Игорь Северянин - Том 4. Классические розы Страница 17

1924

Veneris Vena

Вервэна, вена Венеры,Напиток плымный любви!Пою восторженно-смелоБлагие свойства твои:Ты так же, как и Омела,Болезни можешь целить,Злых духов загнать в пещеры,Враждуюших примирить.

Ах, чтили тебя друиды,И маги, и древний галл.Не ты ль — украшенье термы?Не страсти в тебе ль закал?Ведь сок твой исполнен спермы,И ты очищаешь дом,Рассеиваешь обидыВолшебным своим цветком.

Аркан Бесспорной Доктрины(Их было ведь двадцать два)Шестой обозначил цифройТебя, Железняк-трава.С той эры культурьи вихриПоверья метнули в прах,Но их аромат не сгинулИ вечно душист в веках.

Да, в дюжину РозенкрейцерМагическую своюПремудрость вложил ВервэнуВ растительную семью.Я славлю Венеры вену,Будящую — как стихи —Сарказм в лице европейцаИ радость детей стихий!

1924

Внезапная горлом kpobь

Он нам сказал вчера: «Моя жена больна.  Четвертый день лежит. Она — одна.

Быть может, съездим к ней?» — прибавил тихо мне  И то же самое — моей жене.

И вот на станцию мы, подозвав авто,  Не зная — ехали — где, как и что.

Он в электрический нас проводил вагон.  Весь час пути был молчаливым он.

Лишь устремленные его в окно глаза  Мягчила жалостливая слеза.

В прохладной комнате она встречала нас  С лицом, которому — в иконостас.

О, голубеющая худоба его!  Улыбка дрогнула: — «Я — ничего…

Сегодня бодрая…» Кивнув моей жене,  Она осталась с ней наедине.

1928, март.

Закатные облака

По небу, точно хлопья ваты,Плывут закатные облака.Они слегка голубоватыИ лучезарны они слегка.

Мечты вплетаются в закатыИз шелковистого далека.Они слегка голубоватыИ лучезарны они слегка.

1929

Чего-то нет…

Мне хочется уйти куда-то,В глаза кому-то посмотреть,Уйти из дома без возвратаИ там — там где-то — умереть.

Кому-то что-то о поэтеСпоют весною соловьи.Чего-то нет на этом свете,Что мне сказало бы: «Живи!..»

1928

Локарно

Страна Гюго, страна Верхарна,Край Данта и Шекспира край!Вы заложили храм в Локарно,Земной обсеменили рай…

Цветущие с дороги вехиВлекут к себе издалека:Вы позаботились о чехе,Вы пригласили поляка.

Так! В неизбывной жажде мираВы совершили мудрый шаг:Недаром семиструнна лира —Отныне немец вам не враг…

Усемерив свои усилья,Задавшись целью всеблагой,Вселенной озарили крыльяВы семицветною дугой.

В ней — верный знак, что день погожийНенастному на смену днюУже спешит. Склонись, прохожий:Тебя крестом я осеню!

Пусть солнце в небе лучезарноЕще не плещется, звеня…Пусть! — веры символом ЛокарноНам озаряет сумрак дня!

1925

Литавры солнца

Литавры солнца

Гремят лучистые литаврыСветила пламенного дня,И, в страхе, прозные центаврыБегут, скрываясь от меня.

Я слышу солнечное пенье,Я вижу жизнь со всех сторон —Победоносное лученье!Победоносный перезвон!

Кто в солнце музыки не слышит,Тот строф поэта не поймет.И полной грудью тот не дышит,И полным сердцем не живет!

Тому, кто уготовил лаврыМне на чело, прияв меня,Гремите, пламные литаврыНочь побеждающего Дня!

1923

Балтика

Соловьизы

О, как для соловья тихиДушистые ночные бризы…Я соловей: свои стихиЯ называю соловьизы

Овей, весна моя, овейКолоратурные напевы,Что выхрусталит соловейВ честь невозможной в мире девы?

Земная страсть, земная грусть,Все то, чем дышит грудь людская,Не вовсе чужды мне, и пустьЯ их пою, их допуская…

Но переливных соловьиз —Не в этом основная тема:Она — внеразумный капризИ внерассудная поэма!

1923

Убитая яблоня

Один из варваров зарезал яблонюИ, как невинности, цветов лишил…Чем я пленю тебя? чем я тебя пленю,Раз обескровлена система жил?

Да, жилы яблони — все ветви дерева!Да, кровь древесная — цветущий сок!О, вера вешняя, ты разуверена,И снегом розовым покрыт песок…

Чем восторгну теперь, мой друг, тебя пленя,В саду, куда с собой любить привел,Когда зарублена злодеем яблоня —Жизнь для художника, для зверя — ствол?!.

1924

Весна и лето

Сирень, певучая новелла,  Сиреневела.И колокольцы белолилий  Светло звонили.Не забывали нежно-чутки  Вод незабудки.И освещали, точно грозы,  Все в росах розы.Несло клубникой из долины:  Цвели жасмины.Кружились при ветрах и громах  Снега черемух.Как золота под мотыльками,  Рожь с васильками!И мотыльков летучий ярус —  Как перлопарус.Раззвездился так шустро-прыток  Рой маргариток.Зелено-бронзные букашки  Вползли в ромашки.Малиловел смешной затейник,  Колюн-репейник,Что носит кличку так неплохо  Чертополоха.Зеленец леса. Синь озерец.  Орел-надгорец.Гремели из полей зеленца  Литавры солнца.Алокорончато пестрели  В ручьях форели.Гудели, как струна виолы,  Мохнатки-пчелы.И бабочки-бирюзобрюшки  Вились, где стружки.Звенели, как оркестры струньи,  В лесах певуньи.Бросали соловьи-солисты  Призывосвисты.Лягушки квакали, расхорясь,  Рефрэн: «Amores».Все это жило, расцветало  И вдруг не стало.Все вместе называлось это —  Весна и лето!

1922

Взор неизмеримый

Я топью прохожу необозримой…Но я крылат! и что мне грани гор,Что взор завидел мой неизмеримый,    Неизмеримый взор.

Но кто же я: зверями зверь гонимыйИль Человек, чьи взоры — глубь озер?Как глубь озер — мой взор неизмеримый,    Неизмеримый взор.

Порок, пороком непреоборимый,И зверь, и человек, и метеор,И песнь, и мысль, — и взор неизмеримый,    Неизмеримый взор!

1924 г.

Прелюдия («Очаровательные разочарованья…»)

Очаровательные разочарованьяМне в жизни выпали в безрадостный удел.И если я найти потерю захотел,Ее найдя, терял иметь ее желанье.

Так все несозданное страстно ищет формИ воплощающего в жизнь запечатленья.Но только создано, как скуки хлороформВвергает явленное к жизни — в усыпленье.

1922 г.

В дубраве

Мира не переделаешь,Благородства в него не вложишь.Черное подло, как белое,Повсюду одно и то же.

Все партии отвратительны,Потому что они партийны.Поэтому с людьми мучительно:Их подлость почти стихийна.

В деревне ли жить ли, в городе ль,Ах, люди повсюду люди.Уж лучше к простору озер идти:Там все же их меньше будет.

Вздохнешь на безлюдьи чуточкуОт вздора, вражды и каверз,Спасительную взяв удочку,К зеленой идя дубраве…

1927 г.