Давид Бурлюк - Стихотворения Страница 14

1914

Казань

«Поля черны, поля темны…»

Поля черны, поля темныВлеки влеки шипящим паром.Прижмись доскам гробовым нарам —Часы протяжны и грустны.  Какой угрюмый полустанок  Проклятый остров средь морей,  Несчастный каторжник приманок,  Бегущий зоркости дверей.Плывет коптящий стеарин,Вокруг безмерная Россия,Необозначенный МессияЕще не созданных годин.

1912 г.

«Ведь только шесть часов…»

Марии Петровне Лентуловой

Ведь только шесть часов.Пустынно, холодно, туман.Едва звонки доносятся из мглыИ гулы грубые рабочих голосов

  Еще не смяты складки ночи ран,  Улыбки утренни так некрасиво злы —  Ведь только шесть часов.

Вы нежная в постели,Зажавши ручку беленьких колен,Благоуханный свой лелеете альковДевичьих снов лазури райской мелиСнеговых простыней закрепощенный пленВедь только шесть часовНеужто Вы!.. и эту пору здесь……?!..      Оснежились туманПрозрачные глаза ресниц пушистых лес,Несущие непозабытость снов,Слегка продрогший и смятенный стан.Да!.. Утренний всему виной экспресс.

  Мотор на рельсах высится громадой.  Хрип содрогает членов тонких сталь.  А!.. это он Вас пробудил так рано,  Я понял все: его свирепости вы телом хрупким рады,

Он увлечет Эвропу Века дальСреди рассветного тумана.

Железнодорожный свисток

Вы живете днем и ночьюНет покоя, нет покоя.Вспоминая долю волчьюМчитесь мимо воя воя.

Ваша жизнь проходит бегеМимо дали, люди мимоГде приюты, где ночлеги?Ваша жизнь неутомима…

Чтя одну суровость стрелку,Поклоняясь станций чинуКолесе играйте белкуМчите женщине мужчину

Поля, Снега, Столбы и СтруныГромадных телеграфных скрипокНочной омлечены туманЖестокохладный Океан

Взметает белые буруныИзвивноугловат и липокВзмахнула медь мечом три разаПрищуренных огней сединах.

Ползем вперед. Змея. Осел.Мы животе часов приказаНа января покойных льдинахСреди российских скудных сел.

Из сборника «Четыре птицы» (1916)

Цикл «Катафалкотанц»

Пусть свиньи топчут

побежденного рыцаря!

Comme un nageur que

poursuit un requin.

Осень 1915 г.

Хор блудниц

Мы всегда тяготели ко злу,Завивая свой танец нескромный,Собирался роще укромной,Поклонялись любовно козлу.И носили извивы одежд,Штоб греховней была сокровенность,Для блудящевзыскующих веждНежноформ обольщающих пенность —(Не луны замерзающий луч)И не мрамор блестяще каррарскийИсступленною страстью тягучТетивы сухожилья татарской.Остролоктных угольники рук,Ненасытность и ласк и свиваний —Жгучепламенный розовый круг,Что охочей, длинней и желанней…Мы всегда прибегали козлу,Распустив свои длинные косыИ нас жалили жадные осы,Припадавших истоме ко злу.

Книжная оседлость

И впредь тебе стараться надо,Не быть кочующим номадом.Слов торопящееся стадоГони Поэзии оградам!

«Разбойники больших дорог…»

Автору «Стеньки».

Разбойники больших дорогПри свете киноварь-луны.Корчме пьянит жигучий грогДальневосточно-стороны.Тесовой горнице купец —Набитый туго кошелек,Отбросив блеклый поставец,Ужасозрит смертенкурок.И тройка скачуща опорЛиловоискроглаз волковСнегами занесенных гор,Яблококрупных рысаков.Исходотваг — прошлостолет?Поэзия больших дорог:Кистикарминнопистолет,Корчме синедымящий грог.

Античная драма

Г.И. Золотухину.

«rien que la nuance»[20]

Наполнив золотую ваннуПлещеослиным молокомИ видеть розомрамор странно,Торчащий локтя острием.Хрусталькабине благовоний,На фонебело глаз эмальРасцвеченных взволнованноСиньиндиана шаль.Изнеженная нереида,Сидящая спина дельфинЗа эфиопкою сердитой,Руках утонченный графин.Брегокеан красы подушекПростерт влек, щевластный пляж.Цепей браслет, колец, игрушек,Насилий, войн обманов, краж.

Природа

Маши воздушным опахалом

У лона древлестарых стенТы занялася цветоводством,Чаруя сетью тонких венНа ножек белом превосходствеСлежу, смотря тебе во след,Што ты взрастишь трудом прилежнымНа склоне изощренных лет,На фоне тускло-безнадежном.Вначале желтых мотыльковРазвеять звонко над полями,Где снега царствует покров.«Гонимы вешними лучами»Вслед землю — Новую ДанаюНизринешь цветмонетоливень.И станут дни подобны раю,Не нужен штык!.. Излишен бивень!

Земля забинтована ватой,Совсем израненный Герой.Мое согласие! права ты, —Зима, упавшая горой!..  И это, следовательно, надо,  Штоб бубенцы и лет саней,  И блеск, и скрежет рафинада,  И лес, зеркально, без теней!..Вошед привычку, став натурой,Лишение зеленых красИ кочек пашни темнобурой  Не удивляет больше нас, —  Внезапу вверженных белизны  Сугробы североотчизны.

Катафалкотанц

Подумать страшно, што пучинуНисходит все, што зримое вокруг,По — днесь безвестному починуНа бессловесный смерти струг.Равнялся высоким чиномПростейшим нищим старикомМогил измерены аршином,Под земляной раскисший ком.И сколько было ярких песен,Любовных сожигавших чувств,Горячих лет, безмерных весен,Помпезно радостных искусств,И сколько было гордых знаний,И точно выспренных умов,Высоких скал, роскошных зданий,Все, все ушло под гнет холмов.Все стало незаметным прахом,Зловонную сочася гниль,Заране вычисленным, крахомРуководящих жизнесил!..

«Мы должны б помещаться роскошном палаццо…»

…l'artiste est… hante par la nostalgie d'un autre sincle.

Где друзья? — разбежались на брег океана

Где подруги? — ушли очарованный лес.

Мы должны б помещаться роскошном палаццоАпельсиновых рощ золотых Гесперид.Гармоничным стихом, наготой упиваться,Но не гулом труда, не полетом акрид.И должны бы ходить облаченные злато,Самоцветы камней наложивши персты,Вдохновенно, изысканно и (немного) крылато —Соглядатаи горних долин высоты.Глубочайшие мысли, напевы и струныНам несли б сокровенно-упорный прилив;Нам созвездья сияют светила и луны…Каждый час упоеньем своим молчалив.А питаться должны мы девическим мясом,Этих легких созданий рассветных лучейВедь для нас создана невесомая раса.Со земли, ведь для нас, увлекли палачей…Ароматов царицы — цветочные сокиНам — снесли, (изощренно кухонный секрет)!Нам — склоняются копья колосьев высоких,И паучья наука воздушных тенет,И для нас — эта пьяная тайная ЛетаВин древнейших, — (пред ними помои — Нектар!)Нам — улыбок, приветов — бессменное лето,Поцелуи, объятья — влюбленности дар.

Редюит срамников