Лев Сорокин - Рябиновые зори Страница 2

ЧЕКИСТ

За окнамиНа темном небосклонеСветлеют звездыДырками от пуль,Хрипит чекист,Зовет чекист в погоню,Наткнувшись на порубанный патруль.

И кажется усталому чекисту,Что, выбитый бандитом из седла,Он умирает не в палате чистой,А в поле,           у кержацкого села.

Но то болезнь,                    а не бандиты душат,Хотел чекист подняться                                     и не смог:Ему не кислородных бы подушек,Ему бы только Юности глоток!

И он в бреду увидел:Кони скачутЧерез лесаИ прожитые дни.Друзья спешат,Кричат емуИ плачут,Его спасти пытаются они.

Еще немного!                  Ну, еще немного!И он уже с надеждою глядитНа пыльную покатую дорогу,Покрытую печатями копыт.

И он лежит,И верит он в удачу,Они уже близки, его друзья!Возьмут его                и в Юность с ним ускачут,От старости и смерти унося.

«Еще могилой больше на земле…»

Еще могилой больше на земле,А дождь неделю хлещет без заминки.И оттого           кощунственней                                    в теплеРокочут громогласные поминки.Уже давно забыли за столом,Зачем пришли,О ком молчали скорбно.А на столе,Закапанном вином,Сосед мотив выстукивает дробно…Но как же быть?Старинный ритуалНе для покойных —Для живых придуман,Чтоб каждый свое сердце защищалТаким беспечным гомоном и шумом.А надо ли обманывать себя?Ценней года для тех,                               кто понимает,Что вновь,По-журавлиному трубя,Не осень —Наше время улетает.Подумайте —               что может быть глупей? —Мы исчезаем в дни,Когда мудреем,Когда полны мы замыслов, идей,Когда мы много знаем и умеем.И, спохватившись,Мы тогда спешимВсе передать друзьям,Что только можем…

А дождь смолкает,И не гнется дым,По всем приметам —Утру быть погожим.

РАННИЕ СЕДИНЫ

Когда смотрю на ранние седины,То вижу,          как в преддверии зимыСнега ложатся раньше                                  на вершины,Потом уже               на взгорья                               и холмы.

БОЕВЫЕ ОРДЕНА

Зори блещут в орденских лучах,СолнышкамиСветятсяМедали.Нет, нельзя,Чтоб в письменных столахСвет Победы на год запирали.

Не для личной славы вам странаВыдала награды не жалея:Доставайте чаще ордена,Мир от них становится светлее.

«Вон Смольный!..»

Вон Смольный!Словно друга я увидел!Я говорить могу с ним без конца.Порою годы,А порой обидыРазоружить пытаются сердца.

Но сердце бьет их,Бьет, не успокоясь,Ударом отвечает на удар,ПокаКрасногвардейцемСмотрит Совесть,Пока Октябрь наш —В сердце —Комиссар!

«Берегите громкие слова!..»

Берегите громкие слова!Их народ вынашивал веками,И у них особые права —Над землей                гудеть колоколами!

Как знамена,                  громкие словаРасчехляла Русь,Готовясь к бою,Если позади тебя —Москва,А враги стоятПеред тобою!

СОЛДАТСКОЕ ПОЛЕ

Возле Волгограда тридцать лет существовало заминированное поле. Шесть молодых солдат во главе с командиром разминировали его. Поле назвали «Солдатским полем».

Поле, что засевалось войною,Тридцать лет распахать не могли:Под нависшей густой тишиноюМины взрывами                        не проросли!Обходили его стороною,Горевали над гиблой землей.

…Над упрятанной в Землю Войноюнаклонился минер молодой.

Как обидно, обидно погибнуть,В мирный день помогая селу.В дни войны, может, делали минуМатеринские руки в тылу?Только надо над смертью нагнуться,Отвинтить от запала Войну,А потом —С головой окунутьсяИ зарыться в степную весну!

Ах, Солдатское поле!Пожалуй,Не назвать это поле точней!Вышла девочка —                      с яблоком алым,Нежно светится небо над ней.И пришла золотисто пшеницаНа Солдатское поле сейчас,Чтобы в пояс                  не раз                          поклонитьсяТем, кто землю для радости спас.

Нет, наверно, счастливее доли —Для живущих сегодня людей:Чтоб всю землю                        в спасенное полеПревратить нам при жизни своей.

ПАРНИ

Мадонны с тонкими чертами,Христос, распятый на крестах,Глядят печальными глазамиНа асфальтированный шлях.Колосья клонятся густые,Как богомольцы, к их ногам:«Не пропустите, о святые,Беды к окрепнувшим домам!»Но было: самоходки били,Ломали спины у дорог.И против танков был бессиленРастиражированный бог.Недаром чаще, чем святые,За всеми селами подрядПростые парни из РоссииВ гранит одетые стоят.Они пришли —                  замолкли пушки,Они прошли —                  пожар приник.И вижу: польские старушкиУкрадкой молятся на них.Хлеба колышутся густые,И вдоль дорог шумят сады.Не боги —Парни из РоссииИх прикрывают от беды.

ТАНКИ НА ПЬЕДЕСТАЛАХ

Скажи,       мы приникать не сталиК могильным холмикам солдат?И к танкам, что на пьедесталеСейчас безмолвные стоят?А танки в сполохах рассветаОпять последний видят бой,И вновь качается планетаВ прищуре щели смотровой.И танки плавятся в зарницах,И в реки рушатся мосты,И на броню летят в столицахВслед за осколкамиЦветы.ПотомМашины умолкаютНа пьедесталах навсегда.И там они напоминаютОтгромыхавшие года.И у махин из русской сталиКачают женщины ребят…Скажи,       мы забывать не стали,Что танки не отгрохотали,Что где-то              новые                       гремят?

НАДПИСИ

Там, где над Мамаевым курганомМать-Отчизна высится с мечом,Я столкнулся с шустрым мальчуганом,Что по камню велКарандашом.

Девочки из города Ростова,Парни из сибирских городов,Стихнув от старания большого,Пьедестал покрылиВязью слов.

Как мне стало горько и обидно,И своим не верил я глазам,И хотелось крикнуть:«Вам не стыдно!» —И ударить с ходу по рукам.

Только зря, не разобравшись, судим!Прочитал, что пишут, —В горле ком:«Никогда героев не забудем!»,«Никогда солдат не подведем!»,«Вам за детство мирное спасибо!»И теперь я думал об одном,Чтобы на огромной светлой глыбеЭтих слов не смыло бы дождем!

Все, что молодые здесь писали,Я бы яркой краскою обвел!Книгу бы из мрамора и сталиДля таких бы записей                                  завел!«Не забудем!» —Кто-то пишет снова.Все простить за это я готовДевочкам из города Ростова,Мальчикам из волжских городов!

СТОРОЖ