Адам Мицкевич - Стихотворения и поэмы Страница 12

Пора бы в путь собраться,

Нет, ждут, как прежде, братца,

Прошла весна, и к лету

О нем помина нету.

Хозяйство тут завидно,

Хозяйка миловидна,

Вдвоем тут загостились,

Вдвоем в нее влюбились.

Надежды не помогут,

Сомнений не избыть,

Вдвоем с ней жить не могут,

А без нее - не жить!

Чтоб все решить по чести,

Идут к невестке вместе.

"Хотим промолвить слово,

Не будь же к нам сурова.

Уже почти что год

Мы брата ждем напрасно,

Ты молода, прекрасна,

Но молодость пройдет,

Пусть нелегка утрата,

Возьми за брата - брата".

Они умолкли оба,

Их стала ревность жечь,

В глазах сверкнула злоба,

Бессвязной стала речь,

В сердцах вражда до гроба,

Рука сжимает меч.

Невестка, видя это,

Не в силах дать ответа

И просит обождать.

Она бежит опять

Туда, где на поляне

Ручей и старый бук.

К избушке мчится пани,

Стучится в дверь - тук-тук!

И старику с начала

Всю правду рассказала.

"Как быть, скажи, отец?

Объяла братьев злоба:

Они милы мне оба;

Так с кем же - под венец?

Есть дети, есть достаток,

Есть деревень с десяток,

Хотя живется хуже,

Чем я жила при муже.

Мне счастья бог не судит,

Замужества не будет.

Как мне уйти от кары?

Чуть ночь - опять кошмары:

Едва сомкну ресницы,

Трах! - настежь дверь светлицы,

Вскочу - и ухо слышит,

Как он идет, как дышит,

Мне слышен шаг, отец,

Я вижу - он... мертвец!

Склонился к изголовью

С ножом, залитым кровью,

Из пасти искры сыплет,

Меня терзает, щиплет.

Ах, что это за страх!

Не жить мне в тех стенах,

Мне счастья бог не судит,

Замужества не будет!"

Сказал ей схимник старый:

"Злодейства нет без кары,

Но, слыша покаянье,

Смягчает бог страданье.

Такое знаю слово

Чудотворящий знак:

Захочешь - муж твой снова

Вернется в мир. Ну, как?"

"Воскреснет? Боже правый!

Нет! только не сейчас!

Навеки нож кровавый

Разъединяет нас.

Пусть я достойна кары,

Снесу любые кары,

Но только б не кошмары.

Все брошу - дом, веселье

И в монастырской келье

От всех укроюсь глаз.

Но это!.. Боже правый!

Нет, только не сейчас!

Навеки нож кровавый

Разъединяет нас!"

Вздохнул старик в печали,

Лишь слезы замерцали,

И заслонил старик

Ладонью скорбный лик.

"Ступай, венчайся в храме.

Мертвец навеки в яме.

Себя ты не тревожь,

Он канул в мрак унылый,

Не выйдет из могилы,

Пока не позовешь".

"Но как мне быть, отец?

Но с кем же - под венец?"

"Вернейшая дорога

Отдаться воле бога.

Чуть свет, с росою ранней,

Пусть братья на поляне

Цветов нарвут и вместе

Сплетут венки невесте,

На них оставят метку

Тесемку или ветку,

Пусть в алтаре положат,

И тут господь поможет:

Чей ты венок возьмешь,

С тем под венец пойдешь".

Обрадовалась пани:

Скорее - под венец!

Не страшен ей мертвец,

Все решено заране:

Во сне ли, наяву

Его не призову!

Повеселела пани,

За дверь - и на поляне,

Домой во мраке ночи

Помчалась что есть мочи.

Мелькает лес, поляны,

Захватывает дух,

И ловит чуткий слух

Какой-то шепот странный.

Кто это там, незваный?

Ночная шепчет глушь:

"Я муж твой! Слышишь? Муж!"

Чу! Снова шепот странный.

Бегом! Все как во сне,

Мурашки по спине,

Как страшен мрак бездонный.

Кто это? В чаще стоны.

И снова шепчет глушь:

"Я муж твой! Слышишь? Муж!"

Час близится. В усадьбе

Приготовленья к свадьбе,

Во двор выходят братья,

Невеста в белом платье

Стоит среди подруг

И в их толпе веселой

Идет под свод костела,

Берет венок. Застыли

В молчанье все вокруг.

Венок сплетен из лилий!

"Не ты ли сплел? Не ты ли?

Кто? Кто же мой супруг?"

Выходит старший брат,

Смеется, пляшет, рад,

Пылают щеки маком.

"Он мой, венок! Он мой!

Моей сплетен рукой,

Моим отмечен знаком

Приметною тесьмой!

Он мой, он мой, он мой!"

"Ложь! - закричал второй.

Пойдемте все из храма

К могиле над рекой,

Туда пойдемте прямо,

Где собственной рукой

Цветы сорвал я в чаще

Над речкою журчащей.

Он мой, он мой, он мой!"

В неукротимой страсти

Так братья горячи!

Схватились за мечи

И рвут венок на части.

Жестокий вспыхнул бой.

"Он мой, он мой, он мой!"

Дверь настежь. Вмиг погасло

Во всех лампадах масло,

И, в саване до пят,

Знакомая фигура

Возникла - все дрожат,

Возникла - смотрит хмуро.

И -= - голос гробовой:

"Венок не ваш, а мой!

Цветы - с моей могилы,

Меня венчай, прелат!

Жена! Я здесь - твой милый,

Твой муж! А вам я - брат!

Спасетесь вы едва ли:

Мои цветы вы рвали.

Я здесь. Я муж и брат.

Вас обуяла злоба.

Я к вам пришел из гроба,

Теперь идемте в ад!"

Постройка задрожала,

Обрушился портал,

Разверзлась глубь провала,

И рухнул храм в провал.

Над ним, как на могиле,

Белеют чаши лилий

И так растут высоко,

Как пан лежит глубоко.

[Май 1820 г.]

ДУДАРЬ

Романс

(На тему народной песни)

Кто этот старец сереброгривый,

Куда голубчик плетется,

Его под ручки ведут два хлопца,

Ведут мимо нашей нивы.

Запел, за лиру свою берется,

Дуть в дудочки хлопцы ладят.

Окликну старца, пускай вернется,

Под тем пригорком присядет.

"К нам на досевки пожалуй, старец,

Да с нами повеселись-ка!

Попей, искушай! Деревня близко

Переночуешь, скиталец!"

Внял, поклонился, уселся старец,

С ним рядом хлопцы садятся

На наши игры полюбоваться,

На деревенский наш танец.

Звучат свистульки и погремушки,

Валежник в кострах пылает;

Девицы скачут, поют старушки,

Досевки они справляют.

Но смолкли дудки и погремушки,

И возле костров нет люда

Бегут девицы, спешат старушки

Туда, где присел дед-дударь.

"Ах, как мы рады! Дед-дударь, здравствуй!

В веселый ты час явился!

Идешь, наверно, из дальних странствий?

Озяб ты и утомился!"

К огню подводят, к столу из дерна

Сажают, на первом месте;

Подносят меда, прося покорно

Откушать со всеми вместе.

"Мы видим лиру, мы дудки видим.

Сыграйте же добрым людям!

Набьем вам сумки, уж не обидим

И благодарны вам будем!"

В ладоши хлопнул: "Уймитесь, дети!

Уймитесь! Ну, ладно, коль уж

Вы так хотите - могу вам спеть я.

Но что ж вам петь?" - "Что изволишь!"

Взял в руки лиру. И медом сладким

Грудь старческую согрел он.

За дудки взяться мигнул ребяткам

И тронул струны, запел он.

"Где Неман льется, там путь мой вьется.

К селу от села шагаю

Через дубравы, через болотца

И песенки распеваю.

И внемлют люди, но все ж едва ли

Мое им понятно слово.

Смахну слезу я, вздохну и снова

Шагаю в дальние дали.

А кто поймет уж, так тот в печали

В ладони белы ударит,

В ответ на слезы слезой подарит,

И я уж не двинусь дале".

Тут замолчал он и, озирая

Народ на лужочке этом,

Нахмурив брови: "А кто ж такая

Прислушалась в стороне там?"

А там пастушка плетет веночек,

Сплетает и расплетает,

А рядом с нею ее дружочек

Веночком ее играет.

На лике девы покой душевный,

Опущены долу очи;

Стоит не радостной и не гневной,

Задумчива только очень.

И, как колеблет свой стан травинка,

Хоть ветер уже не дышит,

Вот так над грудью дрожит косынка,

Хоть вздоха никто не слышит.

С груди рукою она снимает

Какой-то листочек вялый,

О чем-то шепчет, глядит, бросает,

Сердясь на него, пожалуй.

И отступила, отворотилась

И ввысь повела глазами,

И вдруг румянцем лицо покрылось,

Покрылись глаза слезами.

И щиплет струны старик безмолвный,

На девушку он воззрился;

Взор соколиный, вниманья полный,

Как будто ей в сердце впился.

Он поднял чашу, и медом сладким

Грудь старческую согрел он;

За дудки взяться мигнул ребяткам

И тронул струны, запел он:

"Для кого в венок вплетаешь

Лилии, тимьян и розы?

Ах, счастливца увенчаешь,

Для него венок сплетаешь!

Любишь! Как ты ни скрываешь

Выдают румянец, слезы.

В свадебный венок вплетаешь

Лилии, тимьян и розы!

Одному в венок вплетаешь

Лилии, тимьян и розы,

А другого отвергаешь

Не ему венок сплетаешь!

Коль счастливцу ты вручаешь

Лилии, тимьян и розы,

Так несчастному отдай уж

Хоть румянец свой и слезы!"

Пошли тут толки да пересуды,

Вздыхая, заговорили:

"Знакома песня для добра люда,

Но кто ее пел - забыли!"

И поднял руку печальный старец.