Фьезоланские нимфы - Боккаччо Джованни Страница 18

CCXXXIXОн от одежд едва освободился,В воде уж нимфы были всей толпой.Тут, обнаженный, к ним он устремился,К ним обративши свой перед нагой.Все отшатнулись. Визгом разразилсяОтчаянный, дрожащий вопль и вой.И начали кричать: «Усы! Увы!Вот это кто. Теперь прозрели вы».CCXLГолодный волк на стадо так стремитсяИ, на толпу овец нагнавши страх,Одну хватает, с ней далеко мчится,Оставивши всех прочих в дураках;Блея, бежит все стадо, суетится,Хоть шкуры-то спасая второпях.Так Африке, вбегая быстро в воду,Схватил одну — любви своей в угоду.CCXLIДругие в страхе — суета такая! —Вон из воды — к одеждам все спешатИ впопыхах, себя лишь прикрывая,Скорей, едва одевшись, наугад,Одна другой совсем не замечая,Бегут и не оглянутся назад —Все врассыпную, кто куда, и в спехеОставили на месте все доспехи.CCXLIIА Африко в объятьях, торжествуя,Сжал Мензолу, рыдавшую без сил,В воде — и, девичье лицо целуя,Слова такие милой говорил:«Ты — жизнь, ты — нега, коль тебя возьму я,Не отвращался: мне тебя вручил,Душа души моей, обет Венеры,Не плачь хоть для богини, ради веры!»CCXLIIIНо Мензола речей его не слышит,И борется всей силою своей,И крепкий стан туда-сюда колышет,Чтоб из объятий вырваться скорейТого, кто на нее обидой дышит;По лику — слезы градом из очей.Но он ее держал рукой железной —И оборона стала бесполезной.CCXLIVВ той их борьбе задумчиво дремавшийДо той поры — отважно вдруг воссталИ, гордо гребень пышный свой поднявши,У входа в исступленье застучал.Бил головой, все дальше проникавшей,Так, что вовнутрь вошел, не отдыхал,Ломился с превеликим воплем, воемИ словно бы с кровопролитным боем.CCXLVМессер Мадзоне взял МонтефикаллиИ в замок победителем вступил —И вот его с восторгом тут встречали,Кто гнал сейчас из всех последних сил.Но после столь решительных баталийОн буйну голову к земле склонил,От жалости глубокой прослезился,Из замка кротким агнцем удалился.CCXLVIКак видит Мензола, что против волиПохищено девичество ее,Рыдая, к Африко в душевной болиОборотилась: «Совершил своеИ, дуру, обманул меня; хоть долеНе медля выйдем: злое бытиеСейчас прерву руками я своими;Жить не хочу с страданьями такими».CCXLVIIУслышал Африко слова печали,И на берег он вышел вместе с ней;Ее страданья лютые терзали,И тяжко он скорбел в душе своей.Его желания торжествовалиОтчасти, но вспылал еще сильнейОгонь в груди, сторицей распаленныйПред ней, такой несчастной и смущенной.CCXLVIIIОдеться только лишь они успели,Схватила быстро Мензола копье,Ни слова не сказав — к последней цели,В грудь крепкое направив острие.Увидев мысль ужасную на деле,К ней Африко метнулся и ееСхватил под мышки, в лес далеко с силойКопье забросил и промолвил милой:CCXLIX«Увы, любовь моя, что ты хотела,Что за безумье совершить с собой?О злая мысль — на этакое делоСвирепое подвигнуть разум твой!О, мне, глупцу, какого ждать удела,Лишась тебя со всей твоей красой?Минуты бы не прожил я в разлукеИ на себя сам наложил бы руки!»CCLСердечной мукой Мензола такоюТомилась, что у Африко в рукахУпала, обмерла: а он с тоскоюУж видит смерть на меркнущих чертах.Обняв ее, он слезы льет рекою.Холодный душу сотрясает страхЗа жизнь ее; и ношу дорогуюОн сокрывает в сень ветвей густую.CCLIТак вместе с ней поникнув под ветвями,Он левою рукой ее держал,А правою покрытые слезамиЛаниты ей тихонько вытиралС суровыми и грустными речами:«О смерть, вот все, чего твой взор искал!Ты счастья моего меня лишила,А вместе с ним и мне — одна могила».CCLIIПотом, лик помертвевший лобызая,«Любовь моя! — взывал он. — Для чегоЗлой этот день, судьбина эта злаяНас разлучила!» Взора своегоС лица любимого все не спуская,Все говорил — и клял он торжествоСвоих желаний, что минутно былоИ Мензолу так страшно оскорбило.