Валериан Бородаевский - Посох в цвету: Собрание стихотворений Страница 18

ПЕСНЬ НАРОДУ РУССКОМУ

Красную Пасху встречаем.Пасху пресветлую ждем.Розой штыки украшаем,Песню мирскую поем!

Если недели довольно,Чтобы века искупить,Если, как птицам, привольноСердцу в лазури парить, –Алой заре возрожденьяВерь благодарной душой:Рухнули ржавые звеньяЦепи твоей вековой.

Красную Пасху встречаем.Пасху пресветлую ждем.Розой штыки украшаем,Песню мирскую поем!

Ты, не предавший Свободы,Жертвенной кровью кропилБуйные юные всходы,Полные дремлющих сил.Крепни же в мудрости строгой:Помни семнадцатый год!С Богом, широкой дорогойШествуй спокойно вперед,Русский народ!

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПРИ ЖИЗНИ АВТОРА

I

«Ты не читала их – слова мои больные…»

Ты не читала их – слова мои больные,Глаза твои не лгут: ты не читала их!А книгу ты несла в просторы золотыеИ через две строки теряла третий стих.

Тропами росными брела ты наудачу,Скликала трелями пугливых, вольных птицИ, вспомнив обо мне, что, одинокий, плачу,Четырехлистники роняла меж страниц.

«Отсветы облак в струях розовато-лиловые…»

Отсветы облак в струях розовато-лиловые.Призраки тихого стада, бредущего берегом.Лепет касатки, янтарные смолки еловые.Девушки белая тень под раскидистым деревом.

Ангел ли мне говорил – душе моей чутко взволнованной,Или то сердце раскрылось, и первая в сердце вошлаДевушки белая тень, как в чертог уготованный,С розой небес на груди, с тихим раздумьем чела?

«Томится зноем степь. Морщины залегли…»

Томится зноем степь. Морщины залеглиКрестообразные по лику многотрудной,Огнем измученной кормилицы-земли.Даль зыбко курится. Ватагой безрассуднойГрачи проносятся, и белый клюв раскрыв,Без сил спускаются на ветви древних ив.

И жатва нищая, где каждый колос пуст,Как торба тощая бездомного скитальца,Под видом пламенным издаст лишь мертвый хрустВ тоске безвыходной заломленного пальца;А вихрь, безумствуя, проносится вперед,До неба вскинется и прахом упадет.

«Вы правы, как всегда – нужны ль мои признанья…»

Вы правы, как всегда – нужны ль мои признанья,Занять ваш острый ум – увы – мне не дано;Скажу «люблю» иль нет – не всё ли вам равно,А в музыку стиха как перелить страданья?

И повесть горькую постыдного изгнаньяОт врат Эдемовых, закрывшихся давно,Вам, светлой, повторять напрасно и грешно;Нет, сердца нежного не омрачу сиянья!

Но буду с верой ждать, когда нежнее арфМне прозвучит ваш зов, а заповедный шарф –Ваш дар – взовьет крыло трепещущего банта.

И пусть я странен вам безумною мечтой,Я – верный рыцарь ваш! Где добрый Санхо мой?Вперед! Уж слышится мне ржанье Россинанта.

СВЕТЛАНЕ

Видно, солгал мне месяц багряный,Месяц, что в синюю ночь колдовал;Видно, за призраком нежной СветланыЯ, ослепленный, напрасно скакал.

Только и помню – очи да косы,Взлет над челом непокорных кудрей,Будто всё те же и те же вопросыВ топоте гулком буйных коней.

Там, уплывая, вьются туманы…Там простонали – колокола.В тучу уходит месяц багряный.Синяя ночь, побледнев, отошла.

Еду один – без дороги, без цели…С милой Светланой встречусь ли вновь?Рыцарь безумный, пою на свирелиРозам небесным земную любовь.

«Мне иногда судьба дарила…»

Мне иногда судьба дарилаВас провожать через поля,Когда, склонясь к земле, светилаШептали: «милая земля…»

И поднимался гул окрестный,И каждым хрупким стебелькомЗемля любила свод небесныйИ говорила лишь о нем.

А вы внимали и дремали,Л шарабан наш мирно плыл…И, верно, в полусне вы знали,Что значит звездной ночи пыл.

«Как мотылек ты бьешься в паутине…»

Как мотылек ты бьешься в паутинеМоей любви, и только крепнет сетьОт взмаха крыл, бессильных улететьИ затонуть в лазоревой пустыне.

Вот символ мой, излюбленный отныне;Его в душе без ропота отметьИ знай, дитя, про счастье умеретьНа алтаре таинственной Богини!

О Афродита! славлю твой полетНад зеркалом зарумяневших вод,Над рощами и светлыми лугами…

Твой верный раб, покорен я давноИ падаю в нерукотворном храмеК твоим стопам, как в океан – на дно.

«Сегодня над душой царит туман…»

Сегодня над душой царит туманТонов голубо-розовых – и втунеПестрит в глазах седой ТертуллианИ бронзовый мерцает Сакья-Муни.

И каждую страницу и строкуКак груз влеку — ненужный и постылый…Одну зову – зову мою ТоскуЗатем, что звать не смею милой.

Затем, что в одиночестве моемРаскроется цветок сердечной боли,Что муку, спетую в приливе огневом,И ты разделишь – поневоле.

Отрадно слезы лить и грезить о весне,Вновь биться над немыслимой задачей;А там следить, как с грацией кошачьейТы пробежишь, белея при луне…

РИЗЕ

Ризе, кошница роз, упавшая на скалы,Не мой ли шаг будил твой камень вековой,Когда бросал, любя, звенящие опалыУ белых ног твоих ласкательный прибой?

Как странно видеть мне знакомые светила,Вдруг обступившие безвестный минарет,Колодцы древние с плитой, что повторилаСловами золота непонятый привет;

Жилища тихие, запретные гаремы,Как вы волнуете и будите мечты –Живые символы, наглядные эмблемы, –И всё же лучше вас румяные цветы,

И всё же лучше вас порхающие светыВ листве пылающих мятущихся жуков,И всё же лучше вас бездомные поэты,Мечту прядущие под мертвый стук шагов.

«Когда б мы здесь отпечатлели…»

Когда б мы здесь отпечатлелиВдруг распахнувшейся душойНе свисты пуль, не гром шрапнели,А голос жизни мировой.

Когда б, откинув клетки партий –Капканы на твоем пути, –Прочесть слова от звездных хартийИ Божьим ратником пойти.

«Конец безрадостным блужданиям…»

Конец безрадостным блужданиям –От вечно-памятного дня,Когда очей склоненных маниемТы вдруг приблизила меня;

И от печали убивающейОтведенный твоей рукой,Смеюсь под тучкой нежно-тающей,Проголубевшей надо мной.

Так прикорнувший на завалинкеЗа зиму очумевший дедНасквозь – через тулуп и валенки –Весной живительной прогрет.

«Я слезам заглушенным внимаю…»

Я слезам заглушенным внимаюИ улыбки, как розы, ловлю;Но я знаю, мучительно знаюЛегкокрылую душу твою.

И в глазах, потемневших как омут,Я читаю – минутный король, –Как мечты, умирая, застонут,И вонзится жестокая боль.

Как безумно молить об ответе,Заклинать о прощальной любви,Лишь тебя унесут на рассветеСтрекозиные крылья твои!

«Непреклонен и упорен…»