Урал грозный - Александр Афанасьевич Золотов Страница 20

уральской ковки солнечный металл играл в руке Василия Чапая. Отсюда,             от Уральского хребта, бежал Колчак, разбойник и меняла, и каждая страдальная верста его кровавый след запоминала. Когда, грозя достоинству страны, фашистский зверь решил к Москве пробиться,— твои,         Урал,                 надежные сыны пришли на помощь матери-столице. И надо только в памяти сберечь, как под Смоленском                               в утреннем тумане прямой наводкой сыпали картечь кунгурцы,                кудымкарцы,                                    чусовляне. Урал! Урал!                  Недаром пушкари гордятся родословной,                                   как победой. Остановись,                   с любым поговори — и не уснешь до самой до зари взволнованный вечернею беседой.

По реке плывет баржа

Крытый солнца позолотой мчится легкий катерок. Катерку с большой охотой помогает ветерок. А навстречу катерочку, над волною ворожа, за буксиром в одиночку не спеша ползет баржа. А за черной за баржою в три сажени шириною и длиною в полверсты чередом идут плоты. Тяжело буксиру, трудно: гулевой волне вдогон тащит маленькое судно — сразу, может, тыщу тонн. И чего тут только нету! Словно странник-великан много дней гулял по свету и находки клал в карман: лом чугунный,                      лом железный, драгоценный лом стальной; по причине неизвестной якорь сломанный, кривой; паровозные колеса, отслужившие свой срок; ствол пожарного насоса, перебитый поперек; две рессоры ржавой масти старика-грузовика; развалившийся на части полукруг маховика; обод, погнутый и жалкий, извлеченный из золы; лемеха, кронштейны, балки, одряхлевшие валы; с расщепленными боками паровой котел худой; танки с белыми крестами, с развороченной броней. Все заводу пригодится, все пойдет на переплав, все в орудья превратится, снова грозной силой став. Чародей-завод прожорлив, виснет зарево над ним. День и ночь в кирпичном горле все клокочет черный дым. Многотрубный,                       коренастый, тучей ставший над рекой, огнедышащий, горластый, потерявший сон-покой, пожирающий бессчетно уголь,          нефть,                   еловый лес, злые дымные полотна протянувший до небес, льющий,             плавящий,                           кующий, грому родственник прямой, он живет, как мастер сущий, трудной жизнью тыловой! Но чего б он ни присвоил и чего б ни сжег в огне, в самый краткий срок с лихвою возвращается стране.

Металл кипит и льется

Вот берет магнит-лебедка щепоть лома в тонну весом и несет свою находку с хищным,                жадным интересом. Вот плывет,                  вот повисает, за добычей бросив слежку, и звенящий груз бросает в мульду — круглую тележку. У тележки нрав серьезный, так сказать, не нрав, а норов,— катит мульда с песней грозной в печь без лишних разговоров. Лезет мульда к черту в душу, а за ней десяток цугом — и порожние наружу возвращаются с испугом. Побывать в печи не шутка, неприглядная картина: как