Мария Петровых - Стихи Страница 2

«Не взыщи, мои признанья грубы…»

Не взыщи, мои признанья грубы,Ведь они под стать моей судьбе.У меня пересыхают губыОт одной лишь мысли о тебе.

Воздаю тебе посильной данью —Жизнью, воплощенною в мольбе,У меня заходится дыханьеОт одной лишь мысли о тебе.

Не беда, что сад мой смяли грозы,Что живу — сама с собой в борьбе,Но глаза мне застилают слезыОт одной лишь мысли о тебе.

«Люби меня. Я тьма кромешная…»

Люби меня. Я тьма кромешная.Слепая, путаная, грешная.Но ведь кому, как не тебе,Любить меня? Судьба к судьбе.Гляди, как в темном небе звездыВдруг проступают. Так же простоЛюби меня, люби меня,Как любит ночь сиянье дня.Тебе и выбора-то нет:Ведь я лишь тьма, а ты лишь свет.

«Говорят, от судьбы не уйдешь»

Говорят, от судьбы не уйдешь.Ты над этим смеешься? Ну что ж,Покажи мне, любимый, звезду,По которой тебя не найду,Покажи мне, любимый, пути,На которых тебя не найти,Покажи мне, любимый, коня,Которым объедешь меня.

«Я думала, что ненависть — огонь»

Я думала, что ненависть — огонь,Сухое, быстродышащее пламя,И что промчит меня безумный коньПочти летя, почти под облаками…Но ненависть — пустыня. В душной, в нейИду, иду, и ни конца, ни краю,Ни ветра, ни воды, но столько днейОдни пески, и я трудней, труднейИду, иду, и, может быть, втораяИль третья жизнь сменилась на ходу.Конца не видно. Может быть, идуУже не я. Иду, не умирая…

«Не плачь, не жалуйся, не надо»

Не плачь, не жалуйся, не надо,Слезами горю не помочь.В рассвете кроется наградаЗа мученическую ночь.

Сбрось пламенное покрывалоИ платье наскоро наденьИ уходи куда попалоВ разгорячающийся день.

Тобой овладевает солнце.Его неодолимый жарВ зрачках блеснет на самом донце,На сердце ляжет, как загар.

Когда в твоем сольется телеВладычество его лучей,Скажи по правде — неужелиТебя ласкали горячей?

Поди к реке и кинься в водуИ, если можешь, — поплыви.Какую всколыхнешь свободу,Какой доверишься любви!

Про горе вспомнишь ты едва ли,И ты не назовешь — когдаТебя нежнее целовалиИ сладостнее, чем вода.

Ты вновь желанна и прекрасна,И ты опомнишься не вдругОт этих ласково и властноСтруящихся по телу рук.

А воздух? Он с тобой до гроба,Суровый или голубой,Вы счастливы на зависть оба, —Ты дышишь им, а он тобой.

И дождь придет к тебе по крыше,Все то же вразнобой долбя.Он сердцем всех прямей и выше,Всю ночь он плачет про тебя.

Ты видишь — сил влюбленных много.Ты их своими назови.Неправда, ты не одинокаВ твоей отвергнутой любви.

Не плачь, не жалуйся, не надо,Слезами горю не помочь,В рассвете кроется наградаЗа мученическую ночь.

«Глубокий, будто темно-золотой»

Глубокий, будто темно-золотой,Похожий тоном на твои глаза,Божественною жизнью налитой,Прозрачный, точно детская слеза,Огромный, как заоблаченный гром,Непогрешимо-ровный, как прибой,Не запечатлеваемый пером —Звук сердца, ставшего моей судьбой.

«Ветер воет, ветер свищет»

Ветер воет, ветер свищет —Это ничего.Поброди на пепелищеСердца моего.

Ты любил под лунным светомПобродить порой.Ты недаром был поэтом,Бедный мой герой.

Я глазам не верю — ты ли,Погруженный в сон,Преклонившийся к ДалилеГибнущий Самсон.

То ль к Далиле, то ль к могиле,Только не ко мне,Не к моей невольной силе,Выросшей в огне,

Взявшейся на пепелищеСердца моего,Там, где только ветер свищет,Больше ничего.

«Когда на небо синее»

Когда на небо синееГлаза поднять невмочь,Тебе в ответ, уныние,Возникнет слово: дочь.

О, чудо светлолицее,И нежен и высок, —С какой сравнится птицеюТвой легкий голосок!

Клянусь — необозримоеБлаженство впереди,Когда ты спишь, любимая,Прильнув к моей груди.

Тебя держать, бесценная,Так сладостно рукам.Не комната — вселенная,Иду — по облакам.

И сердце непомерноеКолышется во мне,И мир, со всею скверною,Остался где-то, вне.

Мной ничего не сказано,Я не сумела жить,Но ты вдвойне обязана,И ты должна свершить.

Быть может, мне заранее,От самых первых дней,Дано одно призвание —Стать матерью твоей.

В тиши блаженства нашегоКляну себя: не сглазь!Мне счастье сгинуть заживоИ знать, что ты сбылась.

[1940]

«Проснемся, уснем ли — война, война»

Проснемся, уснем ли — война, война.Ночью ли, днем ли — война, война.Сжимает нам горло, лишает сна,Путает имена.

О чем ни подумай — война, война.Наш спутник угрюмый — она одна.Чем дальше от битвы, тем сердцу тесней,Тем горше с ней.

Восходы, закаты — все ты одна.Какая тоска ты — война, война!Мы знаем, что с намиРассветное знамя,Но ты, ты, проклятье, — темным-темна.Где павшие братья, — война, война!В безвестных могилах…Мы взыщем за милых,Но крови святой неоплатна цена.

Как солнце багрово! Все ты, одна.Какое ты слово: война, война…

Как будто на словеНи пятнышка крови,А свет все багровей во тьме окна.Тебе говорит моя страна:Мне трудно дышать, — говорит она, —Но я распрямлюсь, и на все временаТебя истреблю, война!

[1942]

АПРЕЛЬ 1942 ГОДА

Свирепая была зима,Полгода лютовал мороз.Наш городок сходил с ума,По грудь сугробами зарос.Казалось, будет он сметен —Здесь ветры с четырех сторон,Сквозь город им привольно дуть,Сшибаясь грудь о грудь.Они продрогший городокДавно бы сдули с ног,Но разбивалась впрах пургаО тяжкие снега.

И вот апрель в календаре,Земля в прозрачном серебре,Хрустящем на заре.И солнце светит горячей,И за ручьем бежит ручей.Скворцы звенят наперебой,И млеет воздух голубой.И если б только не война,Теперь была б весна.

«Завтра день рожденья твоего.»

Завтра день рожденья твоего.Друг мой, чем же я его отмечу?Если бы поверить в нашу встречу!Больше мне не надо ничего.

Ночью здесь такая тишина!Звезды опускаются на крышу,Но, как все, я здесь оглушенаГрохотом, которого не слышу.

Неужели ото всех смертейОткупились мы любовью к детям?Неужели родине своейЗа себя достойно не ответим?

Это вздор! Не время клеветеИ не место ложному смиренью,Но за что же мы уже не те?Кто мы в этом диком измеренье?..

Завтра день рожденья твоего.Друг мой, чем же я его отмечу?Если бы поверить в нашу встречу!Больше мне не надо ничего.

[1942]