Валериан Бородаевский - Посох в цвету: Собрание стихотворений Страница 13

X. ЗАРЕВО

Всю ночь над полями алело,Как факел, тепло и светло.Далекое где-то горелоБезвестное чье-то село.

И облак кровавые звеньяВплетались в лазурную ночьВ тот час, как немые виденьяПлен сердца идут превозмочь.

Мы вышли… Искали прохладу…Над клуней кричала сова…Я верил пурпурному взгляду,Но бледные лгали слова!

Всю ночь над равниной алело, —Как знать, что творилось вдали?И сердце восторженно пелоО розах ревнивой земли.

XI. БАЯДЕРА. Сонет

Твоей мечтой взлелеяна химераВысокого служения богам.В объятия, отверстые, как храм,Слепой хаос приемлешь, баядера.

Не дерзостно свободная гетераДитя учила ласкам и дарам, –Покорствуя торжественным жрецам,Ты возросла, священная пантера.

Твои полуоткрытые устаЛобзаньями бессмертных славословят:Как голубица в страсти ты чиста.

И путь из роз, смиренные, готовятК лазури очистительной рекиВ запястьях две истонченных руки.

XII. «Ты, женщина любви, бегущая вольней…»

Ты, женщина любви, бегущая вольней,Чем дикий мчится конь в безудерже степейИ, буйный, прядает, кидая вширь ногами;Немая женщина с желанными губами,Раскрытыми для нег, как розовый бокал,Что в забытьи моем я вновь и вновь искал!Я знаю, – ты спешишь… Твои мерцают взоры.Окно зовет тебя; открыты дерзко шторыНа площадь шумную, где каждый друг и брат, –И пальцы по стеклу насмешливо стучат…

О, конь! Каким тавром плечо твое отметитьИль бархатистый круп, чтоб, – где тебя ни встретить, –Моя рука одна властительно леглаНа холку длинную бездумного чела,И ты пошел за мной, забыв и степь и волю,И буйных косяков приманчивую долю?

Какой бы тайный знак мне в сердце начертатьТвоем, о женщина, чтоб, обратившись вспять,Ты вновь пришла, любя, и, сжав чело перстами,Сжигала кровь мою безумными словами?

XIII. УЕЗДНАЯ

Я люблю печаль уездных городов,Тишину ночей беззвездных, гул подков;Площадей ленивых травы – подорожник и лопух –И причудливые нравы пригородных молодух.

Что мне в том, что машет осень рукавом,Льется дождь, другим несносен – что мне в том?Переклик неугомонный ржавых трубСердцу, ищущему звоны, – только люб!Сердцу, любящему струны, – лучший другНочь, несущая буруны, матерь вьюг.На стене моей беленой два скрещенные ружьяИ портрет необметенный – будто милая моя;Затянуло паутиной взор усталый, неживой,И над грудью лебединой окружило как фатой.

Ударяет тихо в ставни чья рука, –Или ты, друг стародавний, ты, Тоска?Нежно бусы прозвенели на губах.Этот пламень в гибком теле, детский страх!

Ах, в пурпурных этих волнах мне ли к берегу доплыть?Ты притихнешь и подсолнух станешь робко теребить.На груди, не позабыла, принесла стыдливый дарИ, потупясь, говорила: муж хмелен и стар…

Как любил я эти нравы молодух!Площадей ленивых травы и лопух;Тишину ночей беззвездных, заглушенный гул подков, –Грусть забытых и безвестных, слишком русских городов.

XIV. «Ты в дубленом полушубке…»

Ты в дубленом полушубкеХороша, как зимний день!Целовал бы эти губки,Да подняться что-то лень.

Сапоги твои расшиты,На подковке каблучок;Брови хмуры и сердиты,И нахохлился платок.

А глаза – что у голубки:Не видал таких во сне…Целовал бы эти губки,Только жутко что-то мне.

Слово горькое отрубитИль ударит – не беда!Страшно, если приголубит,Зацелует навсегда.

Брови хмуры и сердиты,Ходят бусы на груди…Нецелованный, небитыйЛучше мимо проходи.

СОФИЯ

«София, София, Небесная Дева…»

София, София, Небесная Дева,Кропила и грела ты эти поля;Но рдяные заросли вражьего гневаМне к лету высоко подъемлет земля.

София, София, Царица, Царица,От гарпий спасешь ли твой гибнущий всход?Взмахнешь ли серпом, светлоликая жница, –Крылатая стая мне сердце клюет!

В победе неверной на миг возлетаетИ кубком горячим упьется одна, –Но мертвая снова, грозя, оживаетИ вновь с победившей змеей сплетена.

София, София, Небесная Дева,Царица над сонмами ложных цариц,Исполнись святого и правого гнева!Сожженный к стопам твоим падает ниц…

София, София, Царица, Царица,Еще я не кончил молитвы моей, –Как новая сладкая, страшная птицаРезнула мне сердце ударом когтей.

РАЗБИТОЕ ЗЕРКАЛО

I. МОЯ СВИРЕЛЬ

Моя свирель – из белой косточки:Слезами щели прожжены.Когда взойдут, мигая, звездочки,И копья льдистые ясныНад белым и лазурным глетчером,И зелень неба холодна, –Еще белей холодным вечером,Еще умильнее она.

Ко мне свирель моя запросится,Коснется губ моих, любя;И с ней душа горе возносится,И с ней — ищу, ловлю тебя!Вожу очами оробелыми:И там и здесь – неверный свет…И мне ль за горними пределамиНайти твой перелетный след?

II. «Я не знаю, что было, как было…»

Я не знаю, что было, как было, –А смерть – та будет потом.И за что мое сердце изныло,Расскажет Архангел с мечом.

Расскажет Архангел гневный,Потрясая пурпуром крыл,Что очи любимой царевныЯ сам – убийца – закрыл.

А впрочем, на свитке свершенийТак много заклятых имен…Так темны сходящие тени,Так жуток прощальный их стон!

Не знаю, как было, что было, –Вся мудрость моя изошла.Кровавые смотрят светилаНа холм, где царевна легла.

III. «Июль пылал, и вихорь пыльный…»

Июль пылал, и вихорь пыльный,Крутясь, бежал и бил в лицоИ от невесты замогильнойБросал разбитое кольцо.

Лучились жгучие осколки,Дымился золотистый прах…И дале вихорь мчался колкийИ где-то падал – на полях.

И где-то падал – в сизой дали,И не восстанет никогда!Ланиты, как июль, пылалиОт грезы смутной и стыда.

А кузнецы в траве звенели,Ковали неразрывный сплав…И кольца новые горелиНа перегибах шатких трав.

IV. «Огнем пожара сожигая…»

Огнем пожара сожигаяИз темных, окруженных глаз,Мою дорогу, роковая,Пересекала ты не раз.

И как губительной стихии,Что победить не станет сил,Я образа заповедныеТебе навстречу выносил.

Ты усмехалась и бледнелаИ, вскинув горестно платком,Как лиру, выгнутое телоТопила в хаосе людском.

Тогда я звал… Но ты молчала,И я достичь тебя не мог,Пока ты вдруг не вырасталаНа перекрестке трех дорог!

И через годы, – в этой пытке, –На перекрестке трех дорог,Судеб таинственные свиткиЯ разбирал — за слогом слог.

И ныне мне темно и сиро:Уж не постичь твоих путей,Ты, пламень сумрачных очей,Ты, плоть, звенящая как лира!

V. «Довольно. Злая повесть кончена…»