Марина Цветаева - Том 1. Стихотворения 1906-1920 Страница 18

Он был синеглазый и рыжий…

Костюмчик полинялыйМелькает под горой.Зовет меня на скалыМой маленький герой.

Уж открывает где-тоЗеленый глаз маяк.Печально ждет ответаМой маленький моряк.

Уж в зеркале заливаХолодный серп блестит.Вздыхает терпеливоМой маленький бандит.

Сердечко просит ласки, —Тому виною март.И вытирает глазкиМой маленький Баярд.

Под дождем

Медленный дождик идет и идет,Золото мочит кудрей.Девочка тихо стоит у дверей,Девочка ждет.

Серые тучи, а думы серей,Дума: «Придет? Не придет?»Мальчик, иди же, беги же скорей:Девочка ждет!

С каждым мгновеньем, летящим вперед,Детское сердце мудрей.Долго ли, мальчик, у первых дверейДевочка ждет?

После чтения «Les Rencontres De М. De Bréot» Regner[16]

Облачко бело, и мне в облакаСтыдно глядеть вечерами.О, почему за дарамиК Вам потянулась рука?

Не выдает заколдованный лесЛасковой тайны мне снова.О, почему у земногоЯ попросила чудес?

Чьи-то обиженно-строги чертыИ укоряют в измене.О, почему не у тениЯ попросила мечты?

Вижу, опять улыбнулось слегкаНежное личико в раме.О, почему за дарамиК вам потянулась рука?

Москва, 14 января 1911

Декабрь и январь

В декабре на заре было счастье,Длилось — миг.Настоящее, первое счастьеНе из книг!

В январе на заре было горе,Длилось — час.Настоящее, горькое гореВ первый раз!

Слезы

Слезы? Мы плачем о темной передней,Где канделябра никто не зажег;Плачем о том, что на крыше соседнейСтаял снежок;

Плачем о юных, о вешних березках,О несмолкающем звоне в тени;Плачем, как дети, о всех отголоскахВ майские дни.

Только слезами мы путь обозначимВ мир упоений, не данный судьбой…И над озябшим котенком мы плачем,Как над собой.

Отнято все, — и покой и молчанье.Милый, ты много из сердца унес!Но не сумел унести на прощаньеНескольких слез.

Aeternum Vale[17]

Aeternum vale! Сброшен крест!Иду искать под новым бредомИ новых бездн и новых звезд,От поражения — к победам!

Aeternum vale! Дух окрепИ новым сном из сна разбужен.Я вся — любовь, и мягкий хлебДареной дружбы мне не нужен.

Aeternum vale! В путь инойМеня ведет иная твердость.Меж нами вечною стенойНеумолимо встала — гордость.

Детский юг

В каждом случайном объятьиЯ вспоминаю ее,Детское сердце мое,Девочку в розовом платье.

Где-то в горах огоньки,(Видно, душа над могилой).Синие глазки у милойИ до плечей завитки.

Облаком пар из пекарен,Воздух удушливый прян,Где-то рокочет фонтан,Что-то лопочет татарин.

Жмутся к холодной щекеПохолодевшие губки;Нежные ручки так хрупкиВ похолодевшей руке…

В чьем опьяненном объятьиТы обрела забытье,Лучшее сердце мое,Девочка в розовом платье.

Гурзуф, Генуэзская крепость,

апрель 1911

Только девочка

Я только девочка. Мой долгДо брачного венцаНе забывать, что всюду — волкИ помнить: я — овца.

Мечтать о замке золотом,Качать, кружить, трястиСначала куклу, а потомНе куклу, а почти.

В моей руке не быть мечу,Не зазвенеть струне.Я только девочка, — молчу.Ах, если бы и мне

Взглянув на звезды знать, что тамИ мне звезда зажгласьИ улыбаться всем глазам,Не опуская глаз!

Тверская

Вот и мир, где сияют витрины,Вот Тверская, — мы вечно тоскуем о ней.Кто для Аси нужнее Марины?Милой Асеньки кто мне нужней?

Мы идем, оживленные, рядом,Все впивая: закат, фонари, голоса,И под чьим-нибудь пристальным взглядомИногда опуская глаза.

Только нам огоньками сверкая,Только наш он, московский вечерний апрель.Взрослым — улица, нам же Тверская —Полувзрослых сердец колыбель.

Колыбель золотого рассвета,Удивления миру, что утром дано…Вот окно с бриллиантами Тэта,Вот с огнями другое окно…

Все поймем мы чутьем или верой,Всю подзвездную даль и небесную ширь!Возвышаясь над площадью серойРозовеет Страстной монастырь.

Мы идем, ни на миг не смолкая.Все родные — слова, все родные — черты!О, апрель незабвенный — Тверская,Колыбель нашей юности ты!

В пятнадцать лет

Звенят-поют, забвению мешая,В моей душе слова: «пятнадцать лет».О, для чего я выросла большая?Спасенья нет!

Еще вчера в зеленые березкиЯ убегала, вольная, с утра.Еще вчера шалила без прически,Еще вчера!

Весенний звон с далеких колоколенМне говорил: «Побегай и приляг!»И каждый крик шалунье был позволен,И каждый шаг!

Что впереди? Какая неудача?Во всем обман и, ах, на всем запрет!— Так с милым детством я прощалась, плача,В пятнадцать лет.

Облачко

Облачко, белое облачко с розовым краемВыплыло вдруг, розовея последним огнем.Я поняла, что грущу не о нем,И закат мне почудился — раем.

Облачко, белое облачко с розовым краемВспыхнуло вдруг, отдаваясь вечерней судьбе.Я поняла, что грущу о себе,И закат мне почудился — раем.

Облачко, белое облачко с розовым краемКануло вдруг в беспредельность движеньем крыла.Плача о нем, я тогда поняла,Что закат мне — почудился раем.

Розовый домик

Меж великанов-соседей, как гномикОн удивлялся всему.Маленький розовый домик,Чем он мешал и кому?

Чуть потемнеет, в закрытые ставниТихо стучит волшебство.Домик смиренный и давний,Чем ты смутил и кого?

Там засмеются, мы смеху ответим.Фея откроет Эдем…Домик, понятный лишь детям,Чем ты грешил, перед кем?

Лучшие радости с ним погребли мыФеи нырнули во тьму…Маленький домик любимый,Чем ты мешал и кому?

До первой звезды

До первой звезды (есть ли звезды еще?Ведь все изменяет тайком!)Я буду молиться — кому? — горячо,Безумно молиться — о ком?

Молитва (равно ведь, о ком и кому!)Растопит и вечные льды.Я буду молиться в своем теремуДо первой, до первой звезды!

Барабан

В майское утро качать колыбель?Гордую шею в аркан?Пленнице — прялка, пастушке — свирель,Мне — барабан.

Женская доля меня не влечет:Скуки боюсь, а не ран!Все мне дарует, — и власть и почетМой барабан.

Солнышко встало, деревья в цвету…Сколько невиданных стран!Всякую грусть убивай на лету,Бей, барабан!

Быть барабанщиком! Всех впереди!Все остальное — обман!Что покоряет сердца на пути,Как барабан?

В.Я. Брюсову («Улыбнись в мое окно…»)