Андрей Плигузов - Стеклянная гора Страница 2

31 января 1984

***

Спать в монашестве, в девстве,в чистоту заворачиваться, как в газету,как подарок лежать на видуи проситься на руки. Немногого стоитдетство без кислого молокаи религии, пахнущей сыром.А составьте католические ладошивозле кончика носа, и в лодочке этойплывите. Представьте: на веслахсидят королевичи, у них пальцыв чернилах и коленки в заплатках.Мы безгрешны, пока эти лодкинесут к нам любимых, и смертинепричастны, потому что и словоживет в чистоте и тленья не знает.Мы как отроки входимв свое отраженье в воде.

9 февраля 1984

***

Никогда не пиши под диктовку,Как бы ни был заманчив диктант,Что бы немец ученый ВостокуНи сулил за природный талант,Как бы турки ни скалили зубы,Чьи бы флаги тебя ни секли,Обирай венценосную убыльВиноградников нищей земли,Подбирайся, сужайся, как скулы,Край воронки нащупай ногой,Никому не прощают прогулаЭтот звук, да посмертный огонь.И уносят кремлевские горкиДетвору лет на сорок назад,И несутся пятерки, четверкиВсех, кто слышит, в охапки вязать.

10-17 февраля 1984

***

Все ничего, пока детей рожаетИ корень месит в ступе мой народ,Клубится, темнотою угрожаетИ бражную цикуту подаетНе письменам, а только временам,За их различье я бы поручился,Так детские скользящие ключицыМечтают повторить оригинал,Не достигая. Взмах руки недолог,А слово вечно. И цветет внаемНочная белена. Британский солод,Переводной, до сердца достает.

21 февраля 1984

***

Кого попробует времяНа черный зубок прицела?Кто выслужится в могиле,А кто успеет до смертиистлеть       под знаменами Йоркас воскресной бумажной розой,в которой хлюпает воздух.Прислушиваемся, как больные,точим глаза о камниночного Иерусалима.Захария говорит:Это небесный серпищет новую жатву.Какая печаль сторожитзапрокинутые молоточки,грызущие медь?...

8 марта 1984, Болшево

***

                                                Р.В этой комнате девочкамеряла платья, но, как ни старалась,все равно, столько женщинвоспитывает сыновей без отца,и она. Спим, и сын и любовник,а уроки не выучены. Откудау детей это знание,предчувствие грехопаденья,на носочках входящее в дом?Тень разбросит косички,длинным пальцем китайскую вазуобведет на окне. Вот и радость,и славно. Спите, малые дети,обнимайте подушки во сне.

10-13 марта 1984

***

Поссоримся, а вдруг начнется лето.Поднимутся стрекозы и стрижи,все те, кто поедает небесаи движется отрядами, как войско,как малые народы на врага.Забуду о тебе, и понесутзаборами заузданные ветвитуда, где дом сочится желтизной.Все, что увижу, пальцем обведу,чтоб не росло, чтоб не смотрелосьв реку.Иду, несу в руке щекотный зуд,и ты несешь кузнечика в подоле,и мы встречаемся.Крестьяне в новых шляпахподталкивают нас со всех сторон:ну, обнимитесь, будьте как деревья.

16 марта 1984

***

Россия — панночка из гоголевской сказки,А Киев - Вий, об этом мы читали.Здесь по песку ступала Навзикая,И акварель лилась, и на металлеЧеканили хвостатых горностаев,Запрыгнувших в дворянские гербы.Высокие над ней склонялись лбы,И ночи напролет вели беседыНемецкие ее профессора,И Бог глядел, как смотрят на парад,Как смотрят за окошко краеведы –На дым, на муху в праздничном борще.Россия помышляла о мече,Чтоб из него потом ковать орала.А те, которые не имут срама,И потому сегодня ни гу-гу,Стояли тесно в меловом кругу.Бурсак читал, а панночка велаКрасноармейцев в сельскую часовню.Вольно же ей свою родню и ровнюПоднять из-за бедняцкого стола!

19 марта 1984

***

Своего ни словечка не помнятпустынные реки Москвыи покорно текутвоенным строителям в лапы,и в каждую рекунеба зачем-то подлили.Круг земной замыкаеми поем под сурдинкутот же самый мотив,будто городу оспу привили.И сейчас сговорились,что губы - на замок.Сколько можно молчать!Детский дом, обрывая заборы,уносит пионерские трубы,а хищные боги,которые нас обирают,остаются.

24 марта 1984

***

Весна созревает внутри,а потом будет день - и откроют,и почки выводят на свет,как подростков прыщавые лбы.и птиц посылают напитьсяиз Яузы, заплетают косицыпосольским флажкам и подносятстакан полоумному деду из тира.Все посуху ходят,и воздух горит, как будтозеленкой прижгли, и дуют, и дуют,а дети летят,кувыркаясь и сон подгоняя,и светятся белым,и толпы стоят у заставы,и едет Христос на осляти.

18 апреля 1984

***

Конаковскую ГРЭС третьи суткизаливает холодным дождем,и три девочки из Башкирии,увлекающиеся рисункамиЛеонардо, на практике, мокнут,мечтают поехать в Москву.Я хотел бы их сноваповстречать в электричкеи слушать с соседским терпеньеминтонации: ниже и ниже, и пауза –и самая верхняя нота.Вдруг они прочитают? Что скажут?А теперь я пишу - и ухаживаю,пишу и ревную, бестолковоподбиваю леса и дожди,разбегающиеся от Москвы,обнимающие Конаково.

9 июня 1984

***

Солнце слепит глаза, у старого мостаОтступает полынь, серый кирпич наступает,Муравьиные тропки скручиваются как бумагаНа огне. Сухо. Песок и стекла.Косит штриховка стены, а окна ввалились.Дом нежилой. В подвале - склад,наверху - контора.Птицы еще прилетают, но в чужие гнезда,Граффити стерлись, мел и уголь сравнялисьв цвете.Вот она, метка на память, процарапанный крестик:Детям выносят по четвертинке белого хлеба.Это Карибский кризис. Мы танцуем матросский танец.В клубе, в правой кулисе, огромный портрет Хрущева.Во сне я плакал, а утром - праздник речного флота,Трубы, цветные косицы сигнальных флагов,Крепдешин и сукно, намагниченные в складках,Рукавами разводят, солнце слепит глаза.

июль 1984

***

Июль на каменный оперся парапет,бьют каблуки солдатики, студенты,и улицы в дожде блестят, просвечивают,как реки. А зрелость ищетюности, и гибкости, и ветрености.Сестра моя сидит, ждет жениха.А малый фитилек отцовской плоти,который только мне и по глазам,в ней занимается. Какая быстринавнутри! - и понесет.Обыкновенно стыд спасает душуи ласка старших. А какая тайнаоткрыта младшим — лучше и не знать.Не спрашивай, побереги себя.

15 июля 1984

***

Босоногие пляжи,Литва, по лодыжкистоящая в пене.Белесое море восходитнад нею, как небо,и шепчет на памятькошачью латынь Ширвидаса,на глазах прибывая.У мальчика плавки порвались,он ходит в рубашке.А девочка не причесанаи движется вместе с моремнавстречу.          Я третий,но я понимаю русалочьи речивлюбленных подросткови в варварский темный языксмотрю как Набоков.

5 августа 1984, Паланга