нем,

И каждый луч есть возглас к Богу,

Поющий светом и огнем.

Брито

Так хорошо тебе, владыка?

Дон Фернандо

О, лучше, чем я заслужил!

Как много для меня благого

Ты, Царь Небесный, совершил.

Когда из мрачных подземелий

Я выхожу на свет дневной,

Даешь мне солнце, чтоб согреться:

Ты расточителен со мной.

Первый пленник

С тобой хотел бы я остаться,

Тебя утешить, видит Бог;

Но нужно нам идти работать

И удержать докучный вздох.

Дон Фернандо

Прощайте, дети.

Второй пленник

Горе, горе!

Третий пленник

Что может горестнее быть?

(Пленники уходят.)

Дон Фернандо

Со мной вы остаетесь оба?

Дон Хуан

Я тоже должен уходить.

Дон Фернандо

Что буду без тебя я делать?

Дон Хуан

Я ворочусь к тебе сейчас;

Чего-нибудь поесть ты должен.

Мулей, увы, покинул нас,

И нет нам более поддержки,

И должен я идти к врагу,

Но все же я пойду спокойно

И все исполню, что могу;

Хоть с невозможностью придется

Мне быть в сомнительной борьбе:

Никто не должен по указу

Напиться даже дать тебе,

И ничего не продавать мне,

За то, что я всегда с тобой.

Могли ль мы думать, что придется

Быть так караемым судьбой?

Но вот идут.

(Уходит.)

Дон Фернандо

О, если б мог я

В ком состраданье возбудить,

Чтобы хотя одно мгновенье

Еще в страданиях пожить!

СЦЕНА 7-я

Царь, Таруданте, Феникс,

Селин. - Дон Фернандо, Брито.

Селин

Великий государь, ты вышел

На улицу, где пред собой

Сейчас Инфанта ты увидишь.

Царь (к Таруданте)

Я пожелал пойти с тобой,

Чтоб ты мое величье видел.

Таруданте

Весьма ценю такой почет.

Дон Фернандо

Подайте милостыню, люди,

С мольбою нищий вас зовет,

Взгляните на меня, я болен,

Я предан тяжести скорбей,

Я, голодая, умираю,

И даже зверь между зверей

Всегда находит состраданье.

Брито

Здесь просят милостыню так:

Имейте состраданье, мавры,

О хлебе молит вас бедняк,

Святой ногою Магомета

Он заклинает вас о том.

Царь

Что веру он хранит в несчастьи

И в унижении таком,

Меня бесславит, оскорбляет.

Инфант, маэстре!

Брито

Царь зовет.

Дон Фернандо

Меня? Ты обманулся, Брито,

Не от меня он слова ждет:

Я не Инфант и не маэстре,

Я труп его, лишенный сил;

И я с землей соприкоснулся;

Инфант, маэстре - прежде был,

Не так мое названье ныне.

Царь

Коль быть Инфантом перестал,

Ответь мне просто как Фернандо.

Дон Фернандо

Теперь, хотя б с земли я встал,

К твоим ногам паду покорно.

Царь

Ты тверд в решении своем.

Смиренье это или храбрость?

Дон Фернандо

Поклон раба - перед Царем.

И так как я твой раб, и так как

Я нахожусь перед тобою,

С тобою говорить я должен:

Внимай, властитель мой и Царь.

Ты Царь, промолвил я, и если

Иной закон тобою правит,

Так беспредельна, так могуча,

Пышна божественность царей,

Что безусловно порождает

Она душевное величье;

И ты с великодушной кровью

Таишь способность сострадать;

Не только меж людей, но даже

Среди зверей названье это

Так властно, что закон природы

Ему покорствовать велит;

Так в разных книгах мы читаем

О первобытных общежитьях,

Что лев, могучий царь животных,

Когда нахмуривает лоб,

На нем встает короной грива,

Но он проникнут милосердьем,

Того, кто перед ним склонился,

Не растерзал он никогда.

В соленых пенных брызгах моря

Дельфин, властитель рыб, с короной

Серебряной и золотою

Из светло-синей чешуи,

Не раз, во время сильной бури,

Спасал на сушу погибавших {1},

Чтоб море их не поглотило.

Могучий реющий орел,

Которому воздушный ветер

На голове взбивает перья {2},

Царь птиц, приветствующих солнце,

Исполнен высшей доброты,

Чтоб человек не выпил смерти,

Которую жестокий аспид

Сокрыл во влаге серебристой,

К кристаллам примешавши яд,

Своими сильными крылами

И клювом возмущает воду.

И меж камней и меж деревьев

Мы видим той же власти знак:

Покрытый нежною коронкой,

Гранат, властитель над плодами,

Меняет цвет, когда отравлен,

И, погашая свой рубин,

Мерцает сумрачным топазом,

С оттенком обморочно-бледным.

Алмаз, перед которым силу

Теряет даже сам магнит,

Ему на верность присягая,

Так благороден, что измену

Хозяина изобличает,

И если раньше пред резцом

Он был непобедимо твердым,

По совершении измены

Становится как бы золою.

Так если меж зверей и рыб,

Меж птиц, камней и меж растений

Величье царское являет

Свою способность к милосердью,

Несправедливо, государь,

Чтоб меж людей она исчезла:

И для тебя не оправданье

Отличье твоего закона,

Бесчувственность везде одна.

Я не хочу тебя растрогать,

Чтоб ты, слезам моим внимая,

Дал жизнь мне царским состраданьем,

Я не прошу тебя о ней;

Я знаю, умереть я должен

От этой тягостной болезни,

Мои омрачены ей чувства,

Все тело от нее - как лед.

Я сознаю, я ранен смертью,

И чуть скажу какое слово,

Я чувствую, мое дыханье

Как острой шпаги лезвие.

Я знаю, наконец, я смертен,

И нет мгновений достоверных;

По этой-то причине разум

Устроил гроб и колыбель

Похожими по внешней форме,

Похожими по матерьялу.

Когда кого-нибудь мы просим,

Мы руки складываем так

И поднимаем их; когда же

Хотим мы что-нибудь отбросить,

Мы то же делаем движенье,

Но опускаем руки вниз.

Когда рождаемся мы к жизни,

То в знак того, что мир нас ищет,

Он в колыбель нас принимает,

Которая открыта вверх.

Когда же презреньем или гневом

Он пожелает нас отбросить,

Он вниз тогда роняет руки,

И тот же самый инструмент

Меняет смысл при той же форме,

И, сохраняя ту же сущность,

Что было кверху колыбелью,

То книзу превратилось в гроб.

Так близко мы живем от смерти,

Так тесно при рожденьи нашем

Сливаются, черта с чертою,

И колыбель и ложе мглы.

Чего ж он ждет, кто это слышит?

Кто это знает, что он ищет?

Не жизни, в этом нет сомненья,

А смерти: я о ней прошу;

Пусть небо даст мне исполненье