Невоспетые жрицы Вселенной - Юлия Вадимовна Клименко Страница 10

Мешок у старухи Куантяй старый уже, сколько поведал на своих кругах Драгоценной жизни. Где-то протёрся, где-то и вовсе продырявился, но незаменим он для старухи, любит она его и ни за что в жизни не променяла бы его на новенький. Ну это, как и все бабули.

Шагает она между кольцами Сатурна, изворачиваясь от острых камней, что летят по чёткой окружности. Разгребает руками собрание метеоритов, ругается на пронизывающие вихри: «Скорее бы косточки уже погреть на Меркурии…»

Задумалась старушка и тут – раз! Споткнулась о звезду! Чертыхнулась про себя, оглядывается: вот тебе на, куб с шестью гранями вылетел. Встала с колен, отряхнулась и говорит: «Эх, люди всё равно используют только две грани – чёрную и белую, плохую и хорошую, правильную и неправильную, по-другому не умеют. А значит, не пригодится им этот куб!» – и оставила его валяться.

Идёт себе дальше, насвистывает мелодию. Что-то вспомнила из молодости, даже улыбнулась. Тут откуда не возьмись – грохот! Как испугалась старуха Куантяй, как вздрогнула, аж мешок из рук вывалился.

«Проклятые молнии, сколько миллиардов лет хожу через вас, а всё пугаете меня, как в первый!» – прокричала Куантяй наверх, пригрозив кулаком.

Делать нечего, надо поднимать куль.

«Так, всё ли на месте?», – задумчиво бормочет старуха, перебирая руками содержимое. «Перископ, что позволяет люди узко видеть – есть. Иллюзия гнева – здесь. Проекция влюблённости – тоже на месте. Все атрибуты, что отделяют людей от реальности на месте. Что ж, пора продолжить путь».

Шагает старуха, уже будучи начеку. Нельзя больше давать этим молниям повода высмеивать её рассеянность! В очередной раз даёт себе слово больше не пугаться их. Много ли, мало ли вселенского времени вытекает, тысячи ли, сотни пространств проходит Куантяй, устала она. Думает присесть на газовое облако, отдохнуть.

Долго ли, коротко ли сидит старуха, смотрит вдаль: «Ладно, пора и честь знать». Берёт в руки мешок, чтобы перекинуть его на горб, и тут замечает, как расходятся нитки под чем-то тяжёлым: бам, что-то падает вниз. Еле успевает старуха изловчиться, чтобы поймать.

«Батюшки, гнев выпал! Даже не хочу представлять, что бы со мной было, если бы я его потеряла! Ведь люди без него – никуда! Это единственная вещь, что способна настолько изменить их жизни. Сколько проверенных годами дружб он рушит, сколько нежной любви из-за него истончается, сколько крупных благ оказывается ничтожеством в руинах, что осталось после гнева», – причитает бедная Куантяй, безуспешно пытаясь прийти в себя.

«А следом-то за гневом, смотри-ка, и предвзятость лежала! Тоже, небось, норовила упасть! Матушки, страх-то какой! Человек ни дня не может прожить без предвзятости, это для него – что кислород. Как же тогда они оценивать других будут? Даже гадать не хочется!»

Утолкала старуха всё путём в куль, да пошла дальше. Вот уж и Юпитер на горизонте. А где Юпитер, там и до Марса рукой падать, а значит, и до Земли. Ничего Куантяй больше не уронит, будет бережно относиться к мешку, ведь там такие важные для всего человечества вещи. Без этих вещей мы не можем знать, каким был этот мир. Известно лишь одно – он точно был бы иным. Хорошо ли, плохо ли, но другим он не будет. Ведь старуха Куантяй ни для одной человеческой цивилизации не потеряла этих вещей. А значит, и людям не придётся менять свои принципы, оздоравливать свою карму и заботиться о чём-то, кроме своих интересов.

Часть третья: дневник

Суть буддизма очень обобщённо

Это не религия, как сложилось моё мнение. Это стиль жизни. Здесь нет ничего мистического. Нет чудес и магии. Нет идолопоклонства. Нет страдальческого замаливания грехов. Нет праведного гнева.

Буддизм по внутренним ощущениям сравним с лёгким размеренным дыханием во всех смыслах контекста.

Буддизм также можно считать исключительно образом жизни ещё и потому, что он отлично соотносится с наукой. А всё потому, что эта религия исходит истоком от человеческой рефлексии, а не из Божьих уст, от Божьего Сына. Её создал принц, который хотел приять три неизбежных вещи: болезнь, старость и смерть.

Это некая срединность между атеизмом и верой в мистику. Забавный факт: религия околомистична, хоть мистику и отрицает. Более того, я бы даже сказала, что буддизм за гранью атеизма, потому как он не только отрицает идолопоклонничество и более направлен на практику, чем на веру, но предлагает воспринимать окружающий мир как матрицу. Нас – нет. Ничего нет. Весь мир, что мы видим, разыгрывается в нашем воображении. Таким образом, всё, что приносит нам боль, – ненастоящее. А раз то, что расстраивает нас, является плодом наших доводов и предрассудков, то эту задачу можно точно так же в голове и решить: с помощью стремления к нирване через медитацию. Медитировать можно без каких-либо мыслей, наблюдая лишь за звуком своего дыхания. А можно – анализируя информацию, что ты получил в ламриме (учение о буддизме).

Буддизм в Таиланде

Тхеравада – наиболее распространённая ветвь буддизма в Таиланде. Суть в тотальном лишении себя физических благ, но с хождением по «срединному пути» (не из крайности в крайность). Например, между такими опциями, как: «провести бессонную ночь», «спать целый день» и «спать ровно столько, чтобы поддерживать своё существование» третий вариант будет срединным. Конечно, иначе о какой нирване речь, если твоё физическое тело постоянно даёт о себе знать потребностями.

Здесь религия и политика неразрывно связаны между собой. Король является представителем божества. В связи с этим критика религии и оскорбление монарха запрещены.

Буддизм на пальцах

Я не осознавала, однако очень часто встречалась с постулатами буддизма на просторах «Тиктока». Это были те самые картинки с надписями, призывающими «наконец, проснуться», потому что «мы сами себе Бог». И дело даже не просто в том, что мы сами управляем своей жизнью, а что нас как таковых не существует. Мы сами и есть Создатель. Сон это или воображение, а может, и реальная реальность, кто знает? Суть такова: мы – это не наша физическая оболочка. Мы – это пустота. А всякое «ничто» тоже «что-то», а любое «что-то» имеет формы, так вот и мы заимели форму.

Это натолкнуло меня на мысль: «Почему я решила вообразить себе именно такую жизнь, какой живу. Уверена, можно было что-то и поинтереснее себе представить, так сказать,