Самуил Маршак (пер.) - Английская поэзия Страница 21

В ЯЧМЕННОМ ПОЛЕ

Так хороши пшеница, рожьВо дни уборки ранней.А как ячмень у нас хорош,Где был я с милой Анни.

Под первый августовский деньСпешил я на свиданье.Шумела рожь, шуршал ячмень.Я шел навстречу Анни.

Вечерней позднею порой —Иль очень ранней, что ли? —Я убедил ее со мнойПобыть в ячменном поле.

Над нами свод был голубой,Колосья нас кололи.Я усадил перед собойЕе в ячменном поле.

В одно слились у нас сердца.Одной мы жили волей.И целовал я без концаЕе в ячменном поле.

Кольцо моих сплетенных рукЯ крепко сжал — до болиИ слышал сердцем сердца стукВ ту ночь в ячменном поле.

С тех пор я рад бывал друзьям,Пирушке с буйным шумом,Порою рад бывал деньгамИ одиноким думам.

Но все, что пережито мной,Не стоит сотой долиМинуты радостной однойВ ту ночь в ячменном поле.

НАДПИСЬ НА КНИГЕ СТИХОВ

Моя любовь давно минувших лет,Твой милый голос в сердце не умолкПрими же дружбы искренний привет.Да, дружбы, — лишь ее нам разрешает долг.

Когда получишь этот скромный дар,Вздохни разок, подумав обо мне —О том, кого томит в краю полдневном жарИль океан таит в холодной глубине.

ЦВЕТОК ДЕВОНА

О как ты прозрачен, извилистый Девон,Кусты осеняют цветущий твой дол.Но лучший из лучших цветов твоих, Девон,У берега Эйра когда-то расцвел.

Солнце, щади этот нежный, без терний,Алый цветок, напоенный росой.Пусть из подкравшейся тучи вечернейБережно падает ливень косой.

Мимо лети, седокрылый восточныйВетер, ведущий весенний рассвет.Пусть лепестков не коснется порочныйЧервь, поедающий листья и цвет.

Лилией стройной гордятся Бурбоны,В гордой Британии розе почет.Лучший цветок среди рощи зеленойГде-то у Девона скромно цветет.

ПЕРЕД РАЗЛУКОЙ

Прощусь, Элиза, я с тобойДля дальних, чуждых стран.Мою судьбу с твоей судьбойРазделит океан.

Пусть нам в разлуке до концаТомиться суждено, —Не разлучаются сердца,Что спаяны в одно!

Оставлю я в родной странеТебя, мой лучший клад.И тайный голос шепчет мне:Я не вернусь назад.

Последнее пожатье рукЯ унесу с собой.Тебе — последний сердца стукИ вздох последний мой.

МОЕМУ НЕЗАКОННОРОЖДЕННОМУ РЕБЕНКУ

Дочурка, пусть со мной бедаСлучится, ежели когдаЯ покраснею от стыда,Боясь упрекаИли неправого судаМолвы жестокой.

Дитя моих счастливых дней,Подобье матери своей,Ты с каждым часом мне милей,Любви награда,Хоть ты, по мненью всех церквей, —Исчадье ада.

Пускай открыто и тайкомМеня зовут еретиком.Пусть ходят обо мне кругомДурные слухи, —Должны от скуки языкомМолоть старухи!

И все же дочери я рад,Хоть родилась ты невпопадИ за тебя грозит мне адИ суд церковный. —В твоем рожденье виноватЯ безусловно.

Ты — память счастья юных лет.Увы, к нему потерян след.Не так явилась ты на свет,Как нужно людям.Но мы делить с тобой обедИ ужин будем.

Я с матерью твоей кольцомНе обменялся под венцом,Но буду нежным я отцомТебе, родная.Расти веселым деревцом,Забот не зная.

Пусть я нуждаться буду сам,Но я последнее отдам,Чтоб ты могла учиться там,Где все ребята,Чьих матерей водили в храмОтцы когда-то.

Тебе могу я пожелатьЛицом похожей быть на мать,А от меня ты можешь взятьМой нрав беспечный,Хотя в грехах мне подражатьНельзя, конечно!

ЛЮБОВЬ И БЕДНОСТЬ

Любовь и бедность навсегдаМеня поймали в сети.Но мне и бедность не беда,Не будь любви на свете.

Зачем разлучница-судьба —Всегда любви помеха?И почему любовь — рабаДостатка и успеха?

Богатство, честь в конце концовПриносят мало счастья.И жаль мне трусов и глупцов,Что их покорны власти.

Твои глаза горят в ответ,Когда теряю ум я,А на устах твоих совет —Хранить благоразумье.

Но как же мне его хранить,Когда с тобой мы рядом?Но как же мне его хранить,С тобой встречаясь взглядом?

На свете счастлив тот беднякС его простой любовью,Кто не завидует никакБогатому сословью.

Ах, почему жестокий рок —Всегда любви помехаИ не цветет любви цветокБез славы и успеха?

ЧТО ДЕЛАТЬ ДЕВЧОНКЕ?

Что делать девчонке? Как быть мне, девчонке?Как жить мне, девчонке, с моим муженьком?За шиллинги, пенни загублена Дженни,Обвенчана Дженни с глухим стариком.

Ворчлив он и болен, всегда недоволен.В груди его холод, в руках его лед.Кряхтит он, бормочет, уснуть он не хочет.Как тяжко пробыть с ним всю ночь напролет!

Брюзжит он и злится, знакомых боится,Друзей сторонится — такой нелюдим!Ко всем он ревнует жену молодую.В худую минуту я встретилась с ним.

Спасибо, на свете есть тетушка Кэтти —Она мне дала драгоценный совет.Во всем старикану перечить я стану,Пока он не лопнет на старости лет!

СВАТОВСТВО ДУНКАНА ГРЭЯ

Дункан Грэй давно влюблен,И в ночь под РождествоК нам свататься приехал он…Вот это сватовство!

Приехал в праздничную ночьХозяйскую посватать дочь,Но был с позором прогнан прочь.Ха-ха! Вот сватовство!

Затылок взмок у жениха,Ха-ха! Вот сватовство!А Мэгги будто бы глуха —Не слышит ничего.

Он заводил с ней разговор,Глаза и нос ладонью тер,Топиться бегал через двор.Вот это сватовство!

Любовь отвергнутая зла.Вот это сватовство!У парня рана зажила —Вот это сватовство!

— Я, — говорит, — не так уж глуп,Чтоб превратиться в жалкий трупИз-за того, что ей не люб! —Ха-ха! Вот сватовство!

А Мэгги кличет докторов,Вот это сватовство!Она больна, а он здоров.Вот это сватовство!

Что злой недуг с людьми творит!В ее груди огонь горит,А взгляд так много говорит…Вот это сватовство!

Был добрый парень — Дункан Грэй.Вот это сватовство!Он скоро сжалился над ней,Вот это сватовство!

Не мог он грех на совесть взять —Лишить любимой дочки мать.Он едет свататься опять…Вот это — сватовство!

МОЛИТВА СВЯТОШИ ВИЛЛИ

О ты, не знающий преград!Ты шлешь своих любезных чад —В рай одного, а десять в ад,Отнюдь не глядяНа то, кто прав, кто виноват,А славы ради.

Ты столько душ во тьме оставил.Меня же, грешного, избавил,Чтоб я твою премудрость славилИ мощь твою.Ты маяком меня поставилВ родном краю.

Щедрот подобных ожидать яНе мог, как и мои собратья.Мы все отмечены печатью.Шесть тысяч лет —С тех пор как заслужил проклятьеНаш грешный дед.

Я твоего достоин гневаСо дня, когда покинул чрево.Ты мог послать меня налево —В кромешный ад,Где нет из огненного зеваПути назад.

Но милосердию нет меры.Я избежал огня и серыИ стал столпом, защитой веры,Караю грехИ благочестия примеромСлужу для всех.

Изобличаю я суровоРугателя и сквернослова,И потребителя хмельного,И молодежь,Что в праздник в пляс пойти готова,Подняв галдеж.

Но умоляю провиденьеПростить мои мне прегрешенья.Подчас мне бесы вожделеньяТерзают плоть.Ведь нас из праха в день твореньяСоздал господь!

Вчера я вышел на дорогуИ встретил Мэгги-недотрогу.Клянусь всевидящему богу,Обет приму,Что на нее я больше ногуНе подниму!

Еще я должен повиниться,Что в постный день я у девицы,У этой Лиззи смуглолицой,Гостил тайком.Но я в тот день, как говорится,Был под хмельком.

Но, может, страсти плоти бреннойВо мне бушуют неизменно,Чтоб не мечтал я дерзновенноЖить без грехов.О, если так, я их смиренноТерпеть готов!

Храни рабов твоих, о боже,Но покарай как можно строжеТого из буйной молодежи,Кто без концаДает нам клички, строит рожи,Забыв творца.

К таким причислить многих можно.Вот Гамильтон — шутник безбожный.Пристрастен он к игре картежной,Но всем так мил,Что много душ на путь свой ложныйОн совратил.

Когда ж пытались понемножкуМы указать ему дорожку,Над нами он смеялся в лежкуС толпой друзей, —Господь, сгнои его картошкуИ сельдерей!

Еще казни, о царь небесный,Пресвитеров из церкви местной.(Их имена тебе известны.)Рассыпь во прахТех, кто судил о нас нелестноВ своих речах!

Вот Эйкен. Он — речистый малый.Ты и начни с него, пожалуй.Он так рабов твоих, бывало,Нещадно бьет,Что в жар и в холод нас бросало,Вгоняло в пот.

Для нас же — чад твоих смиренныхТы не жалей своих бесценныхДаров — и тленных и нетленных,Нас не покинь,А после смерти в сонм блаженныхПрими. Аминь!

НАДГРОБНОЕ СЛОВО ЕМУ ЖЕ