Лев Маляков - Проселки ведут на большак Страница 2

MAЙ

Гулкой подпоясанная речкой,Зорькой подрумянена, как в печкеНу, скажи, что пшенный каравай,Пашня за околицей лежала,Зерен полновесных ожидалаПод задиристый грачиный грай.

Солнышко ночей не досыпало,Поднималось, землю облучало,К полдню раскаляясь до бела.Облака над нею набухали,Проливались и спешили в далиЗавершать весенние дела.

В поле выезжали трактористы,Веселы, чумазы и плечисты:Начиналась жаркая страда.Гуд моторов повисал над краем,И дышала новым урожаемСвежая прямая борозда.

ВЕТЕР

Вихрастый ветер-листобойПотерся о стога.Клок сена прихватил с собой —Унес в крутых рогах.

Потом запутался в бору —Бор шевельнул плечом,И расшумелся говорунНеведомо о чем.

А ветер озером пошелВ поля и города.Дрожит на отмели заколИ ежится вода.

Озерный хмурится простор,Он весь в седых усах…— Эй, братцы, выключай мотор,Берись за паруса!

В КЛУБЕ

Я глазам своим не верю:Многолюдьем смущена,Не девчонка, а веснаОтворила робко двери.

Сразу лампочки — светлее,Улеглась неугомонь,Ахнула баском гармонь,И молчит, дохнуть не смея.

А девчонка и не знает,Что по ней весь клуб вздыхает.Ждет того, кто всех милее,На кого взглянуть не смеет.

«Воздух зноен…»

Воздух зноен,Спрессован туго.Свет, как пламя,Над кромкой ржи.Над широким приречным лугомРезвокрылый чибис кружит.

А мотор все гудит,И небо,Будто колокол, над тобой.В нем стозвонная песня хлебаРаскаляет июньский зной.

Перегретый мотор усталоНапоследок вздохнул и затих.И такое вдруг заиграло,Засвистало, защебетало:Песен, песен-то —Сколько их!

Ты катнул жернова-лопатки,Увлажненных не пряча глаз…Вот бы квасу теперь с устатку,Пол-ведерка бы —В самый раз.

Но деревни вдали не видно.А вода —Тут подать рукой.И хозяйской походкой завиднойК быстрине ты идешь над рекой.

Приняла раскаленное тело,Холодком обожгла чуток,Обжурчала,Такого напела:Набирайся силенок, браток!

А потом расплескалась в смехе,Поумерила юный пыл:Делу — время,Часок — потехе,Будет, парень,Мотор остыл.

ПОСЛЕ РАБОТЫ

Вались, как сноп,И до утраБлаженствуй в росной роздыми.Но огненные щи с костраНесутС приправой звездною.

И хочешь, нет —Усадят в круг,А ложки, как созвездие.И полтора десятка рукЗа труд берут возмездие.

Кухарка потчует ребят,Похваливает варево.И лезет ложка наугад —Помимо миски:— Эко, брат,Со щей-то пораспарило!..

Роса шарахнулась с куста:ХохочутНе до ужина,Как будто за день на мосткахДвух норм не передюжено.

В РЫБАЧЬЕМ ПОСЁЛКЕ

Врос поселок в подножье горы,Весь пронизанный солью, как потом:Дорогие морские дарыСтоят людям нелегкой работы.

Грохотал и ярился прибой,Буревестники глухо кричали…Сколько раз в черноте штормовойЖдали жены мужей на причале!

Злые думы тревожили их,Сердце лапой когтистой сжимали…Утихал обессиленный вихрь,Открывая зеленые дали.

И домой, рассекая валы,Подходили с добычей большоюЛюди с волею тверже скалыИ широкой, как море, душою.

«Хребты на сутулые плечи…»

Хребты на сутулые плечи,Как бурку,Накинули ночь.Ручьи на гортанном наречьиВедут бесконечные речиО том,Как друг другу помочь.

До бешенства спорят,Как лучшеПробиться сквозь тяжесть громад?И, яростно пенясь,По кручамНесутся к утесам могучим,А те,Как могилы, молчат.

И жутко бывает, не скрою,Услышать,Как дышит гранит,Как борются волны с горою,Огромной,Суровой,Немою,И думать:А кто ж победит?

ЛЕС

Потомственные лесорубы,Не хмурьте в инее бровей.И без того мы с виду грубы,Но знаем:Многих не грубей.

Гора под хлесткими хлыстамиСтолетних сосен и березК морозу ухает, что камень.Чего ж ты встал,Как в землю врос?

Нет, мы в открытую не плачем —Зрачки печаль едва лучат.Над каждым деревом лежачим,Как памятники, пни торчат.

Стоят деревья, как солдаты,Они и падают без слов.Не забывайте, люди, датыПод корень сваленных лесов!

ЗА НАМИ ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Вздыбилось море,Гривастое, злое,Играет с баркасомОпасной волною.

И нам не до шуток.Но мы не заплачем:Не молим пощады,Не просим удачи.

Волне разъяреннойВрезаемся в гриву,Взлетев,ОпускаемсяВ пропасть с обрыва.

И снова, и сноваПаденья и взлеты:Налево.НаправоРуля повороты.

И вдруг захлебнулсяМотор раскаленный.Баркас, как живой,Накренился со стоном.

Ну что ж, мы не дремлем:За весла беремся,Сквозь волны упругиеК берегу рвемся.

В ладонях бугрятся,Вскипают мозоли:Мы насмерть схватились,И нам не до боли.

Гребем,Не сдаемся стихии суровойИ верим:За намиПоследнее слово!

РОЖДЕНИЕ ГОРОДА

Среди безлюдья буйная рекаВ гранит вгрызалась долгие века;Никто не знает, сколько лет подрядВ горах ревел могучий водопад,Кремнистые дрожали берега,Гудела непролазная тайга.

И только летом в солнечные дниИграли ярко радуги над ним.Над ним свечой взмывали птицы ввысьИ молодые ястребы дрались.

А на горбатом гладком валунеМедведь верхом, —Как будто на коне.Застыл косматый бурый рыболов.Здесь все его: леса, река, улов…

И вдруг он показал зубов оскал:Зверь человека в чаще увидал.А тот стоял: за поясом топор, —Глазами шел недолгий разговор.Пришельца зверь не смог переглядеть:Ворча, в тайгу поковылял медведь.

А человек сурово глянул вслед, —В глазах ни страха, ни сомненья нет.Он поплевал в ладони не спеша:Тайга ждала, стояла не дыша.

Взметнулись щепки из-под топора —В ответ протяжно охала гора.Тайга медведем пятилась в тайгу —И пятистенок встал на берегу.

С тех пор прошло немного —Сорок лет,Но лет таких, каких не видел свет!Любуйтесь:На гранитный пьедестал,Как памятник, весёлый город встал.

В тайге суровой мы огни зажгли,Но старый пятистенок сберегли —Как память про того, кто смелым был,Кто путь сюда нелегкий проторил.

БАБУШКА

Ты после тяжелой работы,Березке под стать полевой,Водила еще хороводыВ лугу, над певуньей Псковой.

Высокие травы косила,Растила густые хлеба…Какой неуемною силойТебя наградила судьба!Трудиться, любить, веселитьсяИ плакать — все было с руки.Тебя резвокрылою птицейЗовут до сих пор земляки.

«За рекою песня…»