Антология - Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век Страница 15

О нет, не стану звать утраченную радость…

О нет, не стану звать утраченную радость,Напрасно горячить скудеющую кровь;Не стану кликать вновь забывчивую младостьИ спутницу ее безумную любовь.

Без ропота иду навстречу вечной власти,Молитву затвердя горячую одну:Пусть тот осенний ветр мои погасит страсти,Что каждый день с чела роняет седину.

Пускай с души больной, борьбою утомленной,Без грохота спадет тоскливой жизни цепь,И пусть очнусь вдали, где к речке безыменнойОт голубых холмов бежит немая степь,

Где с дикой яблонью убором спорит слива,Где тучка чуть ползет, воздушна и светла,Где дремлет над водой поникнувшая иваИ вечером, жужжа, к улью летит пчела.

Быть может – вечно вдаль с надеждой смотрят очи!Там ждет меня друзей лелеющий союз,С сердцами чистыми, как месяц полуночи,С душою чуткою, как песни вещих муз.

Там наконец я всё, чего душа алкала,Ждала, надеялась, на склоне лет найдуИ с лона тихого земного идеалаНа лоно вечности с улыбкой перейду.

В благословенный день, когда стремлюсь душою…

В благословенный день, когда стремлюсь душоюВ блаженный мир любви, добра и красоты,Воспоминание выносит предо мною   Нерукотворные черты.

Пред тенью милою коленопреклоненный,В слезах молитвенных я сердцем оживуИ вновь затрепещу, тобою просветленный,—   Но всё тебя не назову.

И тайной сладостной душа моя мятется;Когда ж окончится земное бытиё,Мне ангел кротости и грусти отзовется   На имя нежное твое.

Вчера я шел по зале освещенной…

Вчера я шел по зале освещенной,Где так давно встречались мы с тобой.Ты здесь опять! Безмолвный и смущенный,Невольно я поникнул головой.

И в темноте тревожного сознаньяБылые дни я различал едва,Когда шептал безумные желаньяИ говорил безумные слова.

Знакомыми напевами томимый,Стою. В глазах движенье и цветы —И кажется, летя под звук любимый,Ты прошептала кротко: «Что же ты?»

И звуки те ж, и те ж благоуханья,И чувствую – пылает голова,И я шепчу безумные желаньяИ лепечу безумные слова.

Если ты любишь, как я, бесконечно…

Если ты любишь, как я, бесконечно,Если живешь ты любовью и дышишь,—Руку на грудь положи мне беспечно:Сердца биенья под нею услышишь.

О, не считай их! в них, силой волшебной,Каждый порыв переполнен тобою;Так в роднике за струею целебнойПрядает влага горячей струею.

Пей, отдавайся минутам счастливым,—Трепет блаженства всю душу обнимет;Пей – и не спрашивай взором пытливым,Скоро ли сердце иссякнет, остынет.

Не избегай; я не молю…

Не избегай; я не молюНи слез, ни сердца тайной боли,Своей тоске хочу я волиИ повторять тебе: «люблю».

Хочу нестись к тебе, лететь,Как волны по равнине водной,Поцеловать гранит холодный,Поцеловать – и умереть!

Напрасно ты восходишь над мной…

Напрасно ты восходишь над мнойПосланницей волшебных сновиденийИ, юностью сияя заревой,Ждешь от меня похвал и песнопений.

Как ярко ты и нежно ни гориНад каменным угаснувшим Мемноном, —На яркие приветствия зариОн отвечать способен только стоном,

Только встречу улыбку твою…

Только встречу улыбку твоюИли взгляд уловлю твой отрадный,Не тебе песнь любви я пою,А твоей красоте ненаглядной.

Про певца по зарям говорят,Будто розу влюбленною трельюВосхвалять неумолчно он радНад душистой ее колыбелью.

Но безмолвствует, пышно чиста,Молодая владычица сада:Только песне нужна красота,Красоте же и песен не надо.

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…

Сияла ночь. Луной был полон сад. ЛежалиЛучи у наших ног в гостиной без огней.Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,Как и сердца у нас за песнею твоей.

Ты пела до зари, в слезах изнемогая,Что ты одна – любовь, что нет любви иной,И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

И много лет прошло, томительных и скучных,И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,Что ты одна – вся жизнь, что ты одна – любовь,

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,А жизни нет конца, и цели нет иной,Как только веровать в рыдающие звуки,Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

Ты отстрадала, я еще страдаю…

Ты отстрадала, я еще страдаю,Сомнением мне суждено дышать,И трепещу, и сердцем избегаюИскать того, чего нельзя понять.

А был рассвет! Я помню, вспоминаюЯзык любви, цветов, ночных лучей. —Как не цвести всевидящему маюПри отблеске родном таких очей!

Очей тех нет – и мне не страшны гробы,Завидно мне безмолвие твое,И, не судя ни тупости, ни злобы,Скорей, скорей в твое небытие!

Alter ego[2]

Как лилея глядится в нагорный ручей,Ты стояла над первою песней моей,И была ли при этом победа, и чья, —У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?

Ты душою младенческой всё поняла,Что мне высказать тайная сила дала,И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.

Та трава, что вдали на могиле твоейЗдесь на сердце, чем старе оно, тем свежей,И я знаю, взглянувши на звезды порой,Что взирали на них мы как боги с тобой.

У любви есть слова, те слова не умрут.Нас с тобой ожидает особенный суд;Он сумеет нас сразу в толпе различить,И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!

Страницы милые опять персты раскрыли…

Страницы милые опять персты раскрыли;Я снова умилен и трепетать готов,Чтоб ветер иль рука чужая не сронилиЗасохших, одному мне ведомых цветов.

О, как ничтожно всё! От жертвы жизни целой,От этих пылких жертв и подвигов святых —Лишь тайная тоска в душе осиротелойДа тени бледные у лепестков сухих.

Но ими дорожит мое воспоминанье;Без них всё прошлое – один жестокий бред,Без них – один укор, без них – одно терзанье,И нет прощения, и примиренья нет!

Еще одно забывчивое слово…

Еще одно забывчивое слово,Еще один случайный полувздох —И тосковать я сердцем стану снова,И буду я опять у этих ног.

Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,Хотя давно угас весенний деньИ при луне на жизненном кладбищеСтрашна и ночь, и собственная тень.

Кровию сердца пишу я к тебе эти строки…

Кровию сердца пишу я к тебе эти строки,Видно, разлуки обоим несносны уроки,Видно, больному напрасно к свободе стремиться,Видно, к давно прожитому нельзя воротиться,Видно, во всем, что питало горячку недуга,Легче и слаще вблизи упрекать нам друг друга.

Я тебе ничего не скажу…

Я тебе ничего не скажу,И тебя не встревожу ничуть,И о том, чтo я молча твержу,Не решусь ни за что намекнуть.

Целый день спят ночные цветы,Но лишь солнце за рощу зайдет,Раскрываются тихо листыИ я слышу, как сердце цветет.

И в больную, усталую грудьВеет влагой ночной… я дрожу,Я тебя не встревожу ничуть,Я тебе ничего не скажу.

Нет, я не изменил. До старости глубокой…

Нет, я не изменил. До старости глубокойЯ тот же преданный, я раб твоей любви,И старый яд цепей, отрадный и жестокой,   Еще горит в моей крови.

Хоть память и твердит, что между нас могила,Хоть каждый день бреду томительно к другой.Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,   Когда ты здесь, передо мной.

Мелькнет ли красота иная на мгновенье,Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю;И нежности былой я слышу дуновенье,   И, содрогаясь, я пою.

Всё, как бывало, веселый, счастливый…

Всё, как бывало, веселый, счастливый,Ленты твоей уловляю извивы,Млеющих звуков впивая истому;Пусть ты летишь, отдаваясь другому.

Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,Сердце мое всё по-прежнему нежно,Сердце обид не считает, не мерит,Сердце по-прежнему любит и верит.

Тщетно опущены строгие глазки,Жду под ресницами блеска и ласки, —Всё, как бывало, веселый, счастливый,Ленты твоей уловляю извивы.

Моего тот безумства желал, кто смежал…