Семен Гудзенко - Стихотворения Страница 2

1942–1943

" Прожили двадцать лет. "

Прожили двадцать лет.Но за год войнымы видели кровь         и видели смерть —просто,     как видят сны.Я все это в памяти сберегу:и первую смерть на войне,и первую ночь,         когда на снегумы спали спина к спине.Я сына   верно дружить научу, —и пусть    не придется ему воевать,он будет с другом            плечо к плечу,как мы,   по земле шагать.Он будет знать:         последний сухарьделится на двоих.…Московская осень,          смоленский январь.Нет многих уже в живых.Ветром походов,         ветром весныснова апрель налился.Стали на время        большой войнымужественней сердца,руки крепче,        весомей слова.И многое стало ясней.…А ты    по-прежнему не права —я все-таки стал нежней.

Май 1942

" Как без вести пропавших ждут, "

Как без вести пропавших ждут,меня ждала жена.То есть надежда,то слезабез спросу упадет.Давно уж кончилась война,и не моя вина,что я в разлуке целый год,что столько горестных забот.. .Жестка больничная кровать,жестка и холодна.А от нее рукой податьдо светлого окна,там за полночь не спит жена,там стук машинки, скрип пера.Кончай работу, спать пора,мой друг, моя помощница,родная полуночница.Из-за стола неслышно встала,сняла халат, легла в постель.А от нее за три квартала,а не за тридевять земель,я, как в окопе заметенном,своей тревоги начеку,привыкший к неутешным стонам,к мерцающему ночнику,лежу, прислушиваясь к вьюге,глаза усталые смежив,тяжелые раскинув руки,еще не веря в то, что жив.Но мне домой уйти нельзя,трудна, длинна моя дорога,меня бы увезли друзья,их у меня на свете много,но не под силу всем друзьямменя отсюда взять до срока.Жду. Выкарабкиваюсь сам,от счастья, как от звезд, далеко.Но приближается оно,когда ко мне жена приходит,в больничный садик дочь приводит,стучит в больничное окно.Ее несчастье не сломило,суровей сделало чуть-чуть.Какая в ней таилась сила!Мне легче с ней и этот путь.Пусть кажешься со стороны тыскупой на ласки, слезы, смех, —любовь от глаз чужих укрыта,и нежность тоже не для всех.Но ты меня такою веройв печальный одарила час,что стал я мерить новой меройлюбовь и каждого из нас.Ты облегчила мои муки,всё вынести мне помогла.Приблизила конец разлуки,испепеляющей дотла.Благословляю чистый, чудный,душа, твой отблеск заревой,мы чище стали в жизни трудной,сильнее — в жизни горевой.И все, что прожито с тобою,все, что пришлось нам пережить,не так-то просто гробовоюдоской, родная, задушить.

Март-апрель 1952

" Каждый танец на "бис" раза по три "

Каждый танец на "бис" раза по трибыл исполнен с веселым огнем.…Премирована рота на смотрепатефоном в чехле голубом.

И в казарме за час до отбоя,полустертой пластинкой шурша,каждый день он играет такое,от чего замирает душа.

Не забудет мое поколеньетот простой и сердечный мотив —эшелонной гитары томленьеи окопной гармони порыв.

А когда отстрадает гитара,земляка приглашает земляк:церемонно раскланявшись, параотрывает гвардейский гопак.

Начинается все по порядку:на скобленом полу, топоча,то бочком,      то волчком,               то вприсядкуходят с присвистом два усача.

Дробный гул от подковок железныхкак в слесарных стоит мастерских.Жаль, в Москве у танцоров известныхне услышишь подковок таких.

…А в дверях,       чтобы рьяный дневальныйраньше срока солдат не прервал,встал тихонько,       как зритель случайный,моложавый седой генерал.

1951

ПОБЕДИТЕЛЬ

Мускулистый, плечистый,стоит над ручьем.И светило восходитза правым плечом.

И солдатских погонмалиновый цветповторяет торжественномайский рассвет.

Он стоит у вербына родном берегу,трехлинейку привычноприжав к сапогу.

И от яловых, крепкоподбитых сапогразбегаются лентыпроезжих дорог.

Он на запад ходил,на востоке бывали свободу граненымштыком отстоял.

Победитель стоит —крутолобый, большой,с благородной, широкойи чистой душой.

И его гимнастеркизеленый отливповторяет расцветкуи пастбищ, и нив.

Это он в сорок пятомна дымный рейхстагподнял красный, крылатый,простреленный флаг.

Он стоит над прозрачнымвесенним ручьем,и увенчана каскарассветным лучом.

И родимых небесголубые шелкаокаймляют штандартбоевого полка.

НЕБЕСА

Такое небо!        Из окнапосмотришь черными глазами,и выест их голубизнаи переполнит небесами.

Отвыкнуть можно от небес,глядеть с проклятьем                и опаской,чтоб вовремя укрыться в леси не погибнуть под фугаской.

И можно месяц,           можно двапод визг сирен на землю падатьи слушать,       как шумит траваи стонет под свинцовым градом.

Я ко всему привыкнуть смог,но только не лежать часами.…И у расстрелянных дорогопять любуюсь небесами.

1942

ПЕРВАЯ СМЕРТЬ

Ты знаешь,    есть в нашей солдатской судьбепервая смерть       однокашника, друга…Мы ждали разведчиков в жаркой избе,молчали     и трубку курили по кругу.Картошка дымилась в большом чугуне.Я трубку набил       и подал соседу.Ты знаешь,      есть заповедь на войне:дождаться разведку      и вместе обедать.«Ну, как там ребята?..           Придут ли назад?..» —каждый из нас повторял эту фразу.Вошел он.      Сержанту подал автомат.«Сережа убит…       В голову…            Сразу…»И если ты      на фронте дружил,поймешь эту правду:            я ждал, что войдет он,такой,   как в лесах Подмосковья жил,всегда пулеметною лентой обмотан.

Я ждал его утром.         Шумела пурга.Он должен прийти.            Я сварил концентраты.

Но где-то      в глубоких             смоленских снегахзамерзшее тело      армейского брата.Ты знаешь,      есть в нашей солдатской судьбепервая смерть…            Говорили по кругу —и все об одном,         ничего о себе.Только о мести,            о мести                  за друга.

1942

ПОДРЫВНИК

К рассвету точки засекут,а днем начнется наступленье.Но есть стратегия секунд,и есть секундные сраженья.И то,  что может сделать они тол  (пятнадцать килограммов),не в силах целый батальон,пусть даже смелых              и упрямых.Он в риске понимает толк.Уверенно,     с лихим упорствомвступает он в единоборствос полком.      И разбивает полк.И рассыпаются мосты.И падают в густые травы,обламывая кусты,на фронт идущие составы.

И в рельсах, согнутых улиткой,Отражена его улыбка.

1942