Владимир Высоцкий - Книга 1 Страница 18

МОИ ПОХОРОНЫ

Сон мне снится: вот те на,Гроб среди квартиры.На мои похоронаСъехались вампиры.Стали речи говорить,Все про долголетие,Кровь сосать решили погодить —Вкусное на третье.В гроб вогнали кое-как,А самый сильный вурдалакВсе втискивал и всовывал,И плотно утрамбовывал,Сопел с натуги, сплевывалИ желтый клык высовывал.Очень бойкий упырекСтукнул по колену,Подогнал и под шумокНадкусил мне вену.А умудренный кровососВстал у изголовьяИ очень вдохновенно произнесРечь про полнокровье.И почетный караулДля приличия всплакнул,Но я чую взглядов сериюНа сонную мою артерию.Да вы погодите, слышите, братцы, спрячьте крюк,Ну куда ж, чертовы,Я же слышу, что вокруг,Значит я не мертвый.Яду капнули в вино, ну а мы набросились,Опоить меня хотели, но опростоволосились.Тот, кто в зелье губы клал,И в самом деле дуба дал,Ну, а на меня, как рвотное,То зелье приворотное,Потому что здоровье у меня добротное.Так почему же я лежу,Их не напугаю,Почему я не заржу,Дурака валяю.Я ж их мог прогнать давно выходкою смелою,Мне бы взять, пошевелиться, но глупостей не делаю.Безопасный, как червяк,Я лежу, а вурдалакВсе со стаканом носится,Сейчас наверняка набросится.Еще один на шею косится,Ну, гад, он у меня допросится.Кровожадно вопия,Высунули жалы,И кровиночка мояПолилась в бокалы.Да вы погодите, сам налью,Знаю, вижу, вкусное.Нате, пейте кровь мою,Кровососы гнусные.А сам я мышцы не напрягИ не попытался сжать кулак,Потому что, кто не напрягается —Тот никогда не просыпается,Тот много меньше подвергается,И много больше сохраняется.Вот мурашки по спинеСмертные крадутся,А всего делов-то мнеБыло, что проснуться.Что сказать, чего боюсь?А сновиденья тянутся,До того, что я проснусь,А они останутся.Мне такая мысль страшна,Что вот сейчас очнусь от сна,И станут в руку сном моим милые знакомые,Такие живые, зримые, весомые,Мои любимые знакомые.А вдруг они уже стоят,И жало наготове,И что выпить норовятПо рюмашке крови.Лучше я еще посплю,Способ не единственный,Но я во сне перетерплю,Я во сне воинственный.

ПРАВДА И ЛОЖЬ

Нежная правда в красивых одеждах ходила,Принарядившись для сирых блаженных калек,Грубая ложь эту правду к себе заманила,Мол, оставайся-ка, ты, у меня на ночлег.И легковерная правда спокойно уснула,Слюни пустила и разулыбалась во сне,Хитрая ложь на себя одеяло стянула,В правду впилась и осталась довольна вполне.И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью,Баба, как баба, и что ее ради радеть.Разницы нет никакой между правдой и ложью,Если, конечно, и ту, и другую раздеть.Выплела ловко из кос золотистые лентыИ прихватила одежды примерив на глаз.Деньги взяла и часы, и еще документы,Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась.Только к утру обнаружила правда пропажуИ подивилась себя оглядев делово.Кто-то уже раздобыв где-то черную сажу,Вымазал чистую правду, а так ничего.Правда смеялась, когда в нее камни бросали.„Ложь это все, и на лжи одеянье мое.“Двое блаженных калек протокол составлялиИ обзывали дурными словами ее.Тот протокол заключался обидной тирадой,Кстати, навесили правде чужие дела.Дескать, какая то мразь называется правдой,Ну, а сама пропилась, проспалась догола.Голая правда божилась, клялась и рыдала,Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах.Грязная ложь чистокровную лошадь укралаИ ускакала на длинных и тонких ногах.Некий чудак и поныне за правду воюет,Правда в речах его правды на ломаный грош,Чистая правда со временем восторжествует,Если проделает то же, что явная ложь.Часто разлив по 170 граммов на брата,Даже не знаешь куда на ночлег попадешь.Могут раздеть, это чистая правда, ребята,Глядь, а штаны твои носит коварная ложь,Глядь, на часы твои смотрит коварная ложь,Глядь, а конем твоим правит коварная ложь.

ДУРАЧИНА-ПРОСТОФИЛЯ

Жил-был добрый дурачина-простофиля,Куда его только черти не носили.Но однажды, как-то зло повезло,И совсем в чужое царство занесло.Слезы градом, — так и надо, простофиля:Не усаживайся задом на кобыле.Дурачина.Посреди большого поля, глядь — три стула.Дурачину в область печени кольнуло.Сверху надпись: „Для гостей“, „Для князей“,А на третьем — „Для царских кровей“.Вот на первый стул уселся простофиля,Потому, что он от горя обессилел.Дурачина. только к стулу примостился дурачина,Сразу слуги принесли хмельные вина.Дурачина ощутил много сил,Ел, и жадно пил, и много шутил.Ощутив себя в такой бурной силе,Влез на стул для князей простофиля,Дурачина.И сейчас же бывший добрый дурачинаОщутил, что он ответственный мужчина.Стал советы отдавать, кликнул рать,И почти уже решил воевать.Ощутив себя в такой буйной силе,Влез на стул для царей простофиля,Дурачина. сразу руки потянулись к печати,Сразу топать стал ногами и кричати:— Будь ты князь, будь ты хоть сам господь,Вот возьму и прикажу запороть!Если б люди в сей момент рядом были,Не сказали б комплимент простофиле,Дурачине.Но был добрый этот самый простофиля:Захотел издать указ про изобилье.Только стул подобных дел не терпел:Как тряхнет… и, ясно, тот не усидел.И проснулся добрый малый простофиляУ себя на сеновале, в чем родили.Дурачина.

ВОЗДУШНЫЕ ПОТОКИ

Хорошо, что за ревом не слышалось звука,Что с позором своим был один на один.Я замешкался возле открытого люкаИ забыл пристегнуть карабин.Мой инструктор помог и коленом пинокПерейти этой слабости грань.За обычное наше: „Смелее, сынок“Принял я его сонную брань.И оборвали крик мой,И обожгли мне щекиХолодной острой бритвойВосходящие потоки.И звук обратно в печеньМне вогнали вновь на вздохеВеселые, беспечныеВоздушные потоки.Я попал к ним в умелые, цепкие руки,Мнут, швыряют меня, что хотят, то творят.И с готовностью я сумасшедшие трюкиВыполняю, шутя, все подряд.Есть ли в этом паденьи какой-то резонЯ узнаю потом, а пока,То валился в лицо мне земной горизонт,То шарахались вниз облака.И обрывали крик мой,И выбривали щекиХолодной острой бритвойВосходящие потоки,И вновь вгоняли в печеньМне, упруги и жестоки,Невидимые, встречныеВоздушные потоки.Но рванул я кольцо на одном вдохновеньи,Как рубаху от ворота или чеку.Это было в случайном, свободном паденьиВосемнадцать недолгих секунд.А теперь некрасив я, горбат с двух сторон,В каждом горбе спасительный шелк,Я на цель устремлен, и влюблен, и влюбленВ затяжной, не случайный прыжок.И обрывают крик мой,И выбривают щекиХолодной острой бритвойВосходящие потоки.И проникают в печеньМне на выдохе и вдохеБездушные и вечныеВоздушные потоки.Беспримерный прыжок из глубин стратосферы.По сигналу „Пошел!“ я шагнул в никуда.За невидимой тенью безликой химеры,За свободным паденьем айда.Я пробьюсь сквозь воздушную тьму,Хоть условья паденья не те.Но и падать свободно нельзя потому,Что мы падаем не в пустоте.И обрывают крик мой,И выбривают щекиХолодной острой бритвойВосходящие потоки.На мне мешки заплечные,Встречаю руки в бокиПрямые, безупречныеВоздушные потоки.Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно:„Не тяни за кольцо, скоро легкость придет“.До земли триста метров, сейчас будет поздно.Ветер врет, обязательно врет.Стропы рвут меня вверх, выстрел купола, стоп.И как не было этих минут,Нет свободных падений с высот,Но зато есть свобода раскрыть парашют.Мне охлаждают щекиИ открывают веки,Исполнены потокиЗабот о человеке.Глазею ввысь печально я,Там звезды одиноки,И пью горизонтальныеВоздушные потоки.

ХОЛОДА