Галина Таланова - И за воздух хватаясь руками Страница 2

На пригорке умирала поросль.

А в венок вплетался сухостой.

* * *

Внезапно ветер налетел –

И сразу легче задышалось,

И жар ушёл из потных тел,

Но сразу горечь подмешалась

К букету запахов с лугов –

Была полыни нота главной.

Не вышли мы из берегов:

Был поединок честный, равный.

Меж двух друзей ненужный спор…

Лязг стали о металл забрала.

Зрачков дремучий коридор…

По стенке ощупью шагала

Шаг за шажком…

Но где же свет?

Был коридор темнее, у́же…

И всё размытей силуэт

Того,

Кто был, как воздух, нужен.

* * *

Было лето нещадно щедрó.

Пах асфальтом и плавился город.

От добра вновь искал он добро,

Был душою по-прежнему молод.

Как капустница,

Белый волан

Над землёю порхал от ракеток.

Груз страстей запирался в чулан.

Шевелились листочки средь веток –

То вот этот, а то вот – другой…

Шевеление это страшило:

Куст как будто был весь неживой,

Шевельнуть веткой не было силы. –

Шевеленье безвольным листком,

Задышавшим вдруг жизнью отдельной,

Словно ветер подкрался ползком,

Разрушая мир полный и цельный.

И хотелось летать, как волан,

Отражаясь от сетки упрямо,

И не помнить, что лет караван,

Всё идёт по пескам окаянным.

Он смотрел на парящий волан,

Отбивая ракеткой подачу,

А в душе назревал ураган,

Что сметёт жизнь любимой в придачу.

ЛЕТО 2010

Ещё чуть-чуть –

И кончится совсем

Диковинное огненное лето.

Жара спадёт – и легче станет всем.

И жизнь пойдёт без горечи и цвета.

Так почему ж торопишь холода,

Изнемогая от тоски и зноя?

Такое лето сгинет навсегда,

Не повторится, сердце беспокоя.

Все говорят:

«Стихия, катаклизм».

И солнца круг глядит сквозь штору дыма,

Но луч его,

Пройдя сквозь толщу призм,

Раскрасит жизнь, что катит молча мимо, –

Пусть в лёгкой дымке,

За которой – плач

О доме, что потерян в одночасье.

И контуры невидимые дач

Пусть обойдёт сторонкой огнь несчастья…

* * *

А ветер – будто из пустыни,

Сухой и душный,

Сушит пот.

Дремлю на призрачной равнине,

Где ни ухабов, ни высот.

Сижу – и знаю: ненадолго –

Вновь покажусь сухим листком.

Кукушка от жары умолкла

И не тоскует ни о ком.

Набрали в рот воды лягушки

И не пиликают сверчки,

Лишь хороводы водят мушки…

Смотрю сквозь чёрные очки

На мир,

Что ярок так,

Что слёзы

Горохом сыплются из глаз.

Нарыв от маленькой занозы

Болит, – и токал он не раз…

Но для чего-то ту занозу

Упрямо в сердце берегла.

С жарой пришли сухие грозы.

Леса горели – и дотла.

И дым удушливый и едкий

Туманом солнце прикрывал.

И высох вьюн на той беседке,

Что так настырно обвивал.

* * *

Догадался: кончается август,

Хоть не пахнет трухой и дождём.

Я с печалью по радуге справлюсь.

Но как жаль: не похож ты во всём

На того, кто плечо бы подставил

И раскинул не купол зонта,

А шелка парашюта расправил

Там, где смотрит в глаза высота.

Этот август –

Как лето, в разгаре,

Где конца ещё вовсе не ждёшь,

Пребывая в чаду и угаре.

Не заметишь, как в осень войдёшь.

* * *

Какая-то горькая мякоть

У ягод созревших на вид.

Не стоит о пройденном плакать:

Забудется всё, отболит.

Все ягоды, словно рябина,

Горчат.

(Хоть б ударил мороз!)

От лета сухого кручина…

Нет соков,

Чтоб двинуться в рост.

Нет соков –

Не будет и силы.

Как выстрел, сломалась ветла.

Лениво сад вычистят пилы,

Чтоб сжечь всё под зи́му дотла.

Что возраст?

Ведь горечь рябины

До первого только снежка.

И гнут несогбенные спины

Для милого сердцу дружка.

ПЛЫВЯ ПО ДОРОЖКЕ ИЗ СВЕТА…

Мне прошлое

Надо забыть –

И неба сверлить бесконечность,

И взглядом за облаком плыть,

Себя не коря за беспечность.

Ведь некуда нынче бежать:

Лови же мгновенье покоя!

Но что-то мешает дышать –

То ль слёзы, то ль брызги прибоя…

На камень накатит волна –

И брызги на солнышке вспыхнут.

Поднимутся разом со дна

Те мысли,

Что всё не утихнут,

О том,

Что судьбу не сменить,

Плывя по дорожке из света…

Ведь солнышку – в море входить,

Тонуть,

Угасать, как комета…

* * *

Случайно встретились глазами,

Зажаты в суетной толпе.

Не вспоминался взгляд часами,

Мелькнув, как заяц на тропе

В лесной чащобе,

Что без света,

Где свет –

За кронами осин;

Где столь недолго

Бабье лето,

Что крылья вдруг растут из спин

Сутулых,

Полных чувством долга,

Что мы c одышкою несём…

…Тот взгляд, что луч, –

В копне иголка! –

Блеснув,

Ушёл за окоём.

И я ищу теперь в печали

Тот проблеск

В битвах на ножах,

В азарте, гоне, блеске стали,

В стригущих облако стрижах.

…Вся жизнь, как камень, пролетела.

Зачем ищу в толпе твой след,

Ведь осень листья оголтело

Швыряет по́д ноги?..

Но свет –

Теперь – сквозь листья – золотистый

Полился, будто из ковша,

И слёзы сушит ветер быстрый,

И сквозь толпу летим, спеша.

* * *

О, если б юность возвратить,

Где лист бумаги белый-белый,

Где так хотелось гнёзда вить,

Где мир в гармонии был целым.

Себя могли там обмануть.

Манил спокойной глубиною

Залив, –

Блестящий, словно ртуть.

И солнцу верили, и зною.

А солнце плавилось в воде,

Слепящей лавой растекаясь.

...Что жизнь пройдёт

Вся в суете,

О тьму сомнений спотыкаясь,

Ещё тогда боялись знать.

И умиляли гнёзда в скалах!..

Как ласточки, могли сновать

Над гребнями почти в пять баллов,

Добычу выхватив в тот миг,

Когда сорвётся с гребня пена.

И заглушали сиплый крик

Рёв волн

Да катерка сирена.

* * *

И щедр июль, как прежде, на тепло.

Трава по пояс кинулась в цветенье.

И дятел вновь обследует дупло.

Стучит часами, проявляя рвенье.

Стучат соседи:

Новый строят дом.

Им всё трудней живётся в мире в старом.

И грохот их, похожий на погром,

Становится навязчивым кошмаром.

Он не даёт послушать пенье птиц

И посчитать, что наврала кукушка.

А дележи участков без границ –

Отныне постоянная игрушка.

И от того в их жизни брезжит цель…

А я живу в бурьяне и крапиве,

Бензопилы выслушивая трель,

Что обрубает ствол старушке-сливе,

Свет заслонившей в добрый огород.

Щекой прижмусь к коре сосны шершавой.

Зажмурюсь на свету, как старый крот,

Припомнив детство:

Жили в нём оравой.

ДОЛГИЙ ДОЖДЬ

В памяти царят чертополох

Да крапива с острою осокой.

А на клумбах проживает мох.

И улитка в ракушке глубокой

Объедает дикие цветы,

Ветром занесённые с поляны.

И куда-то делись все мечты,

А в любимых вижу лишь изъяны.

В комья свален пух от тополей –

Не летит, о лёгкости не ведав.

И замолк, намокнув, соловей.

Дятел спит, жучками отобедав.

Только дождь по листьям шелестит,

Рваный сон никак не нагоняя:

За дверьми который день гостит

И на прочность ставни проверяет.

* * *

Тоска подкралась, будто кошка:

О сердце трётся,

Шерсть столбом.

Но дым от печки не взовьётся.

Наполнен им остывший дом,

Всё вспоминаю о котором,

Но нету в нём того огня,

Чтоб прошлогодних листьев ворох

Поджечь,

Себя за всё виня.

ССОРА

Нажал на газ.

Дорога – скатерть.

Жмёт на педаль

Что было сил.

Он в ссоре голос весь истратил,

Но, бросив спичку, не спалил

Весь дом…

И сам остался целым,

Но душит ревность, тёмный зверь.

Лицо – всё выбелено мелом,

Слаб крик,

Что вышвырнут за дверь.

Всё беспричинно, странно, быстро,

Как сон нетрезвого ума.

Блестит, бензин сглотав, канистра,

А на душе сгустилась тьма.

Довёл он ревность до экстаза.

Пока ж – по наледи шоссе

Летит,

Прибавив столько газа,

Что все на встречной полосе

В испуге жмутся нервно к краю.

А он летит,

Не чуя рук,

Как будто гонит волчью стаю,

Что воет на высокий сук,

Держащий фосфорное блюдо

Луны,

Разлившей мёртвый свет.

И сердце ждёт, ослепнув, чуда,

Пока не хлынет в ночь рассвет.

* * *

Зачем пытаться ветер возвратить,

Что в юности гнал листья по откосу?

Зачем костёр из листьев разводить