Александр Кердан - Избранное Страница 2

Некое противоречие задано уже в первом стихотворении. «Пока мы живы, с нами праздник наш» – этими строчками оно начинается, и тут же – в следующем четверостишии: «Иллюзию не в силах превозмочь…» Дальше волей-неволей читаешь пристрастно, если не придирчиво: о чём стихи? Праздник любви – или иллюзия, мираж?

В книге объединены общей темой стихи, повествующие о чужих судьбах (отстраненно, на уровне некоего со-чувствия), о сюжетах собственной жизни, но проходит через всю книгу и тот самый луч, чистый свет – стихи-состояния, стихи-чувства. Именно здесь стирается грань между праздником и иллюзией: то, что пережито сердцем, становится реальностью и приобретает силу истины.

Странная вещь – поэтическая форма… Её сквозные созвучия завораживают и притягивают, но почти всегда остаётся чувство недовольства – что-то, что мерцало сквозь слова, неумолимо улетучивается с бумажного листа! На самом-то деле всё просто: стихи – форма не повествования, а переживания, они способны воспроизводить не сюжет, но само состояние, которое более мерцает за словами, чем отражается в них.

Служить России – дело не прибыльное, любить Россию – чувство сегодня даже опасное, петь Россию – значит служить ей, любя беззаветно. А иногда и безответно…

Всё вышесказанное можно отнести к Александру Кердану – офицеру, поэту, ученому, а, по сути – солдату. Солдату погибающей и возрождающейся империи, который один из немногих, но самых верных, стоит на её духовных рубежах. Это не лестное преувеличение, лишь констатация факта. В поэзии Кердана Родина – главная лирическая героиня, рыцарское служение которой есть главный удел поэта. Любить её такой, какая она есть, и, по слову Пушкина, любить её историю такой, какой дал нам Господь Бог.

Поэзия Кердана многогранна и не имеет ровного дыхания. Дыхание её сбито, как во время рывка в атаке: то срез времени, то запечатленное единым мгновением движение, то привычная русская хандра на фоне узнаваемого пейзажа, то боевой клич, то смех, но чаще всего сквозь слезы, то, казалось бы, банальная бытовая сцена… И всё это пронизано глубоким пониманием окружающего мира, помноженным на ту самую любовь, о которой сказано выше. Поэтому каждый читатель может найти в сборниках поэта свои стихи и выстроить свои литературные параллели. Для меня собственный голос Александра Кердана перекликается и с окопной правдой Твардовского и Симонова, и с воспеванием Руси Есениным и Рубцовым, и с лирикой всех, когда-либо живших русских поэтов, а еще он пронизан бесконечным теплом, исходящим от Солнца русской поэзии – Александра Пушкина.

…Кердан совместил в себе несколько талантов. Помимо поэзии и прозы (достойной отдельного подробного разговора), он является прекрасным организатором, пытливым ученым, а главное – неутомимым борцом, хранителем и пропагандистом изящной русской словесности. Собственное творчество не мешает ему работать с талантливой молодой порослью. Он щедро делится со своими коллегами не только опытом, но и так нужными сейчас печатными листами. Редактируемый им альманах «Чаша круговая» действительно идет по кругу, как братина, и десятки авторов уже опубликованы в «Чаше», их голоса вплелись в сочную полифонию русской литературы. Ассоциация писателей Урала, Поволжья и Сибири, координатором которой он является, есть живой и действующий организм, в отличие от многих подобных образований на развалинах самой читающей страны в мире…

Принято утверждать, что поэты – небожители. В таком случае, русские поэты – призванные солдаты русского неба. Если бы можно было каждому из них присвоить воинское звание, совпадающее (или не совпадающее) со званием земным… Генералиссимус Пушкин, генерал армии Лермонтов…

Унтер-офицер Есенин… Унтер-офицер? Не мало ли? Не мало, если он стоит по правую руку от генералиссимуса и держит знамя русской поэзии. А еще есть Рубцов – с тремя нашивками – в машинном отделении эсминца… Есть в этом небесном воинстве и русский полковник Александр Кердан.

В Александре Кердане не могут не подкупать напряженная динамика саморазвития и постоянной рефлексии, отрицание духовного застоя, тупой забронзовелости самодовольного обывателя, готовность круто изменить жизнь, отказавшись от достигнутого во имя служения Литературе:

И пусть, как парус над кормой,Несет нас вдаль воображенье:Лишь бесконечное движеньеЕсть суть и смысл души самой…

…Размышляя над творчеством Александра Кердана – человека, пережившего немало испытаний и резких перемен судьбы: профессиональный офицер, командовавший большим воинским подразделением, военный журналист и педагог, ученый-философ, автор тридцати книг стихов и прозы, ныне возглавляющий одно из крупнейших писательских объединений страны, – понимаешь, насколько прав Александр Блок, давший определение пути настоящего художника. К судьбе и творчеству Александра Кердана это утверждение вполне приложимо: «Трилогия вочеловечивания» (от мгновения слишком яркого света – через необходимый болотистый лес – к отчаянию, проклятиям, «возмездию» и… – к рождению человека «общественного», художника, мужественно глядящего в лицо миру, получившего право изучать формы, сдержанно испытывать годный и негодный матерьял, вглядываться в контуры «добра и зла» – ценою утраты части души)».

Мне, прозаику, писать про поэзию трудно: ничего я не понимаю в стихах. И в силу этого непонимания оценки мои до предела просты: «не нравится» или «нравится». Стараюсь вообще не давать оценок, чтобы не сесть в лужу, но вот сейчас, собравшись с духом, я заявляю со всей категоричностью: СТИХИ АЛЕКСАНДРА КЕРДАНА МНЕ НРАВЯТСЯ.

Нравятся с давних пор своей четкостью, ясностью слога и мысли. И тем, что, как говорится, «берут за душу». Причем всякие стихи: про армейскую службу, испытанную, увиденную «изнутри» и лишенную парадного барабанного боя; про нашу Россию с ее нелегкой судьбой; про маму, чья судьба похожа на судьбу России; про забавную, мудрую и добрую бабу Ягу; про товарищей; про нелегкие размышления о смерти и жизни. И, конечно, про любовь. Вот, например:

Выдумывать изящные словаИ выпускать на лист бумаги белойМне б показалось непосильным делом,Но в каждой букве ты, любовь, жива.

А она и вправду жива, значит, никуда не денешься, и поэт приговорен свершать свое непосильное дело.

Бывает, что замотанный писательскими (и неписательскими) трудами, валюсь на диван и беру с диванной спинки томик Саши Кердана. Саша умеет не только писать замечательные стихи, но и читать их умеет не хуже. И пробегая строчку за строчкой, я как бы слышу Сашин голос. Мне хочется, чтобы читатели этой книжки тоже услышали голос моего друга за строчками, которые заставляют человека то улыбнуться, то вдруг удивиться: надо же, как защемило сердце…

Стихотворения

Из книги «сибирский тракт»

«Доверившись зыбкой стихии…»

Доверившись зыбкой стихииИ клятвам недолгим твоим,Пустился я в путь по России,Речною волною гоним.

Не просто прощаться с причалом,Но шаг уже сделан, и вот —Волна, словно люльку, качаетНемодный давно пароход.

…Я плыл, и дыханье свободыВитало над всем и везде.И сосны, как в поисках брода,Бродили по пояс в воде.

«Справа – рыжие стога…»

Справа – рыжие стога,Слева – лес березовый…Едем прямо на закат,Бирюзово-розовый.

Нас в «Икарусе» полно.Все мы – очень разные.Вот два парня пьют вино,А стаканы грязные.

Справа – рыжие стога,Слева – лес белеется.Бабушка сидит – Яга,Старичок к ней клеится.

Вот почтенная семьяС четырьмя детишками.Вот военный – это я,С интересной книжкою…

Все – под крышею одной,Всем комфорта поровну.Кто – из дома,кто – домой,Едем в одну сторону.

Ледантю

Придите ко мне все труждающиеся