Николай Тарусский - Знак земли: Собрание стихотворений Страница 15

НА ЛУЖАЙКЕ ПРИ СВЕТЕ МЕСЯЦА

Фарфоровый месяцПылает на елке.Вскарабкалась жабаНа мокрый лопух.Деревья смешалиЛиству и иголки,Одетые в тонкийСияющий пух.

Здесь елки, здесь сосны,Березы, осиныЗамкнули лужайкуВ тугое кольцо.Здесь дуб поднимаетПод гром соловьиныйОгромное,В смушках зеленых,Лицо.

Он крепко стоитНа ноге деревянной,Обутой в сапогИз цветистой коры.В чулках полосатыхУ вод оловянныхБерезы вдыхаютРечные пары.

Босою ногою,В наростах и шрамах,Сосна упираетсяВ плюшевый мохИ вот шевелитПод землею корнями.Их скрючило,Каждый разбух и промок.

Лужайка сбегаетК дымящейся речке.Весь берег в широкихЗеленых ножах.Камыш поднимаетВысокие свечки.И вспучилась тина,Как хлеб на дрожжах.

И смотрит из тиныНосатое рыло,Зубастая щука,Столетняя тварь.Ей видно, как филин,Самец пестрокрылый,Над нею затеплилСвой взгляд, как янтарь.

Деревья склоняютсяНежно друг к другу.Все ветви смешались.Все ветви сплелись.Вот ветер подул.Вот качнулись упруго.Вот сдвинулись с места.И вот – понеслись.

Мотается филинНа шаткой сосне,Подпрыгнула щукаОт удивленья.Катается месяцВ зеленой волнеЛиствы и иголок,Как мяч от паденья.

Деревья несутся.Лишь скрип, трескотняСтоят на лужайке.Расквакалась жаба.На дудке зеленой,Звеня и маня,Гремит соловей,Чтобы ночь не спала бы.

Качаются ветви,По воздуху хлещут.ДубовыеГромкоСтучат сапоги.Хотел былоВысунуть мордуПодлещик,Да камнем на дно,Где не видно ни зги.

Меня ж не пугаютНи щука,Ни филин,Ни пляска деревьев!К лужайке пристав,Я вытащил лодкуИз огненных лилий,Из сетки речныхПерепутанных трав.

Я в дружбе давнишнейС лужайкой,С березой.Всем сердцем я друженС полночной рекой,Стою на лужайке –И месяц, чуть розов,Приветственно пляшетНад правой рукой.1938

ВЕТЕР В ЛУГАХ

Вот к свету поднялсяна тоненькой лапке,На длинной кривящейся ножке,Цветок в фиолетовойплисовой шапке,Осыпанной огненной крошкой.

Он к солнцу тянулся,на цыпочки встав.И тысячи жизней зеленых,Весь мир, населенныйнесметицей трав,Тянулся к лучам отдаленным,Несметными лапками шевеля, –Весь луг, вся как есть луговая земля.

Тут утренний вечерсквозь узкую скважинуСложенных колечком мальчишеских губВдруг дунул в луга,в их веселую глубь –По шапкам,по плису головок разряженных.

И взапуски к солнцупустилась трава.И дуги бегущих цветковСшибали друг друга.И, как рукава,Мотались перья листков.

Со склона течети взбегает на склон,Шумит населенье лугов.А солнце вскарабкалосьвыше на клен,Подпрыгнуло до облаков.

И подало знак,чтобы ветер затих.И утро в лугах распустилось,Где травы, качаясьна лапках кривых,Его принимали,как милость.1938

II

МОРСКОЙ ВЕТЕР

Море жужжит, с разбегаПрыгнув на ребра скал,И, покрываясь снегом,Катит обратный вал.Весь он одет в стеклярус,В тонкий зеркальный дым.Море колышет парусЗа меловым, кривым,Мечущимся в растворахНеба и черных вод,Чаячьих крыл узором.Вот и другая чайкаС первой рядком плывет,Будто бы пены сгусток,Будто душа воды.Вот их собралась стайка,И в меловых, седыхКрыльях с какой-то грустьюДышит волна морская.На берегу старуха,Сгорбленная, седая.Ветру спина покорна, –Линия та же в ней,Что в этих волнах черных,В крыльях летящих птиц.Шамкает что-то глухо,Руки длинней ветвей.Гнется от ветра вся,Будто лоза морская.Кажется, наземь, ницВдруг упадет от норда.Ветер летит, росяПылью сырой по гордымТемным ее щекам,Волны кладет к ногам.

В скалах, на первый взгляд,Жизни – как не бывало.Как в столбняке, стоятКаменные увалы.И над дыханьем вод,И над полетом чаекЛишь подпирают сводКаменными плечами.Впрочем, вглядись – и вот:Травы текут по склонам,Елка вершину гнет;Каменный поворотКруглым и наклоненнымСкатом бежит к воде.Значит, и здесь всё то жеДышит, как и везде,Чувством одним, похожимНа колыханье вод,Птичьи седые крылья…

Море обходит вбродГальку, сосет, плюетВ камень зеленой пылью…

Девушки вышли – что? –В шубках своих оленьих.Может быть, черный штормЧувствуется поморкой?Может быть, в исступленьиСкоро взлетит волна?Кутаясь, смотрит зорко,Ветер раздул шубейки.Всюду вода одна,И ручейки, как змейки,Вьются у башмаков.

В криках гагар, нырков,Чаек окрест темнеет.Лишь деревянный крестОстановился, взлезВверх на глядень гранитный.Да огоньки теплеютДревнего становища,Что бородатый, скрытныйВырубил старовер.Чаячьи крылья свищут,Море взлетает вверх.

Девушки вышли – что?Вышла старуха – что?Скоро, наверно, штормГрянет своей басовойТолстой грудной струной.Жены, невесты, вдовыКверху ползут толпойМежду нагорных гнезд,Чтоб посмотреть на море.Ветер вздувает юбки,Ветер срывает шубки,Плещет рыбацким горем.

Мир потемнел. ИсчезПарус. В ушах одышкаПляшущих вод. Как лес,Мрачно, в зубцах чернильных,Перемещаясь, дышитМоре.Там, вдалеке,В ширях тысячемильных,Братья, мужья, отцыБорются с дикой пляскойНеба и водных круч.С болью, с надеждой, с лаской,Между гагар и туч,Там, высоко на скалах,Девушки и старухаЖдут их, родных, усталых.В избах тепло и сухо…

Вот я среди поморок,Среди потемневших лиц,Среди бесноватых птиц,Встал, как охотник, зорок.Ветер сбивает шапку,Ветер берет в охапку.С ветром борюсь и вижуКаменный берег рыжий,Кипень шальной воды…

Что ж, я дождусь звезды!Что ж, я тогда услышуСердце морской страны,Вольное сердцебиеньеЧаек, людей, волны!

Руки сцепивши, пеньеЖенщины завели.Ветер относит, тушитИх голоса вдали.Море жужжит всё глуше…

Жду, чтобы ночь звездойАхнула над головой.1937

АВГУСТ

Потеплели огурцыВ их зеленой пирамиде.Суетятся продавцы,Покупателя завидев.Зачерпнув отменный плод,Как врачи, стучат в цветистыйБородавчатый живот:Тот ли самый? Не зернист ли?

И когда от огурцов,Посреди колес горбатых,От веселья продавцов,Голосистых, языкатых,Мелковатою трусцойОтплывает покупатель,Налетает на негоПетушиный, здоровенный,Пламенный и вдохновенный,Праздничный, как торжество,Гам колхозного базара.

Пунцовеют щеки свеклы,Все в крови подземных соков.Вьется кверху корешок,Как китайская косица,А мячи пунцовых щекКроет черная землица.В золотой орде телег,Посреди коней, оглобельИ гогочущих гусей,Белоперых будто снег,Слышен крик кровавозобыхИндюшат и визг свиней.

Сегодня ты готов, борщокИз первой свеклы, из капусты,Где жирный золотой глазокСияет, где ветвится кустикУкропа! Мирный огород,Собравшийся в тарелке этой,Тобою выращен, народ,Под шапкой солнечного лета!Спасибо вам, благодарюТех, что пололи, поливали,Будили песнями зарюИ солнце с песней провожали!1938

ПОКОЙНИЦА