Павел Васильев - Стихотворения Страница 14

Сентябрь 1934 г.

Клятва на чаше

Брата я привел к тебе, на голосОбращал вниманье. Шла гроза.Ядра пели, яблоко кололось,Я смотрел, как твой сияет волос,Падая на темные глаза.

Голос брата неумел и ломок,С вихрями грудными, не простой —Ямщиковских запевал потомок,Ярмарочный, громкий, золотой.

Так трехкратным подтвержденьем   славной,Слыханной и прочной простоты,Тыщи лет торжествовавшей, явной,Мы семьей сидели равноправной —Брат, моя поэзия и ты.

Брат держал в руках своих могучихЧашу с пенным, солнечным вином,Выбродившим, выстоянным в тучах,Там в бочáгах облачных, шатучих,Там, под золотым веретеном!

Брат рожден, чтоб вечно отражаласьВ нем страна из гнева и огня,Он — моя защита и родня,Он — все то, что позади осталось,Все, что было милым для меня.

Чаша у тебя в руках вторая…Ты ее поднимешь вновь и вновь,Потому что, в круг нас собирая,Вкруг нее, горя и не сгорая,Навсегда написано: любовь.

Как легко ты эту держишь тяжесть —Счастие, основу, вечный свет!Вот он бродит, пенясь и куражась,Твой настой из миллионов лет!

Сколько рук горячих исходилаЭта чаша горькая, покаИ твоя в ней потонула сила?Я ее, чтоб ты сильней любила,Поцелую в мутные бока.

Я клянусь. На чем мне больше клясться?Нет замены, верен твой сосуд —Начиная плакать и смеяться,Дети, им рожденные, теснятся,Громко матерям соски сосут.

Ну, а я? На лица глядя ваши,Радуюсь, скорблю, но, на беду,Я средь вас, соратник ваш, без чаши…Где ее, скажите мне, найду?

Я стою пред миром новым, рукиОпустив, страстей своих палач,Не познавший песни и науки.Позади — смятенье и разлуки,Хрип отцовский, материнский плач.

Впереди, с отставшим не считаясь,Часовые заняли места.Солнце косо вылетит. Шатаясь,Гибельная рухнет чернота.

Так смелей! Сомнения разрушу,Вместе с ними, молодость, вперед!Пусть я буду проклят, если струшу,Пусть тогда любовь мою и душу,Песнь мою гранатой разорвет!

1934

Послание к Наталии

Струей грохочущей, привольнойТечет кумыс из бурдюка.Я проживаю здесь довольный,Мой друг, и счáстливый пока.

Судьбы свинчаткою не сбитый,Столичный гость и рыболов,Вдыхаю воздух знаменитыйКрутых иртышских берегов.

На скулах свет от радуг красных,У самых скул шумит трава —Я понимаю, сколь прекрасныТвои, Наталия, слова.

Ты, если вспомнить, говорила,Что время сердцу отдых дать,Чтобы моя крутая силаТвоей красе была под стать.

Вот почему под небом низкимПью в честь широких глаз твоихКумыс из чашек круговыхВ краю родимом и киргизском,На кошмах сидя расписных!

Блестит трава на крутоярах…В кустах гармони! Не боюсь!В кругу былин, собак поджарых,В кругу быков и песен старыхЯ щурюсь, зрячий, и смеюсь.

И лишь твои припомню губы,Под кожей яблоновый сок —Мир станет весел и легок:Так грудь целует после шубыМосковский майский ветерок.

Пусть яростней ревут гармони,Пусть над обрывом пляшут кони,Пусть в сотах пьяный зреет мед,Пусть шелк у парня на рубахеГорит, и молкнет у девахиЗакрытый поцелуем рот.

Чтоб лета дальние трущобыЛюбови посетила власть,Чтоб ты, мне верная до гроба,Моя медынь, моя зазноба,Над миром песней поднялась.

Чтобы людей полмиллионаСмотрело, головы задрав,Над морем слав, над морем травИ подтвердило мне стозвонно,Тебя выслеживая: прав.

Я шлю приветы издалёка,Я пожеланья шлю… Ну что ж?Будь здоровá и краснощека,Ходи стройней, гляди высоко,Как та страна, где ты живешь.

1934

«Родительница степь, прими мою…»

Родительница степь, прими мою,Окрашенную сердца жаркой кровью,Степную песнь! Склонившись к изголовьюВсех трав твоих, одну тебя пою!К певучему я обращаюсь звуку,Его не потускнеет серебро,Так вкладывай, о степь, в сыновью рукуКривое ястребиное перо.

6 апреля 1935 г.

Посвящение Н. Г

То легким, дутым золотом браслета,То гребнями, то шелком разогретым,То взглядом недоступным и косымМеня зовешь и щуришься — знать, нечемТебе платить годам широкоплечим,Как только горьким именем моим.

Ты колдовство и папорот КупалаНа жемчуга дешевые сменяла —Тебе вериг тяжеле не найти.На поводу у нитки-душегубцаИди, спеши. Еще пути найдутся,А к прежнему затеряны пути.

Май 1935 г.

Акростих

Ответь мне, почему давноС тоской иртышской мы в разлуке?Ты видишь мутное окно,Рассвет в него не льет вино,Он не прольет на наши рукиВина, которое векаОрлам перо и пух багрило…Мы одиноки, как тоскаУ тростникового аила.

1936

Лирические стихи

Весны возвращаются! И снова,На кистях черемухи горя,Губ твоих коснется несуровоКрасный, окаянный свет былого —Летняя высокая заря.

Весны возвращаются! ВесеннийСад цветет —В нем правит тишина.Над багровым заревом сирени,На сто верст отбрасывая тени,Пьяно закачается луна —Русая, широкая, косая,Тихой ночи бабья голова…И тогда,Лучом груди касаясь,В сердце мне войдут твои слова.

И в густых ресниц твоих границе,Не во сне,Не в песне — наявуНежною июньскою зарницейВзгляд твой черно-синийЗаискрится,—Дай мне верить в эту синеву!

Я клянусь,Что средь ночей мгновенных,Всем метелям пагубным назло,Сохраню я —Молодых, бесценных,Дрогнувших,Как дружба неизменных,Губ твоих июньское тепло!

Какая неизвестность взволновалаНепрочный воздух, облако души?Тот аромат, что от меня скрывала?Тот нежный цвет?Ответь мне, поспеши!

Пошто, с тобой идущий наугад,Я нежностью такою не богат!

И расскажи,Открой: какая сила,Какой порой весенней, для когоВзяла бИ враз навеки растопилаСуровый камень сердца твоего?

Пошто, в тебя влюбленный наугад,Жестокостью такою не богат!

В твои глаза,В их глубину дневнуюСмотрю — не вижу выше красоты,К тебе самойТеперь тебя ревную —О, почему я не такой, как ты!

Я чувствам этим вспыхнувшим не рад,Я — за тобой идущий наугад.

Восторгами, любовью и обидойДавно душа моя населена.Возьми ее и с головою выдай,Когда тебе не по душе она.

И разберись сама теперь, чтó в ней—Обида, страсть или любовь — сильней!

1936

Демьяну Бедному

Твоих стихов простонародный говорМеня сегодня утром разбудил.Мне дорог он,Мне близок он и мил,По совести — я не хочу другогоСегодня слушать… Будто лемехаПередо мной прошли, в упорстве дикомВзрывая землю…Сколько струн в великомМужичьем сердце каждого стиха!

Не жидкая скупая позолота,Не баловства кафтанчик продувной, —Строителя огромная работаРазвернута сказаньем предо мной.В ней — всюду труд, усилья   непрестанны,Сияют буквы, высятся слова.Я вижу, засучивши рукава,Работают на нивах великаны.

Блестит венцомПот на челе творца,Не доблести ль отличье эти росы?Мир поднялся не щелканьем скворца,А славною рукой каменотеса.И скучно нам со стороны глядеть,Как прыгают по веткам пустомели;На улицах твоя гремела медь,Они в скворешняхДля подружек пели.

В их приютившем солнечном краю,Завидев толпы, прятались с испугу.Я ясно вижу, мой певец, твоюЛюбимую прекрасную подругу.На целом свете нету ни однойПодобной ей —Ее повсюду знают,Ее зовут Советскою страной,Страною счастья также называют.

Ты ей в хвалуНе пожалеешь слов,Рванутся стаей соловьиной в кличе…Заткнув за пояс все цветы лугов,Огромная проходит Беатриче.Она рождалась под несметный топНесметных конниц,Под дымком шрапнели,Когда, порубан, падал Перекоп,Когда в боюДемьяна песни пели!

Как никому, завидую тебе,Обветрившему песней миллионы,Несущему в победах и борьбеПоэзии багровые знамена!

Май 1936 г.