Ли Бо - Стихи в переводе Сергея Торопцева Страница 16

761 г.

Беседка господина Се

Здесь господина Се покинул друг,И все несет печаль душе моей.Гость скрылся, но луны остался круг,Гора пуста, но все журчит ручей.Цветы цвели у брега по весне,Бамбук шумел осеннею порой…Живое и ушедшее во мнеСоединились в песнь о встрече той.

753 г.

Посылаю младшему брату Чжао,

помощнику начальника округа Сюаньчжоу

Ты в округ Сюаньчжоу послан, брат,Чтоб учинить порядок благочинный.Я ж петь луне всегда средь тучек рад,Бродя по склонам милых гор Цзинтинских.Пять осеней летят листы в Дунтин[287],В трех реках[288] заплутал я без возврата.Мы редко видимся, а я один,Томленьем вздохов ночь моя объята.

753 г.

За прощальным вином на башне Се Тяо в Сюаньчэне

напеваю стихи дяде Хуа, текстологу

Что ушло — то ушло,День вчерашний покинул нас.А душе тяжелоОт тревог, что волнуют сейчас.Ветер гонит и гонит бездомных гусей…Может, чашей утишится эта тоска?На Пэнлайской горе[290] строфы младшего Се[291]Меж поделок возможно еще отыскать.И становится снова душе веселей,Воспарим и обнимем луну в небесах,Перережем ручей… А поток все сильней!Снова чашу осушим… Все та же тоска…Нет, не так, как мечталось, я прожил свой век!Пук волос распусти[292] — и плыви, человек…

753 г.

Оплакиваю славного сюаньчэнского винодела

старика Цзи

Старик и там, уйдя из мира,Колдует над «Весной»[293] для пира,Но у Истоков[294] так темно,Кому продашь свое вино?

761 г.

Наш Цзи и у Истоков хочет«Весной» наполнить много чаш,Да нет Ли Бо еще в той ночи —Кому вино свое продашь?

Уходит ввысь Цзинтинская гора

Неподалеку от Сюаньчэна малой каплей Земли приютилась очаровательная тихая горушка Цзинтин (ее высота всего 286 м), по которой любили бродить и Се Тяо в 5 веке (а позже Мэн Хаожань и Ван Вэй), и Ли Бо в 8-м. Только вряд ли мы сумеем заметить нашего поэта, он скорее всего утонул в зеленой глуши, отстранясь от людей, погрузившись в себя, к чему обычно и стремился здесь, на Цзинтин. Тихо и пусто вокруг, ни птиц, ни тучки, ни спутников. Он один. Он одинок. Осенним вечером 753 года он написал тут стихотворение, которое так и называется «Одиноко сижу в горах Цзинтин». Через тысячу с лишним лет трепетные потомки на этом склоне построят один из мемориалов Ли Бо с памятником у въезда, садом камней у подножия и небольшим павильоном, который назовут «Павильон одиночества Ли Бо». И мы с Вами посидим тут, вспоминая, какими простыми штрихами поэт передал свое одиночество в суетном мире движения и благость покоя наедине с недвижной горой. В ХХ1 в. чужеродной вставкой торчит ретрансляционная башня. Впрочем, сейчас, в 8 в., ее еще нет. И без нее смотрится как-то гармоничней. А гармония завершает мир цельностью.

Одиноко сижу на склоне Цзинтин

Последних птиц не стало в вышине,И сиро тучка на покой слетела.Лишь мы с горой остались в тишине —Друг друга видеть нам не надоело.

753 г.

Гуляя в Цзинтинских горах, посылаю историографу Цую

Уходит ввысь Цзинтинская гора,Я здесь живу, как завещал поэтВ стихах, как будто созданных вчера,Хотя его уже столетья нет[296].Всхожу по тропам в чистоту луны,Внизу у городской стены — Циншань[297],Там только стайки уточек видны,Крича, напиться из реки спешат.Споткнулись Вы на жизненном пути,Но Вы — Журавль в снегу на Яотай[298]!Над Одиноким облако летит,И сердце — с ним, в заоблачную даль.Ко мне Вы заходили в скромный дом,Мы насыщались смехом и ботвой[299]…Мир обдал нас осенним холодком,Так зябко, если друга нет со мной.У пояса — в сверканье яшмы меч,Мы с верой не расстанемся легко!Возможно ли такими пренебречь?!Нам с Вами место — среди облаков[300].

753 г.

Это стихотворение можно было бы поставить в другой раздел — ведь оно насыщено воспоминаниями о родном крае Шу с его знаменитой горой Эмэй — Крутобровой. И все же — написано оно где-то в районе Сюаньчэна, быть может, на горе Цзинтин, чьи скромные пейзажи сплелись с ностальгическими картинами прошлого, и далеко не ясно, иней какой осени лег на колокола, заставив их пропеть мелодию, улетавшую к облакам. И куда они плывут, эти облака?

Слушаю, как монах Цзюнь из Шу играет на цинь

Цинь звонкоголосый сжимаетмонах,Пришедший с самой Крутобровой горы,И вот для меня зазвучала струна —Чу! Шепот сосны в переливах игры.Потоками звуков омыта душа,Откликнулся колокол издалека.Гора погружается в ночь не спеша,И, мрак нагнетая, плывут облака.

753 г.

Подношу архивариусу Доу свои мысли о былом,

возникшие, когда с горы Цзинтин я смотрел на юг

С Цзинтинских склонов я смотрел на юг —В небесных взгляд мой растворялся далях.Пять-шесть святых здесь появились вдругИ, говорят, не раз затем бывали:Журчит ручей Цинь Гао[305] между скал,На той вон круче — место Магутаня[306],Гора Линъян, куда Дракон летал,Сосна — с нее Журавль воззвал к Цзыаню[307].Кто оперен — тот время покорил,Витает с Фениксами на просторе,Небесный свод лежит у этих крыл,Волною дыбятся четыре моря[308]…Мирское все оставив позади,Настигну ль их за облачною гранью?!Наш век — сто лет, и я — на полпути,А дальше все сокрыл туман бескрайний.Уже не вижу вкуса в пище я,Встречаю вздохом суету дневную.Уйти бы за Цзымином в те края,Где выплавлю Пилюлю Золотую[309]!

753 г.

Направляясь из Лянъюань к горе Цзинтин, встретил Хуэй-гуна,

мы вместе погуляли и поговорили о красотах горы Линъян,

в связи с чем и подношу ему это стихотворение

Принес меня осенний ветерНа пожелтевшие луга,В пути красивых гор не встретилИ не смотрел на облака.Но только лишь минуешь Реку[313] —Летят листы в лицо с ветвей,Цзинтин чарует человекаПростою чистотой своей.Пронизаны ущелья светом,И горы выстроились в ряд,Я встретил У и Ши, одетыхТак, словно здесь Небесный град[314],В пространствах сих народ чудесен,Средь вод и трав исполнен тайн,Хуэй-гун особенно известен,Он освящает этот край.Сметая пыль в высокой зале,Витийствует, и мнится мне —Под тонкой кистью горы всталиИзящной рифмой на стене[315].Пустынничества скрыты смыслы,Красу Линъян живописал.Свод неба над ручьем немыслим,В воде дрожит луны овал.Два пика, Каменный и Желтый,Кто смог столь близко водрузить?Журавль не прилетает долго,Цзыань во тьме пути не зрит[316].Или в стране не стало местаДля птиц, слетающих с небес?Уходят кручи в неизвестностьСквозь плотный облачный навес.Не лучше ль взять дорожный посох,Уйти в наполненность пустот?Нам и луну достичь непросто,И тех, кто в памяти живет.Мы свидимся ль, почтенный старец,На тропках горного леска?Письмо труда Вам не составит,Зато развеется тоска.

753 г.

В вечерний час, провожая гостя до маленькой горушки к северу от Цзинтин, встретил историографа Цуя, и мы поднялись вместе

Мы с гостем шли к Беседке Се.Вас встретив, выпить захотели,На лошадей, куражась, сев,На склон Циншань, смеясь, взлетели.Летите, кони, на Чанъань…Но запад скрыл последний лучик.Столица в сотнях ли… Туман…Дорогу преградили тучи.

753 г.