Татьяна Стрыгина - Пасхальные стихи русских поэтов Страница 15

У Гефсиманского сада

Скалистый грунт, враздроб каменья,Да восемь старых маслин – вотС чем ныне взору предстаетСад гефсиманского селенья!..

С невольным трепетом иду!..Земли касаюсь осторожно.В бывшем некогда садуЯ озираюся тревожно:Здесь, на страстном Его пути,Боюся я, боюсь найтиТо место, малое шагами,Но орошенное слезами,И обагренное слезами,И обагренное ЕгоКровавым потом… НикогоМне не хотелось бы встретитьИ ничего бы не заметить,Но только пасть на месте томИ, головы не подымая,Рыдать и плакать бы ручьем,Его с томленьем вспоминая…

О, ночь ужасная, когдаОн с воплем крепким, со слезами«Да мимо идет чаша та»Молил покорными словами!..Он скорбью смертною объят, —Но жаль людей, о них Он плачет,За них готов на смерть Он, – значит,И за меня с тобой, мой брат!

Ах, если смысл Его томленьяНе ценят слабые умы;Так поглядим же на мгновеньеХоть на лицо Страдальца мы:Пусть эта скорбь и пот кровавый,Хоть на несколько минут,Пред нашей совестью лукавой,Неотразимо предстают!..

На берегу Галилейского моря

Зной целодневный угас; промелькнул бледно-матовый вечер,И на страну каменистую, всю раскаленную зноем,Ночь опускает покров освежающий, светлый, широкий…Тихо; на яркое небо, как будто на доброго друга,Смотрит задумчиво око страны – Галилейское море.Дружно его обступили высокие старые горы,Словно бы вместе с ним думают крепкую, долгую думу,Вместе сличают судьбу настоящую с прежнею долей.Словно тоскуя о днях благодатных, навеки минувших,К небу безмолвно они поднимают вершины,Будто желают проникнуть, куда же незримо сокрылсяТот, Кто любил их когда-то, на них восходил помолиться!..Тягостно жить лишь прошедшим, но горы угрюмо-безмолвны;Только лишь на море стонут чуть слышно и мечутся волны:Пусты лежат берега их прекрасные, пусты, печальны;Все города их – в развалинах жалких, заросших, забытых.Нет и следов, что здесь жил, и учил, и спасал человекаКроткий, сладчайший Учитель, неслыханный миром от века!Больше, чем где-либо, здесь утешал Он страдальца земногоВсей благодатию слова и всею любовью сердца.Тихо растроганный, я погружаюсь в минувшее время;Здесь и доныне как будто бы веет незримо былое:Много видений святых, умиляющих сердце, проходит,Ярче ж всего мне рисуется утро из дней Воскресенья.Свет едва брезжится: прячутся звезды; восток уж алеет;Вдруг, по-над берегом, Он восиял, и с любовью нежнойСмотрит на озеро; там его братия в горе житейском:Целую ночь они семеро заняты рыбною ловлей;Целую ночь они всюду искали удобного места;Ночь уж проходит, а лов безуспешен: ловцы приуныли.Тяжко уставшие к утру, споря со сном предрассветным,Не узнают Его с лодки и думают – путник случайный…«Дети! – зовет их Любовь сама. – Есть ли у вас с собой пища?»Нет! – отвечают, усталые, с грустью, заметною слуху.Снова к ним голос: «Закиньте по правую сторону сети!»Звуки таинственно дышут на них ободряющей силой:Сети закинуты вправо – и вдруг наполняются рыбой!Трудно тянуть, оживилися руки, не дремлет и сердце:«Это Господь!» – прошептал Иоанн, смотря зоркой любовью;Пламенный Петр его слышит – и быстро бросается в море.Что ему воды глубокие! он не боится их ныне:Видя вдали пред собою Иисуса, он все забывает —Труд целой ночи, и холод, и ловлю, и братью – выходит,Молча глядит он на Господа, ждет Его первого слова…Вот приплывают другие; все смотрят на береги, видят —Там пламенеет огонь и готова уж рыба и хлебы:То, в подкрепление сил, изнуренных работой ночною,Сам Он таинственно им приготовил! И, чудо увидя,Все узнают Его, молча приветствуют взором и сердцем.Дружно готовится трапеза; быстро считается ловля;Сам он зовет их к обеду, он хлеб раздает им и рыбу,Сам Он, Возлюбленный, наземь садится, обедает с ними.Ах, покажитесь дрожащему сердцу яснее, яснее,Светлая трапеза, радостный берег, святейшие лица!Хоть на минуту б увидеть те лица, послушать их речи,Воздуху каплю вдохнуть бы, где дышит любовь всесвятая!Там она светит и греет им ярче и радостней солнца,Дышит в сердцах их, сияет в глазах, раздается в беседе;Трижды о ней лишь одной говорит Само Божие Слово:«Симон Ионин!.. любишь ли ты Меня более их?..»Ах, это слово порой и в мою проторгается душу!Ныне ж с большею силой зовет, чем когда – либо прежде;Словно стучит оно в грешное сердце мне: «любишь ли ты Меня?..»Страшно мне!.. Светлое слово меня в содроганье приводит:Что я скажу, что отвечу у сердца стоящему Слову?!.Разве лишь брошусь во прах и всю душу, рыдая, раскрою:«Господи! я лишь слыхал о Тебе, но Тебя я не знаю;Многое в мире люблю, а Тебя я любить не умею:О, появись, позови и любить научи меня, Господи!..»

Александр Пушкин

(1799–1837)

Птичка

В чужбине свято наблюдаюРодной обычай старины:На волю птичку выпускаюПри светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью;За что на Бога мне роптать,Когда хоть одному твореньюЯ мог свободу даровать!

***

Отцы пустынники и жены непорочны,Чтоб сердцем возлетать во области заочны,Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,Сложили множество Божественных молитв;Но ни одна из них меня не умиляет,Как та, которую священник повторяетВо дни печальные Великого поста;Все чаще мне она приходит на устаИ падшего крепит неведомою силой:Владыко дней моих! дух праздности унылой,Любоначалия, змеи сокрытой сей,И празднословия не дай душе моей.Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,Да брат мой от меня не примет осужденья,И дух смирения, терпения, любвиИ целомудрия мне в сердце оживи.

***

Я слышал – в келии простойСтарик молитвою чудеснойМолился тихо предо мной:«Отец людей, Отец Небесный!Да имя вечное ТвоеСвятится нашими сердцами;Да придет Царствие Твое,Твоя да будет воля с нами,Как в небесах, так на земли.Насущный хлеб нам ниспошлиСвоею щедрою рукою;И как прощаем мы людей,Так нас, ничтожных пред Тобою,Прости, Отец, Своих детей;Не ввергни нас во искушенье,И от лукавого прельщеньяИзбави нас!..»Перед крестомТак он молился. Свет лампадыМерцал впотьмах издалека,И сердце чуяло отрадуОт той молитвы старика.

Николай Реморов

(1875–1919)

Полночь

Петух запел… ВоспоминаньеРодит мгновенно образ тот:Христос отвергнутый, страданьеОт мира павшего несет.А он – апостол, Им избранный,Глядит на муки, и – молчит!..И на вопрос от стражи бранной —«Его не знаю», – говорит!..И в этот миг Христос от пыткиНа них печально посмотрел.И Петр, смутясь, пошел к калитке.Костер угас. Петух запел.

И в этот час не спал он боле…Крик петушиный он внимал,И, как преступники о воле, —Он о Христе своем рыдал!Глаза не знали облегченья,Уста не находили слов…– Зачем речами был готовТвои усилить я мученья?Зачем любви святой в уплату —Тебя я ложно отвергал?Зачем я этому солдатуОткрыто правды не сказал?Я знаю – Ты за нас мученье,Как подвиг на Себя вознес…Прости, Спаситель, отреченье!Прости, страдающий Христос!..

Петух запел… Ах, слышишь пеньеТы петуха? Так упадиИ говори: – Господь – прощеньеГрехам моим! о пощади!Я, как Иуда, предавал,Как Петр от Бога отрекался,Но, как Иуда, не терзался,Как Петр, ночами не рыдал!

Петух запел… как звук сраженья,Быть может, миру он поет:– Вставайте, грешные творенья,Жених в полуночи грядет!Блажен, имеющий лампадуИ в ней наполненный елей,Он внидет в райскую оградуНе встретит запертых дверей.

Иеромонах Роман (Матюшин)

(р. 1958)

Христос воскрес

Христос воскрес! Но с Ним ли мы?Слезит грехов рукописанье.И в запоздалом покаяньеНе Божий Свет, а царство тьмы.Но царство это не страшит,Кто на Распятого взирает:Воскресший ныне озаряетТридневный гроб любой души!

Александр Роставлев

(1883–1920)

Малиновый звон