Валериан Бородаевский - Посох в цвету: Собрание стихотворений Страница 20

II

ЖАВОРОНКИ

Глаза – изюмины, хвосты и струйки крылБесформенно-уютны, как пеленки:Такими пекарь взору вас явил,Печеные из теста жаворонки!

Вы на окне возникли – будто сон,То парами, а то с птенцом на спинке,Что шариком нелепым припечен,Сощурившим пугливо маковинки.

Здесь у окна нельзя не постоятьИ, грея кулаки, не подивиться,Как будет пекарь мышцы напрягать,Как он с зимой бестрепетно сразится.

«Истомно в лазурности плавясь нещадной…»

Истомно в лазурности плавясь нещадной,Смолистые почки страдальчески рвутся,Две желтые бабочки к любви безогляднойВ дыхании юга, утопая, несутся.

Курчавы, полки серебристые облакКачаются, тают, синеют, темнеют;И гром обрывается, угрюм и неловокКак отрок, чей голос, ломаясь, немеет.

И больно, о други, опять признаваться,Что кубок вешний хмелит, как бывало,Что солнцем повелено устам – улыбаться,Хотя бы ты, сердце, безутешно рыдало.

«Душа угрюмая, и в стародавнем вкусе…»

Душа угрюмая, и в стародавнем вкусеВлекусь я к таборам, кочующим по Руси,К шатрам, разметанным среди больших дорог,Где синим вечером запляшет огонек,Котлы запенятся и, заплетаясь кругом,Мужи суровые к пленительным подругамТесней содвинутся. Короткие словаЛениво падают. Темнеет синева.В хрустальной высоте роится улей Божий.Гудит алмазный хор… Таинственней и строжеРаздастся ржание стреноженных коней;А в песне плачущей услышишь: «ПожалейИ не губи. Твоя». Так бред любви недужнойОдин безумствует под кровом ночи южной;И остановится бесстрашный конокрад,Ударит в грудь себя – и повернет назад.……………………………………………………

Как сладко большаком скакать во весь опорНа краденом коне… Там позади позорИ мука смертная, но конь всегда с цыганом,И легче на пути падет он бездыханным,Чем выдаст всадника, сдавившего бока,Чья сухощавая когтистая рука,Едва дотронувшись, рукой хозяйской сталаИ степью повлекла, куда душа алкала…И кто ответит нам – скакал ли здесь цыганИль птица ловчая упала за курган?

«Как печальны глаза, где часами, во мгле мутно-белой…»

Как печальны глаза, где часами, во мгле мутно-белойОтражался взлохмаченный лес, потемневшие срубы,Дрема псов на крыльце и вороны полет омертвелый, –Как печальны такие глаза и как сердцу отзывному любы.

СОЛОВЕЦКИЙ ИНОК

Беглец житейских бурь, пустынным островамПод солнцами крестов ты дух свой предал мощный;Восторг мечты твоей – лазоревым волнам,И сердца трепеты – молитве полунощной.

Монах и мореход, благословясь, веслоИз рук святителей приемлешь: путь опасен,Но сила их с тобой, и свято ремесло,Когда плывешь, смирен, покоен и бесстрастен.

Звеня, бежит волна, послушна под кормой,Не ранит красота морян зеленокудрых,И в сердце укрощен прельстительный прибойНапевами псалмов властительных и мудрых.

«Что ни день, как пчела, ужалит…»

Что ни день, как пчела, ужалит.Умирает,Как пчела, когда жало оставит.

Что ни день, островок мой всё меньше.Путь мой — уже,Разъяренные волны – выше.

Если любишь меня, – не мучай.Станем тише и лучше.И друг к другу прижмемся — под тучей.

Наше сердце – как пленная белка.Ты любила? –Вот хочу, чтоб ты руку на грудь положила,Как сиделка,И о том, что вдали – позабыла.

«Пусть слова тоски бесплодно отшумели…»

Пусть слова тоски бесплодно отшумели:Кто, скажи, скорбит над женской раной?Посмотри, как из серебряной купелиЗолотой возносится младенец, –И с улыбкой материнской, несказаннойПозовешь глазами: здравствуй, месяц!

И пока, одна, пройдешь пустынным садом,Нежный луч с тобой не разлучится;Он заметит, он ответит ясным взглядом,Приведет, смеясь, к любимой тени.И тогда, смирясь, захочешь поклонитьсяПалачу – и станешь на колени.

«Жарок полдень. Небо как пергамент…»

Жарок полдень. Небо как пергамент.Голубое желтым пережгло.И в зияньи трещин под ногамиЧерное скорбящее чело.

Кто-то небо запечатал, строгий.Будем скоро святость поднимать,Осадим и межи и дороги,Чтоб упала темная печать.

Повернем очами Матерь БожьюК неродимым, к проклятым полям,Чтоб вздохнула над убогой рожью,Помогла обмершим колоскам.

Будет плакать свечка на краюху,Залучится венчик золотой…Ты простишь ли древнюю старуху,Что зовется, горькая, землей?

«Слышно – ноет истомно сирена…»

Слышно – ноет истомно сирена:Слышно – сердце мое простонало.Белый голубь из темного пленаУлетел бы – крыло поломало.

И, взволнованный, зову я внемлю…Знаю, лжет мне узывная Майя,Но люблю твою дальнюю землюИ тебя… И тебя, дорогая!

Пусть осилен грозой неизбежнойБелый голубь и сорван с лазури.Принимаю твой вызов мятежный,О сирена, зовущая бури,

Чтоб за час роковой и единыйРасквитаться с забвенною долейИ меж скал над ревущей пучинойЦеловать этот коготь соколий.

«Это случилось недавно и вовсе нежданно…»

Это случилось недавно и вовсе нежданно,Это случилось совсем, о, совсем неизбежно…С ветки слетает листок, обнажается небо так странно,Синее небо глядит – и знаешь, что небо безбрежно.

С сердцем случилось как с тихим потоком природы,Сердце предела достигло и путь начинает обратный.Годы росток прозябал – шелухой отметаются годы.В чаще блуждая, беглец услышал призыв благодатный.

«Только и знаю – леса да овраги…»

Только и знаю – леса да овраги,Только милую – красавицу-ночь.Сам я избрал тебя – доля бродяги!Долю бродяги – кто ты? – не порочь!

Верно, затем, что венцом загорелисьРыжие космы от ранних от лет –Кудри кольцами, – а щеки зарделисьКровью горячей, что маковый цвет;

Верно, затем потянуло на волю –Хата тесна, докучает сосед.Крутится ветер по чистому полю –Резвые ноги бегут ему вслед.

Всю бы тебя обежал – да куда там! –Тихая, темная Матерь моя. –

«О, пусть весна погонит к морю…»

О, пусть весна погонит к морюСтада голубо-серых льдинИ с высоты окличет зорюЗарумяневший лебедин;

И пчелка, забывая улей,От духа терпкого взыграв,Гудящей пронесется пулей —Упасть на шелк упругих трав…

О, пусть! В чертах судьбы суровойКак нам улыбку не прочесть,Когда подснежник жизни новойПрозвонит радостную весть?

«И нас венчали в утро Божие…»

И нас венчали в утро БожиеКороны синих васильков,И улыбались нам прохожие,Пока мы шли в тиши лугов.

Но четверть месяца отмолота, –И я спешил с моим серпом,А ты в шатре снопов из золотаНад зыбкой пела – о былом.

И громы рокотали ранние,Призыв трубил пророчий рог,И славил я мое избрание,Когда огонь чело мне жег.

Ты на распутьи шла, печальная;И ты звала – и ты ждала,И вот твой стон, душа опальная,Привлек небесного орла.

Теперь идешь ты в латах кованых,Как рыцарь мне грозишь мечом.Меж скал сошлись мы зачарованныхОкончить спор наш – о былом.

Н. Е. МАРКОВУ