Антология - Западноевропейская поэзия XХ века Страница 17

УИЛФРЕД ОУЭН

Перевод М. Зенкевича

Уилфред Оуэн (1893–1918). — Сын железнодорожного служащего. Учился в Лондонском университете. С самого начала первой мировой войны Оуэн служил в стрелковых частях, участвовал во многих военных операциях. Болезнь нервной системы послужила причиной его возвращения в Англию, где в госпитале он встретился с 3. Сассуном. В 1918 г. Оуэн вернулся на фронт, был награжден военным крестом и погиб за неделю до перемирия.

Уилфред Оуэн — крупнейший из «окопных поэтов». Изданные лишь в 1920 г., его стихи — горькое и гневное обличение ужасов войны, страстная защита права человека на жизнь. Поэзия Оуэна своим гуманистическим пафосом оказала влияние па английских поэтов 30-х годов (так называемая «школа Одена»). Включенные в том стихи У. Оуэна в переводе М. Зенкевича были опубликованы в «Антологии новой английской поэзии» (1937).

ЧАСОВОЙ

Мы заняли пустой блиндаж, и бошиУстроили нам ад, снаряды в рядЛожились, но не пробивали бреши.Дождь, водопадом сточным бурно пенясь,Развел по пояс топь, и скоро грязьПокрыла скользкой глиной скат ступенек.Остаток воздуха был затхл, дымясьОт взрывов, и в нем прели испареньяТех, кто здесь жил, оставив испражненья,А может, и тела…              Мы скрылись тамОт взрывов, но один ворвался к нам,Глаза и свечи погрузив в потемки.И хлоп! бац! хлоп! Вдруг по ступенькам рухнулВ топь тухлую, в густой водоворотНаш часовой; за ним ружье, обломкиГранат германских, брызги нечистот.Ожив, он плакал, как ребенок слаб;«О сэр, глаза! Я слеп! Ослеп! Ослеп!»Я приподнес свечу к глазам незрячим,Сказав, что если брезжит свет пятном,То он не слеп, и все пройдет потом.«Не вижу», — он рыдал и взглядом рачьимТаращился. Его оставив там,Другого я послал ему на смену,Велел найти носилки непременно,А сам пошел с обходом по постам.Другие в рвоте кровью истекали,Один же утонул в грязи и кале, —Все это кануло теперь во мрак.Но одного я не забуду: как,Прислушиваясь к стонам часовогоИ к дрожи сломанных его зубов,Когда снаряды рушились и сноваПо крыше били, сотрясая ров, —Мы услыхали крик его: «СейчасЯ вижу свет!» Но свет давно погас.

ОТПЕВАНИЕ ОБРЕЧЕННОЙ ЮНОСТИ

Где звон по павшим, словно скот на бойне?Лишь рев чудовищный от канонад,Да пулеметы трескотней нестройнойОтходную им второпях твердят.Колокола им не гудят издевкой,Не слышно пенья, лишь свирепый хорСнарядов завывает дикой спевкой,Да горны кличут их в пустой простор.

Какие свечи им осветят ров?Не в их руках, в затмении их глазВдруг вспыхнут огоньки в последний раз.Бескровность лиц любимых — их покров.Взамен цветов — немая нежность грусти,И вечер шторы сумрачные спустит.

ЗИГФРИД САССУН

Зигфрид Сассун (1836–1967). — Родился в Кенте, учился в Мальборо и Кембридже. Участник первой мировой войны, офицер. Награжден военным крестом. Так же как У. Оуэн, принадлежит к группе «окопных поэтов». В 1917 г. З. Сассун заявил, что «цели, ради которых ведется война, не стоят стольких страданий». Стихи Зигфрида Сассуна английская критика назвала «взрывом раскаленного добела гнева». После войны З. Сассун занимался литературной критикой, издал несколько книг стихов, но лучшее, что создано им, относится к периоду первой мировой войны. Среди книг Сассуна можно назвать «Сатирические стихи» (1926), «Воспоминания молодого офицера» (1930), «Дорога к краху» (1933).

Первым переводчиком стихов 3. Сассуна на русский язык был М. Зенкевич.

УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ

Перевод Э. Шапиро

Затерянный в окопах средь болот,Он по настилу тащится и знаетЛишь то, что залпом взорван небосвод,Когда из мрака хлещет дождь… СтупаетБессильно, грузно. И, как вспышка света,Вопрос: «Что может хуже быть, чем это?»Он видел, как средь обгорелых пнейБежали немцы, бледные, как тени.Там был один, с лицом земли темней,Он умолял, тряслись его колени…Мы, как свиней, их резали… «К чертям!Есть то, о чем ты не расскажешь тамОтцу, который в тишине покоевЧитает вслух о подвигах героев».

ДОЗОР В ТРАНШЕЯХ

Перевод Э. Шапиро

Разбуженный, продрогший, чуть живой,Я ощупью на пост проклятый свойБреду в сырую, слякотную раньИ слышу в тишине глухую браньВ землянках копошащихся людей.Стой! Вот опять над линией траншейСнарядов грохот и в провалах тьмыЗарницы ужаса в полях, где мыРазбили бошей; в мерзлых, как могила,Окопах люди ждут, застыв, без сил.«Носилки где? Кого-нибудь убило?»Зачем здесь кто-то вновь огонь открыл?.И небо тусклых звезд над головой висит.Я пробужден от сна, а мой сосед убит.

МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА

Перевод М. Зенкевича

Сквайр гнал меня угрозою и ласкойНа фронт (при лорде Дарби). Там сквозь ад(У Пашендейля) брел я с перевязки,Хромая, в свой окоп, как вдруг снарядВ настил мостков ударил, и я в смрадИ грязь упал и сгинул в жиже вязкой.

Сквайр за обедней видит на стенеМерцающее позолотой имя.«Пал смертью славных» — это обо мне,Оно стоит всех ниже под другими.Два года, мучаясь в страде кровавой,Во Франции за сквайра дрался я;Был в отпуске, и вот судьба моя —Какой еще желать мне большей славы?

АЙЗЕК РОУЗЕНБЕРГ

Перевод Э. Шапиро

Айзек Роузенберг (1890–1918). — Родился в Бристоле, в семье рабочего. В четырнадцать лет А. Роузенберг уже начал работать, по учебу не бросил. В 1911 г. ему удалось поступить в Школу искусств. В 1915 г. был призван в армию, воевал и погиб на фронте в апреле 1918 г. Роузенберг— один из наиболее известных «окопных поэтов» первой мировой войны.

Поэт и художник, он остро переживал трагедию войны и принесенные ею страдания. Для стихов Роузенберга характерен судорожно-напряженный тон, напоминающий поэзию немецкого экспрессионизма того же периода.

РАССВЕТ В ТРАНШЕЯХ

В агонии ночная тьма —И время то же, что во дни друидов.Здесь лишь одно живое существоКасается меня —Смешная сардоническая крыса, —Когда я с бруствера срываю мак,Чтоб за ухо заткнуть.Глупыш, тебе была бы крышка, знай ониТвои симпатии космополита(И антипатии бог весть какие).Сейчас коснулась ты руки английской,А завтра то же сделаешь, наверно, для германца,Уж коли по душе тебе шнырятьСреди зеленых спящих. И самаТы сгустком кажешься зеленымСредь этих строгих глаз и мощных телАтлетов, менее удачливых, чем ты,Покорных прихотям убийстваИ распростертых в пропастях земли,В полях разрытых Франции.Что видишь в наших ты глазах, когдаСкрежещет сталь и пламя бьетсяВ застывших небесах?Откуда дрожь — откуда ужас в сердце?А маки, взросшие из вен людских,Все падают и падают…А мой, торчащий за ухом, живетИ только побелел слегка от пыли.

БЕССМЕРТНЫЕ

Я их убил, но вновь и вновьОни вставали на пути.Ни днем, ни ночью я не могОт них ни скрыться, ни уйти.

В бреду рванулся я — и вдругИх кровь на пальцах ощутил.Но все упрямей и страшнейОни вставали из могил.

Я убивал и убивал,Напившись крови допьяна, —Но поднимались вновь они,Ведь в шутку гибнет Сатана.

Я думал, Дьявол спит в вине,Считал, что с женщиной он схож.Я Вельзевулом звал его.Теперь он — мерзостная вошь.

ХЬЮ МАК-ДИАРМИД