Антология - Европейские поэты Возрождения Страница 16

«Я видел, как из моря вдалеке…»

Перевод Евг. Солоновича

Я видел, как из моря вдалекеСветило поднималось, озаряяМорской простор от края и до краяИ золотом сверкая на песке.

Я видел, как на утреннем цветкеРоса играла — россыпь золотая,И роза, словно изнутри пылая,Рождалась на колючем стебельке.

И видел я, с весенним встав рассветом,Как склон травою первою поросИ как вокруг листва зазеленела.

И видел я красавицу с букетомЕдва успевших распуститься роз,И все в то утро перед ней бледнело.

«Я вас прошу — со мною пойте, птицы…»

Перевод Евг. Солоновича

Я вас прошу — со мною пойте, птицы,Как с вами петь Амур меня зовет,Влюбленные певицы;И ты, журчанье вод,Наполни стих музы́кой сладкогласной.

О милой сердце бедное поет,Но столь она прекрасна,Что трепет превозмочьИ в полный голос петь оно не властно.

Что с вами, птицы? Вы летите прочь.Вернитесь. НеужелиТакая в сердце ночь,Что вы блаженства в нем не разглядели?

Вы всё же улетели,И я кричу вослед:Как ветерку присуще дуновенье,На свете счастья нет,Которое с моим бы шло в сравненье.

«С отарой белорунною в долину…»

Перевод Евг. Солоновича

С отарой белорунною в долинуПастушка держит путь — и ей с холмаВидны, с дымком над крышами, домаВ тени, уже заполнившей низину.

Усталый ратай разгибает спину,Пока над пашней не сгустилась тьма,Волов освобождает от ярмаИ к дому гонит сонную скотину.

И только мне, тревожных дум в плену,Не ведать сна, судьбе дивясь превратной,И вздохами сопровождать луну.

Как сладостна и как ты благодатна,Любви печаль: я снова не усну,И на душе — и больно и приятно.

ЛОРЕНЦО МЕДИЧИ[37]

Перевод Евг. Солоновича

Вакхическая песня

Помни, кто во цвете лет, —Юн не будешь бесконечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

Это Вакх и Ариадна.Все спеша от жизни взять,Ненаглядный с ненагляднойОбращают время вспять.Да и свита, им под стать,Веселится бесконечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

Этих юных козлоногихК нимфам тянет, и они,По лесам охотясь, многихЗаманили в западни.Как им весело, взгляни —Пляшут, скачут бесконечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

Этим стройным нимфам любоПопадаться в сети к ним:Только тот, чье сердце грубо,От любовных стрел храним.Нимфы к милым льнут своим,Песня льется бесконечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

Тушей на осла навьючен,Следом движется Силен,Столь же стар и столь же тучен,Сколь от выпивки блажен.Глупо жаждать перемен,Если счастлив бесконечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

Наконец Мидас влечется, —Превращает в злато онВсе, к чему ни прикоснется.Но на скуку обречен,Кто вменил себе в законНаживаться бесконечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

Ждать до завтра — заблужденье,Не лишай себя отрад:Днесь изведать наслажденьеТоропись и стар и млад.Пусть, лаская слух и взгляд,Праздник длится бесконечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

Славьте Вакха и Амура!Прочь заботы, скорбь долой!Пусть никто не смотрит хмуро,Всяк пляши, играй и пой!Будь что будет, — пред судьбойМы беспомощны извечно.Нравится — живи беспечно:В день грядущий веры нет.

«Уймитесь, не упорствуйте жестоко…»

Уймитесь, не упорствуйте жестоко,Мечты и вздохи вечные о ней,Чтоб тихий сон не миновал очейГде слез не просыхает поволока.

Труды и мысли дня уже далекоРавно и от людей и от зверей;Уже упряжке белых лошадейПредшествует неясный свет востока.

Подпишем перемирие, покаНе встало солнце: верь, Амур, что снитьсяЕе лицо и голос будут мне

И белая в моей руке рука.Не будь завистлив, дай мне насладитьсяНеслыханным блаженством хоть во сне.

«Пусть почести влекут неугомонных…»

Пусть почести влекут неугомонных,Палаты, храмы, толпы у ворот,Сокровища, что тысячи заботИ тысячи ночей несут бессонных.

Волшебные цветы лугов зеленых,В прохладной мураве журчанье водИ птичка, что любовь свою зовет,Влияют благотворней на влюбленных.

Лесные дебри и громады гор,Пещеры, недоступные для света,Пугливая дриада, быстрый зверь…

Лишь там передо мной прекрасный взор,Которым — пусть в мечтах — не то, так этоМне наглядеться не дает теперь.

Ненча из Барберино

Я посвящаю песню милой даме,Прекраснее которой не найдешь.Пылающему сердцу временамиНа месте оставаться невтерпеж.Она стрельнет горящими глазами —И кончено: свободы не вернешь.Я в город ездил, езжу по округе,Но равных не встречал моей подруге.

Я в Эмполи и в Прато был не раз,И в Борго, и в Мангоне, и в Гальяно,В Сан-Пьеро торговал и здесь у нас,На самой верхотуре — в Декомано.Один базар меня одним потряс,Другой другим, но должен без обманаСказать: нигде торговли лучше нет,Чем в Барберино, где живет мой свет.

Я благородней Ненчи ненагляднойДевиц не видел, не встречал скромней;Ни у кого такой головки ладнойИ светлой нет, как у любви моей.По-праздничному на душе отрадно,Когда глазами я встречаюсь с ней.А дивный носик моего кумира —Ни дать ни взять работа ювелира.

Кораллам губки алые под стать,За ними два ряда зубов белеют —И в том и в этом штук по двадцать пять,И снег ланиты посрамить сумеют —Не надо и к белилам прибегать,И круглый год на щечках розы рдеют,Всегда, что называется, в цвету.Как не влюбиться в эту красоту?

Ее глазам мужчины знают цену.Еще бы! Ненча, бросив взгляд-другой,Прошьет не то что сердце, но и стену,Тогда как сердце — камень у самой.Поклонники за нею, рады плену,Таскаются хвостом, и, сам не свой,От зависти я помираю черной,Что нет меня среди толпы покорной.

Я целый день махать мотыгой мог,А нынче — дудки: как ни лезь из кожи,Дай бог, чтоб сил хватило на часок.Я высох, как подстилка из рогожи:За стол сажусь — не лезет в рот кусок.Любовь меня измучила, и все же,Сказать по чести, я и впредь готовМириться с крепостью ее узлов.

Я сравниваю Ненчу с городскими —Она не хуже тысяч городскихС хорошими манерами своими,С уменьем изъясняться вроде них.Глаза что уголь, волосы над ними —Под цвет снопа и книзу из прямыхСтановятся волнистыми-волнистыми,Оканчиваясь кольцами пушистыми.

Когда она, как козочка легка,Танцует, сразу видно — мастерица:То вдруг рукой коснется башмачка,То мельницею вновь пойдет кружиться;Потом поклон и новых два прыжка,Чтоб снова грациозно поклониться,Да так, что флорентийкам испоконНе снился грациознее поклон.

Ей не годится ни одна в подметки:Она румяна в меру и бела,И ямка ей к лицу на подбородке,Да и умом любовь моя взяла,Совсем необязательным красотке.Такой природа Ненчу создала,Видать, затем, чтоб людям стало ясно,Что и природа может быть пристрастна.

Кого в супруги Ненча изберет,Захочет свадьбы сразу, без отсрочки;Кто к этому цветку найдет подход,Родился не иначе как в сорочке;Счастливцем из счастливцев будет тот,Кто сможет убедиться среди ночки,Что на его руке — ее щека,Как сало и упруга и мягка.

Когда б ты знала, Ненча дорогая,Как мается несчастный однолюб,От нестерпимой муки изнывая,Как будто рвут ему за зубом зуб, —Когда б ты знала, ты б, не размышляя,Вдохнула снова жизнь в ходячий труп,Счастливым сделав твоего Валлеру,Что скоро в счастье потеряет веру.

Но я боюсь, уж ты не обессудь,Что ты своей жестокостью довольна.Я с удовольствием рассек бы грудь,Когда б не знал, что это очень больно,И сердце протянул тебе — взглянуть,Что сделала ты с ним, пускай невольно:Вонзи в него, я разрешаю, нож —И ты, услышав «Ненча», все поймешь.

Когда я перехватываю взгляды,Которые к тебе устремлены,Я скрыть не в состоянии досады,И что со мной — видать со стороны.Любовь-злодейка не дает пощады,И день и ночь к тебе обращеныМои мольбы, признанья, вздохи, стоны,Но уши Ненчи им внимать не склонны.

Сегодня я до самого утраНе спал: тянулось время еле-еле,И все скотину гнать не шла пора,А раньше ты не выйдешь. Я с постелиВскочил — и час, а может, полтораЗа дверью протоптался. НеужелиНе смилуется надо мной луна?Но вот погасла наконец она.

Ты из овчарни вышла со скотинойИ верным псом. Я был настолько рад,Что мигом позабыл о ночи длиннойИ слезы счастья застелили взгляд.Вооружившись тут же хворостиной,Я впереди себя погнал телят.Я не спешил, я ждал тебя, понятно,Но оглянулся — ты идешь обратно.

Я на траве разлегся у прудаИ понял, что напрасно жду, не скоро —Наверно, через полчаса, когдаТвои ягнята мимо без надзораПрошли. Ну где же ты? Иди сюда.Неужто испугалась разговора?Одно составим стадо мы из двух:Как хорошо — пастушка и пастух!

Я во Флоренции под воскресенье,Даст бог, неплохо плетево продам.Проси любой подарок без стесненья,Поскольку я напрашиваюсь сам.Что выбрать? Разреши мои сомненья,А то когда еще я буду там.Булавки? Пудру? Может быть, белила?Все будет, что бы ты ни попросила.

А может, лучше нитку красных бус,Как у красавиц городских на шее?Скажи, чтобы на твой мне выбрать вкус, —Брать покороче или подлиннее?И если даже я не сбуду груз,Я без подарка не вернусь. СкорееЯ выточу из собственных костейКостяшки бус для радости моей.

Но где ты? Почему не отвечаешь?Не спрашивал бы, если знать бы мог,Какой подарок ты предпочитаешь.Застежки? Ленту? Или поясок?А может, ты о кошельке мечтаешь?Недолго присмотреть и кошелек.А может быть, купить моей голубкеВоздушных кружев для отделки юбки?

Уже мои телята у ворот,И головы пересчитать бы надо —Сойдется или не сойдется счет.А вдруг отбился кто-нибудь от стада?Боюсь, мне это даром не пройдет.Меня зовут. Прощай, моя отрада,Я по дороге песню допою:Давно пора бежать, а я стою.

МИКЕЛЕ МАРУЛЛО*[38]