Федор Сологуб - Том 3. Восхождения. Змеиные очи Страница 11

«Угас дневной надменный свет…»

Угас дневной надменный свет,Угомонились злые шумы, –И наступает ваш рассвет,Благие творческие думы.

Темнее сумрак за окном,Светлее кроткая лампада.В уединении ночномУспокоение, отрада.

Преображается в мечтахДневное горькое томленье,И всё, что было злость и страх,Теперь – смиренное моленье,

Благоухая и звеня,Восходит к Божьему престолу,А тени суетного дняСкользя, бледнея, никнут долу.

«Быть простым, одиноким…»

Быть простым, одиноким,Навсегда, – иль надолго, – уйти от людей,Любоваться лишь небом высоким,Лепетание слушать ветвей,Выходить на лесные дорогиБез казны золотой, без сапог,Позабыв городские чертогиИ толпу надоедливых, тёмных тревог.

Но на всякой тропинкеКто-нибудь да идётИ в руках иль корзинкеЧто-нибудь да несёт.Всюду крики, ауканье, речи,И ребячий бессмысленный смех,И ненужные, глупые встречи,И бренчанье ненужных потех.И одежды веригам подобны,И деньгами оттянут карман,И голодные нищие злобны,И в домах притаился обман.

О, пустынная радость!О, безлюдье далёких равнин!Тишины безмятежная сладость,И внимающий – только один.

Милый брат мой, вздымающий крыльяВыше леса и туч,Из отчизны тупого бессильяУнеси меня, сладкою мукой измучь…

«Радость навек для тебя недоступна…»

Радость навек для тебя недоступна,Напрасны одинокие мечты,Не потому, что ты преступна,Не потому, что безумна ты.

Как ангел чистый и непорочный,Утраченный небесною семьёй,Ты томишься звездой полуночнойНад преступной и безумной землёй.

О, зачем в этом мире ужасномПосреди этих злых людейТомишься ты пламенем напрасным,Забытая родиною своей!

«Склоняясь к смерти и бледнея…»

Склоняясь к смерти и бледнея,Ты в красоту небес вошла.Как безнадёжная лилея,Ты, умирая, расцвела.

Такой красы наш мир не знает, –Ей подобает тишина,Её весёлость не прельщает,Её не радует весна.

В ней – неземная благостыня,В ней – вечной тайны благодать.Она – нездешняя святыня, –Пред ней – склониться и молчать.

«Дни безрадостно-пустынны…»

Дни безрадостно-пустынны,Верный спутник мой – тоска,И она, и я невинны,Что свобода далека.

Для меня закон – смиренье,Удаленье от борьбы,И безмолвное терпеньеВ испытаниях судьбы.

Жизнь моя над суетоюВознеслась, земле чужда,Предначертанной стезёю,Непорочная звезда.

«Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье…»

Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье,  Пронизаны лучи.Создатель мой, прости моё страданье  И смеху научи.

Сухая пыль вздымается с дороги,  Каменья на пути.Наскучило в медлительной тревоге  Невесть куда идти.

Томят меня, как знойное дыханье,  Небесные лучи.Создатель мой, прости моё скитанье,  Покою научи.

«Мечта далёких вдохновений…»

Мечта далёких вдохновений,Любовь к иному бытию,Стреми вдали от воплощенийТвою эфирную ладью.

С моим болезненным томленьемСвятой тоски не сочетай,Обрадуй призрачным явленьемИ, невозвратная, растай.

«По тем дорогам, где ходят люди…»

По тем дорогам, где ходят люди,В часы раздумья не ходи, –Весь воздух выпьют людские груди,Проснётся страх в твоей груди.

Оставь селенья, иди далёко,Или создай пустынный край,И там безмолвно и одинокоЖиви, мечтай и умирай.

«В чародейном, тёмном круге…»

В чародейном, тёмном круге,  всё простив, что было днём,Дал Я знак Моей подруге  тихо вспыхнувшим огнём.

И она пришла, как прежде,  под покровом темноты.Позабыл Я все вопросы,  и спросил Я: «Кто же ты?»

И она с укором кротким  посмотрела на Меня.Лик её был странно бледен  в свете тайного огня.

Вкруг неё витали чары  нас обнявшего кольца, –И внезапно стал Мне внятен  очерк близкого лица.

«Венком из руты увенчали…»

Венком из руты увенчалиМеня суровые печали, –И охладела мысль моя,В душе смирилася тревога,Сужу отчётливо и строго,Моей неправды не тая.

Не поклоняюсь я иному,Ни богу доброму, ни злому,Но и не спорю тщетно с ним:Творцу ль сердиться на созданья?Огню ль в минуту угасаньяРоптать на пепел и на дым?

Всё благо, – только это телоВ грехах и в злобе закоснело,Но есть могила для него, –И смерть бесстрастно я прославлю,И так же всё легко поправлю,Как создал всё из ничего.

«Преодолел я дикий холод…»

Преодолел я дикий холодЗемных страданий и невзгод,И снова непорочно молод,Как в первозданный майский год.

Вернувшись к ясному смиренью,Чужие лики вновь люблю,И снова радуюсь творенью,И всё цветущее хвалю.

Привет вам, небеса и воды,Земля, движенье и следы,И краткий, сладкий миг свободы,И неустанные труды.

«Огонь, пылающий в крови моей…»

Огонь, пылающий в крови моей,Меня не утомил.Ещё я жду, – каких-то новых дней,Восстановленья сил.

Спешу забыть все виденные сны,И только сохранитьПривычку к снам, – полуночной весныПылающую нить.

Всё тихое опять окрест меня,И солнце и луна, –Но сладкого, безумного огняДуша моя полна.

«Все были сказаны давно…»

Все были сказаны давноЗаветы сладостной свободы, –И прежде претворялись водыВ животворящее вино.

Припомни брак еврейский в Кане,И чудо первое Христа, –И омочи свои устаВодою, налитой в стакане.

И если верный ученикВ тебе воскреснет, – ток прозрачныйРассеет сон неволи мрачной,Ты станешь светел и велик.

Что было светлою водою,То сердцем в кровь претворено.Какое крепкое вино!Какою бьёт оно струёю!

«От курослепов на полях…»

От курослепов на поляхДо ярко-знойного светилаВ движеньях, звуках и цветахЦарит зиждительная сила.

Как мне не чувствовать еёИ по холмам, и по оврагам!Земное бытие моёОна венчает злом и благом.

Волной в ручье моём звеня,Лаская радостное тело,Она несёт, несёт меня,Её стремленьям нет предела.

Проснулся день, ликует твердь,В лесу подружку птица кличет.О, сила дивная, и смертьТвоих причуд не ограничит!

«Яркой одет багряницей…»

Яркой одет багряницей,Гладко власы расчесав,Тихо идёт он с цевницейМежду увлаженных трав.

Очи отверстые кротки,Как у невинных невест,И на руке его чётки,И на груди его крест.

Шествует тихо в зелёномБлагоуханном саду.Чёрным одетый хитоном,Робко за ним я иду.

«Целуйте руки…»