Николай Клюев - Стихи Страница 2

* * * Я был прекрасен и крылат В богоотеческом жилище, И райских кринов аромат Мне был усладою и пищей.

Блаженной родины лишен И человеком ставший ныне, Люблю я сосен перезвон Молитвословящий пустыне.

Лишь одного недостает Душе в подветренной юдоли,Чтоб нив просторы, лоно вод Не оглашались стоном боли,

Чтоб не стремил на брата брат Враждою вспыхнувшие взгляды, И ширь полей, как вертоград, Цвела для мира и отрады.

И чтоб похитить человек Венец Создателя не тщился, За то, отверженный навек, Я песнокрылия лишился. [1911] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * Есть на свете край обширный, Где растут сосна да ель, Неисследный и пустынный,Русской скорби колыбель.

В этом крае тьмы и горя Есть забытая тюрьма, Как скала на глади моря, Неподвижна и нема.

За оградою высокой Из гранитных серых плит, Пташкой пленной, одинокой В башне девушка сидит.

Злой кручиною объята, Все томится, воли ждет, От рассвета до заката, День за днем, за годом год.

Но крепки дверей запоры, Недоступно-страшен свод, Сказки дикого простора В каземат не донесет.

Только ветер перепевный Шепчет ей издалека: "Не томись, моя царевна, Радость светлая близка.

За чертой зари туманной, В ослепительной броне, Мчится витязь долгожданный На вспененном скакуне". [1911] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * За лебединой белой долей, И по-лебяжьему светла, От васильковых меж и поля Ты в город каменный пришла.

Гуляешь ночью до рассвета, А днем усталая сидишь И перья смятого берета Иглой неловкою чинишь.

Такая хрупко-испитая Рассветным кажешься ты днем, Непостижимая, святая,Небес отмечена перстом.

Наедине, при встрече краткой, Давая совести отчет, Тебя вплетаю я украдкой В видений пестрый хоровод.

Панель... Толпа... И вот картина, Необычайная чета: В слезах лобзает Магдалина Стопы пречистые Христа.

Как ты, раскаяньем объята, Янтарь рассыпала волос,И взором любящего брата Глядит на грешницу Христос. [1911] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * Весна отсияла... Как сладостно больно, Душой отрезвяся, любовь схоронить. Ковыльное поле дремуче-раздольно, И рдяна заката огнистая нить.

И серые избы с часовней убогой, Понурые ели, бурьяны и льны Суровым безвес 1000 тьем, печалию строгой "Навеки", "Прощаю",- как сердце, полны.

О матерь-отчизна, какими тропами Бездольному сыну укажешь пойти: Разбойную ль удаль померить с врагами, Иль робкой былинкой кивать при пути?

Былинка поблекнет, и удаль обманет, Умчится, как буря, надежды губя,Пусть ветром нагорным душа моя станет Пророческой сказкой баюкать тебя.

Баюкать безмолвье и бури лелеять, В степи непогожей шуметь ковылем, На спящие села прохладою веять, И в окна стучаться дозорным крылом. [1911] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * О, ризы вечера, багряно-золотые, Как ярое вино, пьяните вы меня! Отраднее душе развалины седые Туманов - вестников рассветного огня.

Горите же мрачней, закатные завесы! Идет Посланец Сил, чтоб сумрак одолеть; Пусть в безднах темноты ликуют ночи бесы, Отгулом вторит им орудий злая медь.

Звончее топоры поют перед рассветом, От эшафота тень черней - перед зарей... Одежды вечера пьянят багряным цветом, А саваны утра покоят белизной. [1912] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

ЛЕС Как сладостный орган, десницею небесной Ты вызван из земли, чтоб бури утишать, Живым дарить покой, жильцам могилы тесной Несбыточные сны дыханьем навевать.

Твоих зеленых волн прибой тысячеустный, Под сводами души рождает смутный звон, Как будто моряку, тоскующий и грустный, С родимых берегов доносится поклон.

Как будто в зыбях хвой рыдают серафимы, И тяжки вздохи их и гул скорбящих крыл, О том, что Саваоф броней неуязвимой От хищности людской тебя не оградил. [1912] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * *

Я обещаю вам сады...

К. Бальмонт

Вы обещали нам сады В краю улыбчиво-далеком, Где снедь - волшебные плоды, Живым питающие соком.

Вещали вы: "Далеких зла, Мы вас от горестей укроем, И прокаженные тела В ручьях целительных омоем".

На зов пошли: Чума, Увечье, Убийство, Голод и Разврат, С лица - вампиры, по наречью В глухом ущелье водопад.

За ними следом Страх тлетворный С дырявой Бедностью пошли,И облетел ваш сад узорный, Ручьи отравой потекли.

За пришлецами напоследок Идем неведомые Мы,Наш аромат смолист и едок, Мы освежительней зимы.

Вскормили нас ущелий недра, Вспоил дождями небосклон, Мы - валуны, седые кедры, Лесных ключей и сосен звон. [1912] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * Я молился бы лику заката, Темной роще, туману, ручьям, Да тяжелая дверь каземата Не пускает к родимым полям

Наглядеться на бора опушку, Листопадом, смолой подышать, Постучаться в лесную избушку, Где за пряжею старится мать...

Не она ли за пряслом решетки Ветровою свирелью поет... Вечер нижет янтарные четки, Красит золотом треснувший свод. [1912] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * В просинь вод загляделися ивы, Словно в зеркальцо девка-краса. Убегают дороги извивы, Перелесков, лесов пояса.

На деревне грачиные граи, Бродит сон, волокнится дымок; У плотины, где мшистые сваи, Нижет скатную зернь солнопёк

Водянице стожарную кику: Самоцвет, зарянец, камень-зель. Стародавнему верен навыку, Прихожу на поречную мель.

Кличу девушку с русой косою, С зыбким голосом, с вишеньем щек, Ивы шепчут: "Сегодня с красою Поменялся кольцом солнопёк,

Подарил ее зарною кикой, Заголубил в речном терему..." С рощи тянет смолой, земляникой, Даль и воды в лазурном дыму. [1912] Николай Клюев. Избранное. Мо 1000 сква: Советская Россия 1981.

* * * Набух, оттаял лед на речке, Стал пегим, ржаво-золотым, В кустах затеплилися свечки, И засинел кадильный дым.

Березки - бледные белички, Потупясь, выстроились в ряд. Я голоску веснянки-птички, Как материнской ласке, рад.

Природы радостный причастник, На облака молюся я, На мне иноческий подрясник И монастырская скуфья.

Обету строгому неверен, Ушел я в поле к лознякам, Чтоб поглядеть, как мир безмерен, Как луч скользит по облакам,

Как пробудившиеся речки Бурлят на талых валунах, И невидимка теплит свечки В нагих, дымящихся кустах. [1912] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

СТАРУХА Сын обижает, невестка не слухает, Хлебным куском да бездельем корит; Чую - на кладбище колокол ухает, Ладаном тянет от вешних ракит.

Вышла я в поле, седая, горбатая,Нива без прясла, кругом сирота... Свесила верба сережки мохнатые, Меда душистей, белее холста.

Верба-невеста, молодка пригожая, Зеленью-платом не засти зари! Аль с алоцветной красою не схожа я Косы желтее, чем бус янтари.

Ал сарафан с расписной оторочкою, Белый рукав и плясун-башмачок... Хворым младенчиком, всхлипнув над кочкою, Звон оголосил пролесок и лог.

Схожа я с мшистой, заплаканной ивою, Мне ли крутиться в янтарь-бахрому... Зой-невидимка узывней, дремливее, Белые вербы в кадильном дыму. [1912] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * Певучей думой обуян, Дремлю под жесткою дерюгой. Я - королевич Еруслан В пути за пленницей-подругой.

Мой конь под алым чепраком, На мне серебряные латы... А мать жужжит веретеном В луче осеннего заката.

Смежают сумерки глаза, На лихо жалуется прялка... Дымится омут, спит лоза, В осоке девушка-русалка.

Она поет, манит на дно От неги ярого избытка... Замри, судьбы веретено, Порвись, тоскующая нитка! [1912] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * Сготовить деду круп, помочь развесить сети, Лучину засветить и, слушая пургу, Как в сказке, задремать на тридевять столетий, В Садко оборотясь иль в вещего Вольгу.

"Гей, други! Не в бою, а в гуслях нам удача,Соловке-игруну претит вороний грай..." С палатей смотрит Жуть, гудит, как било, Лаче, И деду под кошмой приснился красный рай.

Там горы-куличи и сыченые реки, У чаек и гагар по мисе яйцо... Лучина точит смоль, смежив печурки-веки, Теплынью дышит печь - ночной избы лицо.

Но уж рыжеет даль, пурговою метлищей Рассвет сметает темь, как из сусека сор, И слышно, как сова, спеша засесть в дуплище, Гогочет и шипит на солнечный костер.

Почуя скитный звон, встает с лежанки бабка, Над ней пятно зари, как венчик у святых, А Лаче ткет валы размашисто и хлябко, Теряяся во мхах и далях ветровых. 1912 (?) Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.

* * * Запечных потемок чурается день, Они сторожат наговорный кистень,Зарыл его прадед-повольник в углу, Приставя дозором монашенку-мглу.

И теплится сказка. Избе лет за двести, А всё не дождется от витязя вести. Монашка прядет паутины кудель, Смежает зеницы небесная бель.

Изба засыпает. С узорной божницы Взирают Микола и сестры Седмицы, На матице ожила карлиц гурьба, Топтыгин с козой - избяная резьба.

Глядь, в горенке стол самобранкой накрыт На лавке разбойника дочка сидит, На ней пятишовка, из гривен блесня, Сама же понурей осеннего дня.