Алевтина Сержантова - [Стихи] Страница 2

ПОЭТ ИВАН СУРИКОВ

А как судить, велик поэт иль мал?Кто ставит штампики: «Бездарность», «гений»?Не то, чтоб имени его никто не знал, —Нет никого, кто бы не знал творений.

Стихи всяк с детства помнит наизусть,Но назовёт не каждый это имя.Хотя сто лет поёт в печали Русь:«Не перебраться к дубу мне, рябине…»

В библиотеках сборники не треплют,Во многих нет и книжки ни одной.Но лишь скажи в России: «Вот моя деревня»,Любой подхватит: «Вот мой дом родной».

«Всё лгут на свете зеркала…»

Всё лгут на свете зеркала,Всё врут календари.Не в лед обманного стекла, —В глаза мои смотри.

И отмечай не складки лет,И не округлость дат, —Спеши губам моим в ответСказать земное «да».

Не смей, играясь, ворожить, —Беду не вороши.Спеши доплыть, допеть, дожить,Доцеловать спеши.

Спрячь, уведи меня скорейПрочь от зеркал, календарей!

ПИСЬМО В ГАЗЕТУ

Я вас очень прошу напечатать моё объявленье,Оплачу, как работать начну, не останусь в долгу.Нужен папа, хороший и сильный, хотя бы на время,Что осталось для детства. Я жить без отца не могу.

Надо мною девчонки смеются и дразнят мальчишки,Что я в классе последний по росту, не влез на канат.Что читаю лишь сказки да разные детские книжкиИ не знаю писателя — автора «Кто виноват?»

Я живу в Стрежевом. У меня очень добрая мама.Мы с ней вместе от папки ушли, он был пьяный и злой.Но не все же такие. Вон, у Денисенко Ивана —Ходит с Ванькой в кино и получку приносит домой.

Может, нужен кому-нибудь сын? Я бы очень старался.Провожал на работу и чай по утрам кипятил,И по русскому двойку исправил, и в школе не дрался, —От насмешек обидных мой папа меня б защитил.

Я бы больше отца не любил никого во всём свете,А как вырос — купил бы ему золочёный браслетИ часы… Напечатайте, может быть, кто-то ответит,Может, кто-то приедет.Алёша. Одиннадцать лет.

Как белый камень в глубине колодца…

АХМАТОВА

В архивах памяти, годами запылённых,В её запретном самом уголкеХранится рукопись на языке влюблённых —На древнем и забытом языке.Нам не прочесть её. Служитель, поскорееСожгите этот старый манускрипт!..…Но отчего огонь его не греет,А сердце всё по-прежнему болит?

Не верь, что солнце ясно…

ШЕКСПИР

Не верь словамО том, что не люблю я, —Лишь верь губам,Замолкшим в поцелуе.

Не верь строкам,Что не желаю знать я, —Лишь верь рукам,Дарующим объятья.

Не верь речамО правде и обмане.Верь — лишь ночам,Сомкнувшимся над нами.

ПЕСЕНКА ПОМБУРА МИШИ

Я резал буквы ножичком на парте,И вдруг учитель вызвал и сказал:«А ну-ка, Миша, покажи на картеНам полуостров с именем Ямал».

По карте долго я водил указкой,Его я даже в Африке искал,И весь наш класс не мог помочь подсказкой, —Никто не знал, где прячется Ямал.

Учитель двойку вывел мне большую.Простим ему, ведь он тогда не знал,Что на планете всё же отыщу яТот полуостров с именем Ямал.

И не в масштабе тыща в сантиметре,Но от Урала и до Карских льдин,Я, побывав на каждом километре,Его измерю — к одному один.

Чтоб подогреть фригидную Европу,В любой мороз напарника бужуИ против ветра, подставляя робу,Из модуля на смену выхожу.

Вот, наконец-то, кончилась залётка.Мы, расставаясь, вовсе не грустим.Звучит как песня рокот вертолёта,Погода уэлл! — сегодня улетим.

Я через месяц я вернусь обратно,Ведь я не зря всю жизнь его искал.Такая мне досталась, видно, карата —Всё тянет к полуострову Ямал.

«И всё же, тридцать лет…»

И всё же, тридцать лет —Благословенный возраст.Любви земной расцвет,Блаженства тихий возглас.

Раздумия печать —Но ни одной морщины.Возможна и печаль(В отсутствие мужчины).

Прочитан первый том —Переплетенье судеб.Известно уж о том,Что было. Но что будет?

Не терпится ещёПерелистать страницы.И не оплачен счёт,Но кредитор не снится.

И не дрожит рука,Рубя гордиев узел.Из сверстников покаНикто ещё не убыл.

И ярок солнца свет,И начинать не поздно.Ах, право, тридцать лет —Благословенный возраст.

«Далёкой декабрьской ночью…»

Далёкой декабрьской ночью,В стенах богадельни глухойЯ Мысль увидала воочию,Но мне не поверил слепой.

На пике любви и тревоги,В преддверии счастья и бедПришло ко мне слово о Боге —Ответили мне: «Его нет».

И снова — в лесной деревушке,Не видной в бескрайнем снегу,Я слышу Поэзии звуки,Но их передать не могу.

Обрекший на вечные мукиИ видеть, и слышать остро,Зачем же Ты не дал мне в рукиНи арфу, ни кисть, ни перо?

ЯМБУРГ

Солнце — к закату. Лето — к исходу.Я зачерпнула у берега воду.И океан — великан ледовой —

Поцеловал меня Обской губой.

«В старательском поиске слова…»

В старательском поиске словаДнём мучаюсь, ночью не сплю.Перо безыскусное сноваБессильно выводит: «Люблю».

Ну как тасовать алфавит мне,Какие листать словари,Когда сердце в бешенном ритмеСтократно «люблю» повторит?

И вырвется, сбившись, за русский:«Сине яратам», а затемВ английский, немецкий, французский:I love you. Ich lieber. Je t'aime.

В мучительном поиске словаНикак не сыскать мне иного.

ТОСТ ЗА МУЖЧИН

Пью за сильных мужчин,Открывающих новые землиНа старой планете,Покоряющих женщинИ властные волны морей,За мужчин, от которых родятсяКрасивые дети,За назвавших в честь материПервую из дочерей.За их кроткую нежностьК беспомощным, сирым и слабым,Робость перед слезами,Бесстрашие перед клинком.За мужчин, презирающих картыС ничтожным масштабом…

Это всё не пустые слова,И я знаю — о ком.

«В речной долине на большой поляне…»

Г.Б.

В речной долине на большой полянеВ прошедшей жизни, много лет назадМы собирали голубые камниИ думали, что это бирюза.

Мы поднимались тропами крутымиК истокам рек, к вершинам строгим горИ верили — касаемся святыни,Из чистых воду черпая озёр.

Но камни оказались старым шлаком,Вода в сосудах — мёртвою водой.Открылось: по обманным, ложным знакамМы шли, и под неверною звездой.

Остались мы счастливей многократ бы,Прожив и умерев, не зная правды.

«На Аляске ли, в Испании…»

На Аляске ли, в Испании,В церкви Спаса на кровиЯ твержу слова признанияВ нерастраченной любви.

Меня жизнь взносила на небо,Меня в ад швыряла смерть.Мне давно смириться надо бы,Петь не сметь, желать не сметь.

Побуйней склонялись головы,И я тоже покорюсь.Но не сгину, меж угорамиПав твоей росинкой, Русь.

«Как в детстве долог день — не счесть событий!..»