Дмитрий Быков - Блаженство (сборник) Страница 13

«Среди пустого луга…»

Среди пустого луга,В медовой дымке дняЛежит моя подруга,Свернувшись близ меня.

Цветет кипрей, шиповник,Медвяный травостой,И я, ее любовник,Уснул в траве густой.

Она глядит куда-тоПоверх густой травы,Поверх моей косматойУснувшей головы —

И думает, какаяИз центробежных силРазмечет нас, ломаяОстатки наших крыл.

Пока я сплю блаженно,Она глядит туда,Где адская гееннаИ черная вода,

Раскинутые руки,Объятье на крыльце,И долгие разлуки,И вечная – в конце.

Пока ее гееннойПугает душный зной —Мне снится сон военный,Игрушечный, сквозной.

Но сны мои не вещи,В них предсказаний нет.Мне снятся только вещи,И запахи, и цвет.

Мне снится не разлука,Чужая сторона,А заросли, излукаИ, может быть, она.

И этот малахитныйКовер под головой —С уходом в цвет защитный,Военно-полевой.

Мне снятся автоматы,Подсумки, сапоги,Какие-то квадраты,Какие-то круги.

Стихи о принцессе и свинопасе

Над пейзажем с почти прадедовской акварели —Летний вечер, фонтан, лужайка перед дворцом,На которой крестьяне, дамы и кавалерыПоздравляют героев с венцом и делу концом,Над счастливым финалом, который всегда в запасеУ Творца в его поэтической ипостаси(Единение душ, замок отдался ключу), —Над историей о принцессе и свинопасеОпускается занавес раньше, чем я хочу.

Поначалу принцессе нравится дух навоза,И привычка вставать с ранья, и штопка рванья —Так поэту приятна кондовая, злая прозаИ чужая жизнь, пока она не своя.Но непрочно, увы, обаянье свиного духаИ стремленье интеллигента припасть к земле:После крем-брюле донельзя хороша краюха,Но с последней отчетливо тянет на крем-брюле.А заявятся гости, напьются со свинопасом —Особливо мясник, закадычнее друга нет, —Как нажрется муж-свинопас да завоет басом:«Показать вам, как управляться с правящим классом?Эй, принцесса! Валяй минет… пардон… менуэт!Потому я народ! У народа свои порядки!Никаких, понимаешь, горошин. А ну вперед!»Он заснет, а она втихаря соберет манаткиИ вернется к принцу, и принц ее подберет.

Или нет. Свинопас научится мыться, бриться,Торговать свининой, откладывать про запас —Свинопасу, в общем, не так далеко до принца,В родословной у каждого принца есть свинопас…Обрастет брюшком, перестанет считать доходы —Только изредка, вспоминая былые годы,Станет свинкой звать, а со зла отбирать ключиИ ворчать, что народу и бабам вредны свободы.Принц наймется к нему приказчиком за харчи.

Есть и третий путь, наиболее достоверный:Ведь не все ж плясать, не все голоском звенеть.Постепенно свыкаясь с навозом, хлевом, таверной,Свинопасом, стадом, – принцесса начнет свинеть.Муж разлегся на солнцепеке, принцессу чешет —Или щиплет, когда заявится во хмелю, —Та начнет обижаться, хрюкать, а он утешит:«Успокойся, милая, я ведь тебя люблю!»

Хорошо мне бродить с тобою по кромке леса.Середины нет, а от крайностей Бог упас.Хорошо, что ты, несравненная, не принцесса,Да и я, твой тоже хороший, не свинопас.Вечно рыцарь уводит подругу у дровосека,Или барин сведет батрачку у батрака,И уж только когда калеку любит калека —Это смахивает на любовь, да и то слегка.

«Всякий раз, как пойдет поворот к весне…»

Всякий раз, как пойдет поворот к веснеОт зимы постылой,Кто-то милый думает обо мнеСо страшной силой.

Чей-то взгляд повсюду за мной следит,Припекая щеку.Сигарета чувствует – и чудит,Обгорая сбоку.

Кто-то следом спустится в переход,В толпе окликнет,Или детским именем назовет,Потом хихикнет,

Тенью ветки ляжет на потолок,Чирикнет птичкой,То подбросит двушку, то коробокС последней спичкой —

За моим томленьем и суетойСледит украдкой:Словно вдруг отыщется золотой,Но за подкладкой.

То ли ты, не встреченная покаВ земной юдоли,Опекаешь, значит, издалека,Чтоб дожил, что ли, —

То ли впрямь за мной наблюдаетБог Своим взором ясным:То подбросит двушку, то коробок,То хлеба с маслом,

Ибо даже самый дурной поэт,В общем и целом,Подтверждает вечный приоритетДуши над телом.

Вариации-4

Как всякий большой поэт, тему отношений с Богом он разворачивает как тему отношений с женщиной.

1. Сказка

В общем, представим домашнюю кошку, выгнанную                                                             на мороз.Кошка надеялась, что понарошку, но оказалось —                                                               всерьез.Повод неважен: растущие дети, увеличенье семьи…Знаешь, под каждою крышей на свете лишние                                                          кошки свои.

Кошка изводится, не понимая, что за чужие места:Каждая третья соседка – хромая, некоторые —                                                            без хвоста…В этом она разберется позднее. Ну, а пока, в январе,В первый же день она станет грязнее всех,                                                 кто живет во дворе.

Коль новичок не прошел испытанья —                                               не отскребется потом,Коль не сумеет добыть пропитанья – станет                                                   бесплатным шутом,Коль не усвоил условные знаки – станет изгоем                                                                 вдвойне,Так что, когда ее травят собаки, кошки на их стороне.

В первый же день она скажет дворовым, вспрыгнув                                                      на мусорный бак,Заглушена гомерическим ревом местных котов                                                                    и собак,Что, ожиданием долгим измаян – где она бродит?                                                                    Пора! —К ночи за нею вернется хозяин и заберет со двора.

Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду вниз не сойдет                                                                    человек!Вам-то помойную вашу свободу мыкать в парадной                                                                        вовек!Вам-то навеки – полы, батареи, свалка, гараж, пустыри…Ты, что оставил меня! Поскорее снова меня забери!

Вот, если вкратце, попытка ответа. Спросишь,                                                            платок теребя:«Как ты живешь без меня, вообще-то?» Так и живу                                                                 без тебя —Кошкой, обученной новым порядкам в холоде всех                                                                   пустырей,Битой, напуганной, в пыльном парадном жмущейся                                                                  у батарей.

Вечер. Детей выкликают на ужин матери наперебой.Видно, теперь я и Богу не нужен, если оставлен тобой,Так что, когда затихает окраина в смутном своем                                                                    полусне,Сам не отвечу, какого хозяина жду, чтоб вернулся                                                                     ко мне.

Ты ль научил меня тьме бесполезных, редких                                                      и странных вещей,Бросив скитаться в провалах и безднах нынешней                                                               жизни моей?Здесь, где чужие привычки и правила, здесь,                                                     где чужая возня, —О, для чего ты оставил (оставила) в этом позоре меня?!

Ночью все кошки особенно сиры. Выбиты все фонари.Он, что когда-то изгнал из квартиры праотцев                                                                 на пустыри,Где искривились печалью земною наши иссохшие рты,Все же скорее вернется за мною, нежели, милая, ты.

1994

2. Указательное

Сейчас, при виде этой, дикорастущей,И этой садовой, в складках полутеней,И всех, создающих видимость райской кущи,И всех-всех-всех, скрывающихся за ней, —Я думаю, ты можешь уже оставитьСвои, так сказать, ужимки и прыжкиИ мне наконец спокойно предоставитьНе о тебе писать мои стишки.Теперь, когда в тоннеле не больше света,Чем духа искусства в цирке шапито,Когда со мной успело случиться это,И то, и из-за тебя персонально – то,И я растратился в ругани, слишком слышной —В надежде на взгляд, на отзвук, хоть на месть, —Я знаю, что даже игры кошки с мышкойМеня бы устроили больше, чем то, что есть. Несчастная любовь глядится раемИз бездны, что теперь меня влечет.Не любит – эка штука! Плавали, знаем.Но ты вообще не берешь меня в расчет.И ладно бы! Не я один на светеМолил, ругался, плакал на крыльце, —Но эти все ловушки, приманки эти!Чтоб все равно убить меня в конце!Дослушай, нечего тут. И скажешь прочим,Столь щедрым на закаты и цветы,Что это всех касается. А впрочем,Вы можете быть свободны – ты и ты,Но это все. Какого адресатаЯ упустил из ложного стыда?А, вон стоит, усата и полосата, —Отчизна-мать; давай ее сюда!Я знаю сам: особая услада —Затеять карнавал вокруг одра.Но есть предел. Вот этого – не надо,Сожри меня без этого добра.Все, все, что хочешь: язва, война, комета,Пожизненный бардак, барак чумной, —Но дай мне не любить тебя за это —И делай, что захочется, со мной.

«Сирень проклятая, черемуха чумная…»