Татьяна Стрыгина - Пасхальные стихи русских поэтов Страница 17

Ни лобзания Ти дам…

Ночью в сад за преданным ХристомС поцелуем подошел Иуда.Господи, мы тоже предаемПоцелуями Тебя повсюду.Причащаться к Чаше подходя,Сбросив с сердца ледяную груду,Тайный голос слышу я всегда:«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

Ставлю ли я к образу свечу,Деньги ли передаю на блюдо,Постоянно с робостью шепчу:«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

Если я живу, как фарисей,И по мне судить о вере будут,Не услышу ль в совести своей:«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

Ближнего ль придирчиво сужу,За собой не замечая худа,Каждый раз испуганно твержу:«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

Все, чем Ты не славишься во мне,Осуждает горько мой рассудок,И звучит в сердечной глубине:«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

Не могу исправить сам себя,Жду спасенья своего, как чуда.Да смиренно веря и любя,«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

Благодарение

Хвалите Господа с небес,Хвалите Его в вышних!Хвалите Его, роща, и лес,И ветер в садовых вишнях.Хвали Его, Истра-река,Трава веселого луга!Хвалите Господа, облака,Облака, плывущие с юга.Хвалите Его, жаворонки полей,Хвалите Его, птицы лесные!Всякий цветок, славословие лей,Зажигай лампады цветные!Пой, душа моя, пой хвалу,Радуйтесь, ноги, землю лаская!Впивайте, глаза, синеву светлу,Радуйся, грудь, Божий воздух впивая!

На Пасхе

Хоть он теперь не богомолен,Наш заблудившийся народ,И звон умолкших колоколенЕго к молитве не зовет,Но голос сердца изначальныйВ его душе еще звучит,И в светлый день первопасхальный«Христос воскресе» говорит.Тогда, покорный древним силам,В распах кладбищенских воротИдет народ к родным могилам,Идет, идет, идет, идет.И на могилах теплит свечи,И крошит хлеб, и кормит птиц,И молится, и чает встречиС заветным сонмом милых лиц.Тот голос сердца не задушишь!Его ничем не истребить!И каждый, кто имеет уши,Достоин веровать и жить.

Алексей Толстой

(1817–1875)

Утешенье

Тот, Кто с вечною любовьюВоздавал за зло добром,Избиен, покрытый кровью,Венчан терновым венцом,Всех с Собой страданьем сближенныхВ жизни долею обиженных,Угнетенных и униженныхОсенил Своим крестом.Вы, чьи лучшие стремленьяДаром гибнут под ярмом,Верьте, други, в избавленье,К Божью свету мы грядем.Вы, кручиною согбенные,Вы, цепями удрученные,Вы, Христу сопогребенные,Совоскреснете с Христом.

Федор Тютчев

(1803–1873)

***

Чему бы жизнь нас ни учила,Но сердце верит в чудеса:Есть нескудеющая сила,Есть и нетленная краса.И увядание земноеЦветов не тронет неземных,И от полуденного знояРоса не высохнет на них.И эта вера не обманетТого, кто ею лишь живет,Не все, что здесь цвело, увянет,Не все, что было здесь, пройдет!Но этой веры для немногихЛишь тем доступна благодать,Кто в искушеньях жизни строгих,Как вы, умел, любя, страдать.Чужие врачевать недугиСвоим страданием умел,Кто душу положил за другиИ до конца все претерпел.

Афанасий Фет

(1820–1892)

Ave Maria

Ave Maria – лампада тиха,В сердце готовы четыре стиха:

Чистая Дева, Скорбящего Мать,Душу проникла Твоя благодать.Неба Царица, не в блеске лучей,В тихом предстань сновидении Ей!

Ave Maria – лампада тиха,Я прошептал все четыре стиха.

***

Пришла, – и тает все вокруг,Все жаждет жизни отдаваться,И сердце, пленник зимних вьюг,Вдруг разучилося сжиматься.

Заговорило, зацвелоВсе, что вчера томилось немо,И вздохи неба принеслоИз растворенных врат эдема.

Как весел мелких туч поход!И в торжестве неизъяснимомСквозной деревьев хороводЗеленоватым пышет дымом.

Поет сверкающий ручей,И с неба песня, как бывало;Как будто говорится в ней:Все, что ковало, – миновало.

Нельзя заботы мелочнойХотя на миг не устыдиться,Нельзя пред вечной красотойНе петь, не славить, не молиться.

Константин Фофанов

(1862–1911)

На Пасху

Под напев молитв пасхальныхИ под звон колоколов,К нам летит весна из дальних,Из полуденных краев.В зеленеющем убореМлеют темные леса,Небо блещет, точно море,Море – точно небеса.Сосны в бархате зеленом,И душистая смолаПо чешуйчатым колоннамЯнтарями потекла.И в саду у нас сегодня,Я заметил, что тайком,Похристосовался ландышС белокрылым мотыльком.

Отречение Петра

И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня; и начал плакать.

Первосвященника двор тесныйШумит народом. Блеск зариПомерк на высоте небесной…Навстречу звездам фонариЗажгли, свет факелов багровыхНеясно освещает двор.Свежеет; из ветвей терновыхСложили пламенный костер.В саду дрожат, шатаясь, тени, —И в их изменчивой игреБелеют судьбища ступени,Мелькает стража во дворе.Сверкают шлемы, блещут копья,Вокруг огня сидит народ,И ветер двигает отрепья,И говор сдержанный плывет…

И у костра, присев на камень,Взирает сумрачно на пламеньОдин из тех, кто вслед ХристаБродил, внимал Его ученью,Чьи вдохновенные устаВзывали к правде и терпенью.То рыбарь Петр – Христа сподвижник;Он полн раздумьем роковым.И вот к нему подходит книжникИ говорит: и ты был с Ним!И в тайном ужасе, бледнея,Промолвил робкий ученик:«Нет, я не знаю Назорея —Ты ошибаешься, старик».И вот одна из жен, случайноЗаметив мрачного Петра,К нему идет и шепчет тайно:«Тебя я видела вчера,Ты шел с Ним вместе…» Петр, робея,Не подымал смущенных глазИ рек: «Не знаю Назорея;Его я вижу в первый раз…»И снова грустью молчаливойОн омрачился. И опятьЕго допросом испытатьИдет судья велеречивый.И Петр, подняв главу свою,Воскликнул, страхом пламенея:«Нет, я не знаю Назорея,Пророка в нем не признаю…»Тогда костер, дымясь, потух;Белела утром тень ночная,И на дворе запел петух,Зарю веселую встречая.И вспомнил Петр слова Христа —И зарыдал, смущен тоскою,И нерешительной стопоюОн поспешил за ворота.

Михаил Херасков (1733–1807)

Коль славен наш Господь в Сионе,Не может изъяснить язык,Велик он в небесах на Троне,В былинках на земле велик,Везде Господь, везде Ты славен,Во дни, в ночи сиянием равен.Ты солнцем смертных осеняешь,Ты любишь, Боже, нас, как чад;Ты нас трапезой насыщаешь,И воздвигаешь вышний град;Ты смертных, Боже, посещаешьИ благодатию питаешь.Господь! Да во Твои селеньяВоспрянут наши голоса,И наше пред Тобою пеньеДа будет чистым, как роса!Тебе в сердцах алтарь поставим,Тебя, Господь, поем и славим.

***

Повсюду вижу Бога моего,Он чад своих отец – и не покинет,Нет, не отвергнет никогда того,В ком вера в Милосердного не стынет.Господь, мой Бог – на суше, на водах,И в шумном множестве, в мирском волненьи,И в хижине, и в пышных теремах,И в пристани души – в уединеньи…Нет места, коего лучом СвоимНе озарял бы Он, повсюдусущий;Нет мрака, нет затменья перед Ним:Всем близок Благостный и Всемогущий.

Алексей Хомяков

(1806–1860)

Вход в Иерусалим

Широка, необозрима,Чудной радости полна,Из ворот ИерусалимаШла народная волна.Галилейская дорогаОглашалась торжеством:«Ты идешь во имя Бога,Ты идешь в Свой царский дом!Честь Тебе, наш Царь смиренный,Честь Тебе, Давидов Сын!»Так, внезапно вдохновенный,Пел народ. Но там один,Недвижим в толпе подвижной,Школ воспитанник седой,Гордый мудростию книжной,Говорил с усмешкой злой:«Это ль Царь ваш, слабый, бледный,Рыбаками окружен?Для чего он в ризе бедной,И зачем не мчится Он,Силу Божью обличая,Весь одеян черной мглой,Пламенея и сверкаяНад трепещущей землей?»И века прошли чредою,И Давидов Сын с тех пор,Тайно правя их судьбою,Усмиряя буйный спор,Налагая на волненьеЦель любовной тишины,Мир живет, как дуновеньеНаступающей весны.И в трудах борьбы великойИм согретые сердцаУзнают шаги Владыки,Слышат сладкий зов Отца.

Воскрешение Лазаря