Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 2) Страница 12

14

Российская судьба своеобразна,в ней жизненная всякая играпронизана миазмами маразмачего-нибудь, протухшего вчера.

15

Не зря мы гнили врозь и вместе,ведь мы и вырастили всех,дарящих нам теперь по честисвое презрение и смех.

16

Воздух вековечных русских споровпахнет исторической тоской:душно от несчетных прокуроров,мыслящих на фене воровской.

17

Увы, приметы и уликироссийской жизни возрожденной —раскаты, рокоты и рыкинародной воли пробужденной.

18

Если вернутся временавсех наций братского объятья,то, как ушедшая жена, —забрать оставшиеся платья.

19

Среди совсем чужих равнинтеперь матрешкой и винтовкойторгует гордый славянинс еврейской прытью и сноровкой.

20

Прохвосты, проходимцы и пройдохи,и прочие, кто духом ядовит,в гармонии с дыханием эпохилегко меняют запахи и вид.

21

В России после пробужденияопять тоска туманит лица:все снова ищут убеждения,чтобы опять закабалиться.

22

Сквозь общие радость и смех,под музыку, песни и танцыдерьмо поднимается вверхи туго смыкается в панцирь.

23

Секретари и председатели,директора и заместители —их как ни шли к ебене матери,они и там руководители.

24

В той российской, нами прожитой неволе,меж руин ее, развалин и обломков —много крови, много грязи, много боли —много смысла для забывчивых потомков.

25

Слепец бежит во мраке,и дух его парит,неся незрячим факел,который не горит.

26

Нас рабство меняло за долгие годы —мы гнулись, ломались, устали...Свободны не те, кто дожил до свободы,а те, кто свободными стали.

27

Послушные пословицам России,живя под неусыпным их надзором,мы сора из избы не выносили,а тихо отравлялись этим сором.

28

Часы истории — рывкамии глазу смертному невнятноидут, но, трогая руками,мы стрелки двигаем обратно.

29

Стал русский дух из-за жестокихрежимов, нагло-самовластных, —родильным домом дум высокихи свалкой этих дум несчастных.

30

Я мало, в сущности, знакомс душевным чувством, что свободен:кто прожил век под колпаком,тем купол неба чужероден.

31

В чертах российских поколенийчужой заметен след злодейский:в национальный русский генийзакрался гнусный ген еврейский.

32

От марша, от песни, от гимна —всегда со стыдом и несмеловдруг чувствуешь очень интимно,что время всех нас поимело.

33

Я свободен от общества не был,и в итоге прожитого веканету места в душе моей, где быне ступала нога человека.

34

Уже до правнуков наврядсумеет дух наш просочиться,где сок и желчь, где мед и яд,и смысла пряная горчица.

35

Играть в хоккей бежит слепой,покрылась вишнями сосна,поплыл карась на водопой,Россия вспряла ото сна.

36

Ровеснику тяжко живется сейчас,хотя и отрадно, что дожил,но время неслышно ушло из-под наско всем, кто намного моложе.

37

Сами видя в себе инородцев,поперечных российской судьбе,очень много душевных колодцевотравили мы сами себе.

38

Всегда из мути, мглы и мареваневыносимо черных днейохотно мы спешим на заревоболотных призрачных огней.

39

Российской бурной жизни непонятностьнельзя считать ни крахом, ни концом,я вижу в ней возможность, вероятность,стихию с человеческим яйцом.

40

Россия обретет былую стать,которую по книгам мы любили,когда в ней станут люди вырастатьтакие же, как те, кого убили.

41

Я, в сущности, всю жизнь писал о том, какмы ткали даже в рабстве нашу нить,достанет ли таланта у потомкадушой, а не умом нас оценить?

42

В России ни одной не сыщешь нации,избегнувшей нашествия зверей,рожденных от безумной радиации,текущей из несчетных лагерей.

43

Бурлит людьми река Исхода,уносит ветви от корней,и молча ждет пловца свободаи сорок лет дороги к ней.

44

Еврей весьма уютно жил в России,но ей была вредна его полезность;тогда его оттуда попросили,и тут же вся империя разлезлась.

45

Мы ушли, мы в ином окаянствеищем радости зренья и слуха,только смех наш остался в пространствефлегматичного русского духа.

46

Мой жизненный опыт — вчерашен,он рабской, тюремной породы,поэтому так ошарашеня видом иной несвободы.

47

Я скучаю по тухло-застойнойпошлой жизни и подлой морали,где, тоскуя о жизни достойной,мы душой и умом воспаряли.

48

Я уезжал, с судьбой не споря,но в благодетельной разлуке,как раковина — рокот моря,храню я русской речи звуки.

49

Я пишу тебе письмо со свободы,все вокруг нам непонятно и дивно,всюду много то машин, то природы,а в сортирах чисто так, что противно.

50

Навеки в нас российская простуда;живем хотя теплично и рассеянно,но все, что за душой у нас, — оттуданадышано, привито и навеяно.

51

Чисто русский, увы, человек —по душе, по тоске, по уму,я по-русски устроил свой веки тюрьму поменял на суму.

52

От моей еврейской головыприбыль не объявится в деньгах,слишком я наелся трын-травына полянах русских и лугах.

53

Боюсь с людьми сходиться ближе,когда насквозь видна их суть:у тех, кто жил в вонючей жиже,всегда найдется что плеснуть.

54

Один еврей другого не мудрей,но разный в них запал и динамит,еврей в России больше, чем еврей,поскольку он еще антисемит.

55

Игра словами в рифму — эстафета,где чувствуешь партнера по руке:то ласточка вдруг выпорхнет от Фета,то Блок завьется снегом по строке.

56

И родом я чистый еврей, и лицом,а дух мой (укрыть его некуда) —останется русским, и дело с концом(хотя и обрезанным некогда).

57

Люблю Россию: ширь полей,повсюду вождь на пьедестале...Я меньше стал скучать по ней,когда оттуда ездить стали.

58