Павел Зальцман - Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения Страница 13

<1952>

187. «Стихи становятся короче…»

Стихи становятся короче.Пробегав день,Их можно лаять – дело к ночи,И лаять лень.

Стихи лепечут поквартально, —Строфа – квартал.Так, совершенно машинально,Шел, – бормотал.

Всё плевое, пустое делоЦеною в грош;Ну, прилетело, улетело, —И не найдешь.

А то, что слаще и дороже,Всех благ,Обтянутое нежной кожей, —Поди и ляг.

А что стихи – стихи редиска,Изжога, лук.Стихи кропаются из риска,Стихи – испуг.

Так, иногда залаешь к ночиВ своем углу…Стихи становятся короче,Нет, я не лгу.

Ноябрь 1952

188. «Выйдя из столовки…»

Выйдя из столовки,Я не встретил Вовки.Проходя у садика,Не заметил Вадика.Как всегда на лавке,Не сидели Клавки.Двигаясь вдоль стенки,Не увидел Генки.Да, тут не до Вань —Куда ни глянь,Во все сторонкиОдни воронки.

1952?

189. Крым («На темном море пароход…»)

На темном море пароходНад зеленью воды.Сады спускаются с высот,Холодные сады.

Дельфины прыгают в водеС мыльной пеной в бороде.

Взрывает пену за кормойРаботающий винт,Идем дорогой голубой —Куда? На бейдевинд.

Небритые дельфиныПоказывают спины.

За приседающей кормойХолодная вода,А мы торопимся домой,Куда это? – Туда!

1953

190. «Вы видели локти…»

Вы видели локти, вы видели белые локти знакомых девиц.Вы слышите запах, но вы не припомните лиц.Вы видели косы, вам помнится, как завита голова.Вы слышите голос, но вы позабыли слова.

Апрель 1953

191. «Веет холодом за речкой Алматинкой…»

Веет холодом за речкой Алматинкой,В воду сеет свеженький снежок.Я внезапно врезанной картинкойНа минуту душу пережег.

Может быть, стекольные заводы,Может быть – дорога в Дудергоф…Рядом с нами мчатся эти годы,Как огни бегущих берегов.

18 апреля 1953

192. Идеал

Мы проникнем в арсенал,Где хранится аммонал,Облюбуем уголок,Распакуем узелок.

Освещая поворотыБледно-синей полосой,Обнаружим бутербродыС брауншвейгской колбасой.

Прожевавши со слюноюПроперченные куски,Мы уложим под стеноюДрагоценные бруски.

Хорошо, что тонко.Кажется, вагонка.Мы протащим фитили.Дорогие, спите ли?

Не тверды ли вам подушки?Не оставивши следов,Размотаем две катушкиСпециальных проводов.

Беспокойства кратки,Всё в полном порядке.

Выходя на двор, наружу,Где запалы брошены́,Мы пока что не нарушимВожделенной тишины.

Мы заляжем, мы заляжемПод надежною стенойСпать, поскольку взрыв налажен,Он в коробке жестяной.

Август 1953

Ночью в троллейбусе

193. Она возвращается с педсовета на 12-ю линию

Одна, хромая,В пустом трамваеНе так смела.А ночью городНожом распорот,Кругом – смола.

В углу трамвая, —Несет, качая, —Портфель, очки.На ней галоши,Пыльник, не ношенСовсем почти.

На остановкеСтоят два Вовки —Конец, кольцо.Кепки у ВовокДо самых бровок,Закрыв лицо.

Среди оградыПроезд на склады —Свернуть туда?Нет. А направоТолько канаваИ в ней вода.

Она – хромая —Бежит, хромая.Они за ней.Бежит с трамвая,А ночь немая,Ночь без огней.

16 сентября 1953

194. «Как в шкафу у Ходовецкого…»

Как в шкафу у ХодовецкогоПтичьи чучела стоят, —У художника немецкого, —Расположенные в ряд,Так и нами на полтиннички, —Многожадная душа, —Собираются картиночки,Так как больше ни гроша.

1953

195. «Ни одной слезиночки…»

Ни одной слезиночкиИз усталых глаз —Тусклые картиночки,Списанный рассказ.Ах, нету сил.Всё износил.

1954

196. «Мы любим Беклина. Мы солидарны с тем…»

Мы любим Беклина. Мы солидарны с тем,Кто помнит запах листиков лимонных.Они торчат из-за решеток стен,На солнце розовых, в тени зеленых.

Нас манит в тень холодный вестибюль,Цветные зайчики паркета.В японском ящике коллекция тех пуль,Которые когда-то, где-то…

Шипящий шланг, зеленая водаИ тонкие следочки на паркете.Нам так хотелось бы туда,Где женщины пока что дети.

9 февраля 1954

197. «Мы любим Беклина весной…»

Мы любим Беклина весной,Когда от луж несет сосной,Когда из встречных женских глаз…Они для нас, они для нас.А лучший утренний режим —Мы вскакиваем и бежим.И хоть один, и хоть одинИз светлых дней, из синих льдинНам открывает чудеса,Срываясь с листьев, как роса,Ползя, как белый снег на грудь.Грызи зубами. Не забудь.

Февраль 1954

198. Надежда

Я палец бы дал себе отрубитьза вас.Я пальцы бы дал себе отрубитьне раз.Пускай бы я, в кровь вашу мать,ходил беспал,Лишь бы я с вами <спал>,Лишь бы я с вами <спал>.

Нету ласковых рук,нет голубых дверей,Мир состоит из мук,мир наплодил зверей.Дайте мне адресок,дайте мне адресок —А там хоть пулю в висок,хоть пулю в висок!

Так среди тишиныв летний клубничный знойИз-за цветущей стеныслышен собачий вой.Вроде приличный вид —лейка, песок, крокет,А тронешь клеммку – убит,и рядом забыт кастет.

Разве это скандал?Это нежнейший вздох.Выйди, кто ожидал.Благослови нас Бог!

3 апреля 1954

199. Невидимка

Мне адрес Бог послал,Мне адрес на клочке —Фонарь. Бассейная —Газетном, в табачке,Где ногти мокрые, —Весенние дождиСкребут из уголков, —Под фонарем и жди,Когда откроется стеклянный вестибюль,10 И рыжая, чужая,Блестя и пахня пудрой, —А я, ее сажая,Рванулся к сумочке(Привычка), весь как ноль,Как дырка бублика,Как самый круглый.И сумки нет. И нету никого.А я уже в машине. Тут жеОна дрожит. Я тоже. Каково!20 Ни рук, ни губ. ПокаНи рук, а сжаться тужеИ ждать, и ждать.Какое счастье ждать,Когда ты Бог.Ты Бог, косая мать!Да, божество.Сегодня Рождество.В таком минутном испытаньи волиЕсть страсть. Есть сладость. Сладость боли.30 Она приехала. Я тоже вышел.Она идет. И я стараюсь тише.Мы вместе входим в дверь.И мы одни.Тут золото. Теперь!Спокойно! Протяни!Пожадничай, ни капли не теряй —Ни серебра кофейного сервиза,Ни материала штор, ни запаха духов.Ничто, ничто из этих пустяков,40 От ожидания до мелкого сюрприза,Когда она почесывает зад!Еще мгновение…Не тронь ее! Назад!Терпение!Скорей! Она снимает чернобурку.Помедленней! Зеркальный гардероб.Какая выдержка…Но тут меня относит в угол,Усталость и туман.50 А может, я напуган?А может, пьян?От исполнения, от счастья и от страхаНе упустить из рук.И вот всего одна сорочка.Испуг.Но я уже привык,И я обрел язык,Язык из губ, язык из рук.Такой язык, конечно, груб,60 Но когда она, шлепая босыми ногами,Гасила свет, —Еще нет, нет… —И голая, под сорочкой белая,Ложилась в кровать, —Так ложатся умирать, —Я имел величие ждать,Напряженный как прут,Как пруд в грозу,Как тишина без всплеска,70 Грузило на леске,Кнут на весу,Дрожащий как ртуть,Как капля на носу —Высморкаться! Чихнуть!Наконец, когда она заснула,Я зажег свет,Чтоб она, проснувшись, видела, что меня нет.Сдернул с нее одеяло,Так она и лежала.80 Ну и всё. Благословенная ночь.Точка.Сперва она металась,Она раскрыла глаза.Под губами – это роса,Усталость.А потом я исчез.Можно сойти с ума,Ничего не понимая,Одна, одна.90 Но я ведь вернусь. До дна.

6–8 апреля 1954

200. «Интересен твой портрет…»

Интересен твой портрет,Та, кому я интересен.Нам бы двери запереть,И чтоб тамбур был бы тесен.

В темноте перед окном,Где за стеклами чернила,Бросить в комнату огнем,Чтоб обоих опалило.

Нет ни образов, ни слов,Но еще осталась память,Чтоб обоих унесло,Чтобы всё вокруг испламить.

Май 1954