Юлия Друнина - Стихотворения (1970–1980) Страница 2

1970

«Со слезами девушкам военным…»

Со слезами девушкам военнымПовторяли мамы, что умнейИм — козявкам — вкалывать три смены,Чем из боя выносить парней.

Возразить «козявки» не умели,Да и правда — что ответишь тут?..Только порыжевшие шинелиДо сих пор зачем-то берегут…

Я, наверное, не много стою,Я, должно быть, мало что могу.Лишь в душе, как самое святое,Как шинель, то время берегу.

1970

«Был строг безусый батальонный…»

Был строг безусый батальонный,Не по-мальчишески суров.…Ах, как тогда горели клены! —Не в переносном смысле слов.

Измученный, седой от пыли,Он к нам, хромая, подошел.(Мы под Москвой окопы рыли —Девчонки из столичных школ.)

Сказал впрямую:— В ротах жарко.И много раненых…Так вот —Необходима санитарка.Необходима!Кто пойдет?

И все мы:— Я! —Сказали сразу,Как по команде, в унисон.…Был строг комбат — студент Иняза,А тут вдруг улыбнулся он:— Пожалуй, новым батальономКомандовать придется мне!

…Ах, как тогда горели клены! —Как в страшном сне, как в страшном сне!

1970

«Нет, это не заслуга, а удача…»

Нет, это не заслуга,А удача —Стать девушкеСолдатом на войне.Когда б сложилась жизнь мояИначе, —Как в День ПобедыСтыдно было б мне!..

С восторгомНас, девчонок,Не встречали:Нас гнал домойОхрипший военком.Так было в сорок первом.А медалиИ прочие регалии —Потом…

Смотрю назад,В продымленные дали:Нет, не заслугойВ тот зловещий год,А высшим счастьемШкольницы считалиВозможность умеретьЗа свой народ.

1970

«Я родом не из детства…»

Я родом не из детства —Из войны.И потому, наверное,Дороже,Чем ты,Ценю и счастье тишины,И каждый новый день,Что мною прожит.

Я родом не из детства —Из войны.Раз, пробираясь партизанской тропкой,Я поняла навек,Что мы должныБыть добрымиК любой травинке робкой.

Я родом не из детства —Из войны.И может, потому —Незащищенней:Сердца фронтовиков обожжены,А у тебя — шершавые ладони.

Я родом не из детства —Из войны.Прости меня —В том нет моей вины…

1970

ВОСПОМИНАНИЕ О ДАМАНСКОМ

1. ВДОВА КОМАНДИРА

Не плакала, не голосила —Спасала других из огня.— Как звать тебя? Может, Россия?— Я — Лида. Так кличут меня…

Ах, Лидочки, Настеньки, Тани,Сиянье доверчивых глаз!Откуда в часы испытанийВдруг силы берутся у вас?

Так хочется счастья и мира!Но ежели… нам не впервой…Припала вдова командираК планшетке его полевой.

Припала, губу закусила,А плакать нельзя — ребятня…— Как звать тебя? Может, Россия?— Я — Лида. Так кличут меня.

Сквозь трудные слезы, сурово,Любовью и гневом полны,Вдове улыбаются вдовыВеликой священной войны…

2. ЗВЕЗДА

Земля позабудет не скоро,А мы не забудем вовек,Как русские парламентеры,Сраженные, падали в снег.

Забыть ли, как раненых нашихЧужой добивает солдат —Тот самый, которого раньшеМы звали «товарищ» и «брат»?

Мне сон одинаковый снится —В тяжелом кошмаре, в бредуЯ вижу на шапке убийцыРаспятую нашу звезду…

1970

В ЗАПАДНОМ БЕРЛИНЕ

Он строен, хотя седоват, —Мальчишкой прошел по войне,Прошел как окопный солдат,Но только… на той стороне.

Он выучил русский в плену.На память читает стихи.С себя не снимает винуЗа те — фронтовые — грехи.

Да, много воды утекло!Он вроде другой человек…Сверкает неон и стекло,Блистателен атомный век.

Мой спутник галантен и мил,Внимательность в умных глазах…Так вот кто едва не убилМеня в подмосковных лесах!

Молчим. У рейхстага стоим,Не знаю, минуту иль час.Не знаю, туман или дымСгущается около нас.

Не знаю я — если опятьРванется лавина огня,Откажется, нет ли стрелятьГалантный филолог в меня.

1970

ПРАВИЛА ИГРЫ

Помнишь нашу детскую игру?Полотенце бьется на ветру,Полотенце — парус,Стол — корвет,Нам одиннадцать веселых лет.Помнишь нашу детскую игру?

Помнишь, друг мой,Наш отважный кэп,Как свистели мачты,Ветер креп?

Я стою спокойно у руля,Крысы удирают с корабля.(Вечно роль крысиную игралПарень по прозванию «Фискал».)Крысы удирают с корабля.

Крысы удирают с корабля,Прыгая в кипящую волну.Рифами ощерилась земля,И, похоже, нам идти ко дну…Крысы удирают с корабля.

Шквальный ветер мне кричит:— Держись! —Я держусь за руль,Держусь за жизнь.Жизнь, похоже, у меня одна,И вода морская солона…Крысы удирают с корабля.

Если захлебнуться суждено,Если все равно идти на дно,Веселей на пару с кораблем,За рулем, ребята, за рулем!..Крысы, удирайте с корабля!

…С той поры прошло немало лет,Много бурь трепало мой корвет,Крысы удирали с корабля,Но не покидала я руля,Потому что помню —С той поры! —Правила мальчишеской игры:

Если захлебнуться суждено,Если все равно идти на дно,Веселей на пару с кораблем,За рулем, ребята, за рулем!

Крысы, удирайте с корабля!

1970

«Изба лесничего…»

Изба лесничего.Медвежье царство.Как хорошо,Что есть на свете глушь!..Дорога и работа —Вот лекарствоДля потерпевших катастрофу душ.

Нет, громких словПроизносить негоже.При чем тут «катастрофа»,Если тыЖива, здороваИ смеяться можешь,И за собою подожгла мосты?

Разорван круг привычек и инерции,Он мне удался —От себя побег.И ничего,Что холодно на сердце, —Должно быть, выпал тамЗабвенья снег…

1970

«Есть праздники, что навсегда с тобой…»

Есть праздники, что навсегда с тобой, —Красивый человек,Любимый город.Иль где-нибудь на Севере — собор,Иль, может, где-нибудь на Юге — горы.

К ним прикипела намертво душа,К ним рвешься из житейской суматохи.И пусть дела мои сегодня плохи,Жизнь все равно — я знаю! — хороша.

Не говорите:— Далеко до гор! —Они со мною на одной планете.И где-то смотрит в озеро собор.И есть красивый человек на свете.

Сознанье этого острей, чем боль.Спасибо праздникам, что навсегда с тобой!

1970

ПОПУГАЙ

Подмосковное летоОслепляло сияющей синью.Птицы пели о юге,И пчелы жужжали про юг.В дерзкой стайке скворцов,Разоряющей дружно малинник,Я, не веря глазам…Попугая увидела вдруг.

Он застыл — чудо тропиков —Вниз головою, на ветке.Перед ним, как во сне,Я безмолвно застыла сама.Видно, стало невмочьКувыркаться на жердочкеВ клетке,Видно, горькими сладкиеСтали казаться корма.

Он, наверное, жилУ какой-нибудь доброй старухи,Был ее утешеньем,Единственным светом в окне.А на воле плясалиХолодные белые мухи,И веселые ливниСтучали в стекло по весне.

А за окнами — птицыВ кипении листьев зеленом.Всюду посвист синичекИ дятлов уверенный стук…Он завидовал всем,Даже старым облезлым воронам,Но особенно тем,Кто к зиме улетает на юг.

Снились пальмы ему,Становилось тревожно на сердце.Слышал крик обезьян,Океана тропический гул…И однажды, когдаПозабыла старуха про дверцу,Он из клетки в окно,В подмосковное лето впорхнул.

Подмосковное летоОслепляло сияющей синью.Птицы пели о юге,И пчелы жужжали про юг.В дерзкой стайке скворцов,Разоряющих жадно малинник,Я, не веря глазам,Попугая увидела вдруг.

Не вспугнуть бы его!Я пошла, осторожно ступая,Я хотела спастиЭту глупую нежную жизнь.Вот он рядом, беглец!Но была подозрительной стая,И скворцы с попугаем,Галдя, в высоту поднялись.

Я смотрела им вслед.Попугаю теперь не поможешь —Первый легкий морозецЗаморского гостя убьет.Не бывает чудес, не бывает…И все жеЯ ищу его взглядом,На птичий смотря перелет.

1970