Евгений Витковский - Век перевода. Выпуск первый (2005) Страница 15

Евгений Галахов{7}

РОБЕРТ БРАУНИНГ (1812–1889)

ВИДЕНИЕ ИОАННА АГРИКОЛЫ

Над нами высь, и я в ночиСквозь горний свод гляжу туда;Ни солнце, ни луны лучиМне не преграда; никогдаМой взор не отвлечет звезда,

Затем что к Богу я стремлюсь,Затем что к Богу — этот путь,Затем что духом я томлюсь —Будь эта слава иль не будь,Я упаду к Нему на грудь.

Я, как всегда, лежу без сна,Его улыбкой озарен;До всех светил, еще когдаВоздвигнут не был небосклон,Во мне дитя замыслил Он.

Он жить назначил мне вовек,Всё в жизни вплоть до пустякаПредначертав; да, Он предрек,Что ляжет так моя рука,Пред тем, как начались века.

И, этой жизни дав исток,Укоренив, велел растиНавек безвинным, как цветок,Что может вянуть иль цвести,Не зная своего пути,

Чтоб мысли, речи и делаВ Нем множили любовь ко мне —К душе, что создана была,Чтоб что-то Он обрел вовне,Ему врученное вполне.

Да, да, коль древо ждет расцвет,Ему не повредит сорняк!Когда б — Господь мне дал обет —От всех грехов вкусил я, какВкушают ядовитый злак,

Вся скверна силой естестваВ блаженство б обратилась вмиг;Но гибнет сорная трава,Чей лист под росами поник,Коль он для этого возник.

Когда вкушаю я покойСредь нескончаемых отрад,Я вижу — огненной рекой,Лишь стоит долу кинуть взгляд,Сонм тех злосчастных кружит ад,

Кто жаждал, чтоб их жизнь былаЧиста, как дым от алтаря,Чтоб Бог избавил их от зла,Пусть к ним любовью не горя;И все труды пропали зря.

Мудрец, священник и аскет,Монах, монахиня — без сил;Спасенья мученику нет,И Бог ребенка осудилДо сотворения светил!

Но — как бы смел я вознестиЕму хвалу, когда бы могПостичь безвестные путиИ, за любовь внеся оброк,Войти в заоблачный чертог?

АЛЬФРЕД ЭДУАРД ХАУСМЕН (1859–1936)

ПАСХАЛЬНЫЙ ГИМН

О, если Ты в сирийской спишь сени,Не зная, что вотще окончил дни,Не видя ни огня, ни темнотыТой злобы, что смирить пытался Ты,Но лишь раздул на множество годин,Спокойной ночи, Человечий Сын.

Но если Ты покинул гроба тишь,И подле Вседержителя сидишь,И помнишь Ты в обители высот,Как лил Ты слезы и кровавый пот,Как нес Ты крест и как Твой взор угас,Склони его с небес, спасая нас.

ГОТФРИД БЕНН (1886–1956)

***

Сколько б ни стоял ты у порога,Мой порог не будет перейден.В дом ко мне заказана дорога,Этот дом — для тех, кто здесь рожден.

Если путник изнемог от жажды,Я наполню чашу — посмотри!Но лишь раз. Не спрашивайте дважды —Дверь опять замкнется изнутри.

***

Любишь — и карауломЗвезды бдят над тобой,Смутным полночным гуломВ дали влечет прибой,Высится неизменноТам, где смолкает речь,АнадиоменаВозле обнятых плеч.

Любишь — и льется время,Вечных дождей напор,С сердца смывая бремя,Гнетшее с давних пор.Гавань? Забудь обычай!Ной, ковчег, АраратСтали воде добычей —Нет для нее преград.

Любишь — и повторяешьВслед за другим слова,Кружишь — и открываешь:Память везде жива,Близость — и ты часами,Чуя чужую дрожь,Там, где трепещет пламя,Даришь себя и берешь.

***

Тайною окутан одинокий,Образы бегут к нему волной —Зарожденье, всходы, токи,Даже тени их впитали зной.

Зреет там, в его покое,Сокровенных помыслов запас,Губит он в себе людское —Всё, что сводит и питает нас.

Смотрит он, бесстрастный и суровый,Как земля меняется, и вотСмерти нет и жизни новой:Совершенство в тишине грядет.

***

Как одиноки мы в те дни,Когда от нас уходит лето!В багрец и злато всё одето,Но неги сада — где они?

Блеск вод и неба — голубой,Краса полей — еще живее,Но где победа и трофеиСтраны, представленной тобой?

Там, где изменчивы чертыИ где всему лишь счастья надо,Под шум вещей, среди их чадаНе счастью — духу служишь ты.

ТЕМНЫЙ

О, если б он вернул мне дар печали,Что мне сжимала сердце, так нежна,Когда глаза везде венки встречали,Когда слезилась каждая стена.

Ты мучился, но воскресал во благе,Ты умирал, но умирал любя,А ныне слышно, как при каждом шагеПустеют коридоры без тебя.

Да, пустота — одно из откровений,В которых Темный нам всего видней,Прими ее в печали, без сомнений,Но это — не печаль минувших дней.

Дать возрасти уединенью надо,Отринь всё то, что знало первый день,И погрузись в безмолвных ветел стадо,Землею черной ввергнутое в тень.

Свет ярких солнц — призыв к дороге дальной,К часам невыносимой суеты,Милее мне смотреть, как сад миндальныйОт дерзких взоров прячется в цветы.

Здесь слышен Темный, недоступный встрече,Лишь чтоб увлечь, он нас возносит сам,Но милость, гнев, видения и речиОн человечно оставляет нам.

Сонм мудрецов, чье слово всем желанно,Таящийся (а может быть, и нет)В пределах тропиков и океана,Умы людей волнует много лет.

У инков, в Занзибаре ль это слово?Повсюду мифы, сходные точь-в-точь,Но не узнал никто еще такого,Что перед Темным не отступит прочь.

Седы холмы, на реках седина —Их лоно предков всех веков вместило, —А на прибрежье новая женаСтан развернула, косы распустила.

А рядом бычье стадо топчет луг,Разя рогами спереди и сзади,Доколе муж не вступит в этот крут,Чтоб всё смирить — рога, и стан, и пряди.

И всё тесней помчится хоровод —Родов, скорбей и радостей круженье.Он знает, что вернется всё вот-вот,Лишь Темный остается без движенья.

СТИХОТВОРЕНИЕ

Во имя отмеряющего срокиТы взгляд простер, с людской судьбою в лад,Не вопрошая о грядущем роке,На срок, в котором погибает взгляд.Холодное вещей прикосновеньеНам жжет лицо, из уз на волю рвясь…Есть лишь один ответ: в стихотвореньеВещей и слов мистическая связь.

Будь это гефсиманская руина,Где глубочайший дух стенал с трудом,Иль Посилипп, где кровью КонрадинаБылой позор смывал анжуйский дом, —Вновь будет крест, вновь судоговоренье,Без крови, но судьбы не отменить:Заклятье — в строчках, рок — в стихотворенье,Пропела парка, и прядется нить.

Во имя отмеряющего сроки —Лишь тенью нам себя являет он,Что завершает года крут широкий,Но нам невнятно пение времен, —Год на камнях истории творенья,Камнях небес, камнях, где сил поток, —И твой настанет срок: в стихотвореньеСтрадания и ночи монолог.

ХОРХЕ ЛУИС БОРХЕС(1899–1986)