Владимир Нарбут - Стихотворения Страница 12

НА КОЛОКОЛЬНЕ

Синий купол в бледных звездах,Крест червонней поздней ржи.Летом звонким режут воздухОстрокрылые стрижи.

А под маковкой за ушиКто-то Темный из села,Точно бронзовыя груши,Прицепил колокола.

И висят они, как серьги,И звонят к Христову дню.В меловой живя пещерке,Голубь сыплет воркотню.

Вот, в ветшающие сениПоднимается старик.И кряхтят под ним ступени,И стенной добреет Лик.

И рукой дрожащей гладитБронзу сгорбившийся дед:Ох, на плечи в тихом ладеНавалилось много лет!

Стелет рваною овчинойНа скамейке свой тулуп,Щурит око на овиныИ жует трясиной губ.

ПРЕДУТРЕННЕЕ

Свежает. В побледневшем небеЕще стоит одна звезда.Она четка, как яркий жребий,Красна, как медная руда.

Но и она жива минутой,Но и она потухнет вдруг!Каймой широкой и согнутойУшел в туманы росный луг.

И на пригорке посизевшемЗаметны знаки уж утра:Обдаст лицо теплом осевшимИ дымом позднего костра.

ЧЕРНАЯ СМОРОДИНА

Как тошнотворно пахнут листьяСмородины — не красной — черной!..А берег речки все скалистейИдет извилиной узорной.

Короче тени. Но под ними —В воде синей тростник стоит,Крупнее рыбы, будто в дыме.Их плавники струя двоит.

Скал раскаленная оградаПод солнцем стойким горяча.И тянет вянущей прохладойК бассейну светлого ключа.

Тут искупаться бы. Но коруСмородина на зное жжет.Дурман плывет. Восходит в гору.И тяжким тленьем обдает…

«Сверкали окна пред грозой…»

Сверкали окна пред грозой,Как полированная сталь.И дождь косой шел полосой,И грохотала грузно даль.

Лес понижал и посерелВ колонне первой дождевой.И хутор скорбно присмирелИ стал заплаканной вдовой.

Зернистый дождь по камышуПокатых крыш застрекотал.И в огороде чрез межуКрапиву ветер закатал.

Но скоро шумное кареВождь тучевой к реке увел.Сияет в млечном серебреБерезы влажный ствол.

«Вода в затоне нежна, как мрамор…»

Вода в затоне нежна, как мраморГолубоватый и сквозной.В скалистом гроте гурьба караморПережидает скудный зной.

Блестит сухая там паутина,Белеет воздух — молоко.А под вербою, зарывшись в тину,Лягушка дышит глубоко.

ПОД ВЕЧЕР

Уж вечер недалек, и с поля тянетСтруей пахуче-ровной ветерок.И знаешь: за пригорком сено вянет,И цвет травы, как старый хром, поблек.

И, утомленная теплом душистым,На отдых собирается земля.Сафьяном золотеюще-лучистымЗакат, грустя, подернул тополя.

Уж скоро вечер голубым потопом —С отливом зелени — зальет луга,И осторожный сумрак по окопамКанав сойдет, как призрак, в облога.

А ночь вновь будет душной и беззвездной…Вновь из зарниц гудящих семя грозНа нивы упадет, краснея, слезно…Как пахнет теплой сыростью берез!..

Густеет мгла… И голубиной стаиНад садом снежные летят клочки.Уж мчат, над черной липою блистая,—Как будто смотришь в белые очки…

ЗНОЙНЫЕ ТРУБЫ

Как в накаляемой печи,В тиши лиловый воздух гас,И солнца желтые мечиПронзали полдня первый час.

Как разноцветный пыльный хлам,Пылал под зноем огород.На кухне трубы по угламРаскрыли жадно черный рот.

И, точно жала, языкиИх колебались, но острей —В зловещем пламени легки —Крыл бархатных нетопырей.

Жизнь отмирала. Даже кустКрапивы ржавой под окномУвял, зачах. И был он пустПод зыбью тронутым огнем.

И, глядя на полы, во мглу,Вся, как змея в клубке, груба,Согнув колено по углу,Зияла черная труба.

ЗАХОЛУСТЬЕ

Прилипли хаты к косогору,Как золотые гнезда ос.Благоговейно верят взоруРяды задумчивых берез.Как клочья дыма, встали купы,И зеленеет пена их.А дали низкие — и скупы,И скрытны от очей чужих.Застенчиво молчит затишье,Как однодневная жена.И скромность смотрит серой мышьюИз волоокого окна.А под застрехой желто-снежной —Чуть запыленный зонтик ос.И веет грустью безнадежнойОт косогора, хат, берез.

ТОРФ

Поэма

Торф, слегка коричневатый,У спокойных зреет вод,Мягкий, как волокна ваты,И сырой — из года в год.

Глохнет он, покрытый илом,Заложенный веком здесь,Весь — подвластный тайным силам,Весь — сожжений тайных смесь.

Огоньки по нем блуждаютВ ночь пред душною грозой,И туманы пеной тают,Восходя к селу косой.

Погруженный в сон тяжелый,Редко дышит ядом он,Но тогда идет на долыТихий-тихий странный звон.

И баюкает сень гая,И колышет в поле ржи,Умирая, угасаяНад росою у межи.

А наутро — тот же самыйПласт лежит, как и лежал,И на нем из черной рамыТопь синеет, как кинжал.

Будто траурной каймоюВся она обведена.Не замерзнет и зимою,И никто не знает дна.

Как-то глупая короваОступилась, подойдя,—И пастух не слышал рева,И узнал, лишь счет сведя!..

С тех пор стадо издалека,Запоет когда весна,Торфяное видит око —Темень грязного окна.

Ниже — руслом, измененнымБуйной полою водой,Протекает полусонноМрамор ржаво-золотой.

И ручей реки потомок,Отошедшей, как Мамай,Не болтлив, не быстр, не громокВ мерном плеске струйных стай.

Нежный аир точит стрелыНа неведомых враговИ в канаву смотрит смело,Наклоняясь с берегов.

Черно-синие стрекозыПляшут, крыльями звеня.Облака белы, как козыНа горах в излучьи дня.

А под ними жадным окомТорф глядится в небосклон,Как во времени далекомУтонувший рыжий слон.

ШМЕЛИ

Мохнато-грузные шмелиБичуют воздух, золотясь,И синей радугой вдалиПлетут вдвоем на солнце вязь.

Друг друга хлопая с разбега,Совьются клубом, упадут:В траве прохладной стынет негаИ колокольчики цветут.

И, медленно ползя по стеблю,Как бы уверившись, что цел,Гудит… И крылья вдруг окрепли:В лазурь он снова улетел.

Другой лежит еще спокойноВ траве, как будто бы угас,Но тельце движется нестройно,Огнем блестят агаты глаз.

В тени от зноя сладок отдых.Но через миг уж и второйВ прозрачней аметиста водахМерцает солнечной игрой.

Лучи полудня горячи.А в доме — гул колоколов:То, как упругие бичи,Шмели шныряют у углов.

ОБЛАКА